Владимир Гуркин - Любовь и голуби (сборник)
Люда (кричит из дому). Ольга, опоздаешь!
Ольга (поцеловав отца). Мама правда не сердится. (Убежала.)
Вася (помолчав). Людк! А ты в этом… была?
Вышла Люда.
Люда. Где?!
Вася. Ну в Иркутске, в этом… где закладывают: пьют!
Люда. В ресторане?!
Вася. Да не-е. Стульчаки там такие… карусельные.
Люда. А-а, в баре, наверное?!
Вася. Да шут его знает. Была?
Люда. А что?!
Вася. Красиво, поди, там?!
Люда. Музыка… Обсчитывают сильно.
Вася. Да?
Люда. После экзамена с девчонками бегали. Да ну.
Вася. И продавец – мужик?
Люда. Не мужик, а парень. А называется бармен.
Вася. Ка… как?
Люда. Бар-мен.
Вася. А-а. А че они там из трубочки сосут?
Люда. Коктейль пьют. Через соломинку.
Вася. Че?
Люда. Ну, все смешивают – водку, вина разные и пьют.
Вася. Ерш?
Люда. Вот пристал!
Вася. Не, интересно же.
Люда. Ну коктейль.
Вася. Дорогой поди?
Люда. Они разные. Три рубля, четыре… Есть и по пять. Я охнула, когда услышала.
Вася. Ого, ешкин кот. Лучше уж бутылочку самому взять. Да… (Засмеялся.) Ниче себе, водку через солому тянуть.
Люда. Не солома, а соломка. Она такая… из капрона. Да ну их к черту.
Вася. Не-е. Интересно.
Люда ушла в дом.
Я б щас в городе пожил. (Взял метлу, стал подметать двор.)
Осторожно входит Митя, он навеселе, в руках гармонь.
Митя. Эй, Василий.
Вася. Здоров.
Митя. Санька была?
Вася. Нет. Потерял?
Митя. Здорово. (Поет.)
Восемь девок – один я.
Куды девки – туды я:
Девки в баню – я на баню
И ногами тарабаню.
Выходной седни?
Вася. Выходной.
Митя. А че квасишься? (Достал из кармана початую бутылку вина.) С Надькой поцапался?
Вася. Черт его знает…
Митя. Я со своей тоже в контрах. Она щас – туда, а я – туда. Она щас – там, а я щас – тут. Пусть помарафонит. Дома кто есть?
Вася. Людка.
Митя. Скажи ей, чтобы закусить вынесла.
Вася. Я сам. Еще Надюхе расскажет. Айда в стайку.
Митя. Режьте меня – ниче не понимаю. Я от своей кикиморы партизанюсь, ты ходишь виноватисся… Это че такое?
Вася. Дядя Митя, айда.
Митя. Скидай якорь! Хочу с соседом моим, голубой моей, вот тут выпить. (Ставит гармонь на крыльцо.) И не бойся. (Грозно.) Че она на тебя рыпается?
Вася. Голубей купил. Да она уж не сердится. Для страховки.
Митя (рубанул воздух кулаком). Стебанешь ее разок – все! Шелковая станет, человеком сделается. (Возмущенно.) Об-наг-ле-ли…
Хлопнула калитка. Митя быстро спрятал бутылку. Вася схватил метлу. Вошел Ленька.
Ленька. Здрасьте.
Митя. Здоров, Алеха! Иди-ка сюда. Ты отца своего любишь? А?
Ленька. Нормально.
Митя. А соседа своего уважаешь?
Ленька. Ну.
Митя. Тащи закуску. Выпить хочешь?
Ленька (отмахнувшись). Да ладно, сейчас.
Вася. Леньк, стаканчики.
Ленька. Угу. (Ушел в дом.)
Митя. Во парень! Свез бы его в мореходку. Чем в лесной этот.
Вася. Он сам.
Митя. Ниче вы в красивой морской жизни не петрите.
Выглянул Ленька.
Ленька (Мите). Вас баба Шура ищет.
Митя. Где?
Люда из дома: Куда пошел? Иди ешь!
Ленька. У хлебного. К нам идет с мамкой.
Митя. Василь, срочно дислоцируемся.
Ленька. Стаканы нести – нет?
Митя. Не, не надо.
Ленька ушел.
Айда к Филиппову. (Прячет вино.)
Вася. Баню буду топить.
Митя. Токо не выдавайте меня.
С улицы слышен смех Нади.
Вася. Через огород, дядь Митя.
Митя. Все, скрываюсь. (Подхватив гармонь, быстро уходит.)
Входит Шура, за ней, смеясь до слез, Надя.
Шура (продолжая рассказ). Я, мол, че ему надо… А он давай да давай. Обезумел.
Надя. Ой, погоди…
Шура. Че делать. Ну, не дал Бог-Господь детей. Так ить другу родилку не купишь, не сошьешь, у соседки не займешь.
Надя (в смехе). Теть Шура, погоди… (Васе.) Батя, беги на лесной скорей.
Вася. Зачем?
Надя. Николая видели, Филиппова… Ой! Просил тебя. Порожняк пришел, а лебедка сломалась. Иди давай.
Вася (кричит). Леньк! Баню затопи! (Наде.) Вы че рассмешились?
Шура. Кавалер мой недоделанный не заплыл, Василий?
Вася. Нет, не видал. (Убежал.)
Шура. Добро бы трезвый, а то пьяный ведь. Прет буром, и все. Ка-ак разозлюсь я вся из себя…
Надя (закашлявшись от смеха). Ой, зашлась – не к добру.
