Леонид Андреев - Океан
Мариетт. Эй, Хаггарт! Сны кончились. И мне также не нравится твой голос – несчастный Хаггарт! Но может быть, я еще сплю – тогда разбуди меня. Поклянись, что это ты так сказал, Хаггарт: веревка оборвалась. Поклянись, что мои глаза не ослепли и видят живого Хорре. Поклянись, что это твоя рука, несчастный Хаггарт!
Молчанье. И громче голос моря веселый плеск, и зов, и обещание грозной ласки.
– Клянусь.
Молчание. Подходит Хорре и Флерио.
Флерио. Все готово, капитан!
Хорре. Тебя ждут, Нони. Иди скорее! Они сегодня хотят бражничать, Нони. Только вот что скажу я тебе, Нони, они…
Хаггарт. Ты что-то сказал, Флерио? Да, да, все готово. Я сейчас иду. Кажется, у меня еще не все кончено с землею – это такая удивительная страна, Флерио: в ней сны впиваются в человека, как колючки терна и держат его. Надобно разорвать одежду, и, пожалуй, немного и тело. Ты что говоришь, Мариетт?
Мариетт. Ты не хочешь ли поцеловать маленького Нони? Никогда больше ты не поцелуешь его.
– Нет, не хочу.
Молчание.
– Ты пойдешь один, Хаггарт.
– Да, я пойду один.
– Ты плакал когда-нибудь, Хаггарт?
– Нет.
– Кто же плачет теперь? Я слышу: кто-то плачет горько.
– Это неправда, это только море шумит.