Шура. Слушай-слушай. Давай, говорю, накуплю тебе ящик водки, садись, говорю, и пей. До усрачки напейся, чтоб на всю жизнь и чтоб больше в сторону-то ее не гляделось. Дак он ведь, гадина такая, покупай, говорит. Меня ажно затрясло всю. Ну, что под руку попало, тем и хлобыстнула паразита.
Надя. Чем?
Шура. Со страху сама чуть сердца не лишилась. Совок наш помнишь? Большо-ой, тяже-олый, ручка кована. Ну!
Надя. Дак ить так убить могла, теть Шура?
Шура. Ниче не знаю. Стою: руки отнялись, коленки ходуном ходят, и он молчит. Ну, думаю, щас упадет, может, ишо разок дрыгнется перед смертью, и – все.
Надя. Почему дрыгаться-то он будет?
Шура. В кино-то погляди. Там все артисты перед смертью дрыгаются. Как-то так… (Показывает.) Р-раз! А потом уж вроде мертвый. Ну кто так, кто эдак.
Надя. У нас бабушка вроде тихо умерла. Я видела.
Шура. Дак ить и я не замечала, чтоб дергались. Холера их поймет. Тут – так, в кино – так, кому верить? Мой-то дурак такой артист, что перед смертью «барыню» отчубучит – и не удивляйся. Ну вот че я? А-а. Стоим мы. Я его тихонько туркнула. Че молчишь, говорю. Он голову опустил и аж до самого сердца достал. Я у его такого голоса ишо ни разу не слыхала. Такой голос… Тихий такой… Я заплакала. Ну.
Надя. Че сказал-то?
Шура (торжественным шепотом). Обидела, говорит. И все. Обидела. Сказал, постоял и как выйдет. Вот кака у нас, подружка, история приключилась.
Надя. Уж под семьдесят скоро – все не навоюетесь.
Шура. Ага. Вот так. А мне с утра на картошку ехать… Филипповы подсобить просили. Как ехать – не знаю.
Надя. Придет, никуда не денется.
Шура. Ой, Надя, дай мне вашу лопату, а то наши тупые. Скоко уж не копали. Митька б наточил, дак его счас найдешь. Ищи-свищи.
Надя (кричит в дом). Люда! Возьми сумку! (Идет к сараю.) Вот учудили, вот учудили. (Зашла в сарай.)
Вышла Люда.
Люда. Здравствуйте, баба Шура. (Взяла сумку.)
Шура. Здравствуй, Людонька, здравствуй. Никак не наглядюсь на тебя. Надя! Слышь, Надя!
Надя (выходя из сарая с лопатой). А-а?
Шура. На Людоньку вашу не могу наглядеться. Никак не могу, никак. Прямо красавица получилась. Вон кака удалая красавица (Люде.) Че ты не заходишь, не проведаешь нас? (Берет у Нади лопату.) А то заходи, чайку пошвыркаем с брусничкой. Кака ладная брусничка у меня-а.
Люда. Зайду, баба Шура.
Вышел Ленька.
Ленька. Здрасьте.
Шура. Здравствуй, Ленечка, здравствуй.
Люда. Баба Шура, Леня баню топить будет, оставайтесь.
Надя (Леньке). Поел, нет?
Ленька. Поел. (Уходит в баню.)
Люда (Шуре). Попаритесь.
Шура. Старика не могу словить, Людонька. Искать пойду, а то еще че-нибудь над собой сделает.
Надя. Ну прямо! Разобиделся.
Люда. Он к Филиппову пошел. (Уходит в дом.)
Шура. Да? Ой, побегу до них.
Надя (Шуре). Мы ж Николая сейчас видели.
Шура. Ага.
Надя. В смене он. Василия-то позвал.
Шура. Так че теперь? На склад лесной бежать? Он любит туда шастать – мужиков веселить.
Хлопнула калитка, и во двор ввалился Митя. Тяжело дышит, видно, бежал бегом.
Явился – не запылился. Ты куда побег, чертяка?
Митя. Уйди, фашистка. (Деловито и строго.) Надюха, где ребятишки? Собирай всех сюда.
Надя. Что такое?
Митя. Страшную весть принес в твой дом, Надежда. Зови детей.
Надя. Ой… Не пугай, дядя Митя. Ленька! Люд…
Шура. Э-э, Емеля…
Вышли Люда, Ленька.
Митя. Я пошел к Николаю, а тот на работе…
Шура. Вот че резину тянет? Говори скорей.
Митя. Я кикимор не понимаю. (Рассердившись.) Убери ее, Надюха, убери!
Надя. Да говори, дядь Митя. Ты, правда, почему тянешь-то?
Шура. Дурак старый, доводит людей до белого каления…
Митя. Василий токо пришел, токо закурил… А я Николая-то не застал и на лесной двинул. Он у вагона стоял.
Шура. Кто? Василий?
Митя. Ну! Бревно с вагона соскользнуло… Кувырк на землю. Да одним концом Ваську по голове… Шибануло вашего отца, Ленька. Все.
Надя. Оой!
Надя кинулась из двери. За ней Ленька, Люда.
Митя. Все. Теперь так и останется.
Шура. Че останется?
Митя. Косоглазия.
Шура. Дак он живой?
Митя. Ты че, дура, каркашь? Конечно, живой. А глаз как у этого… у комика… у артиста: один – сюда, другой – сюда.
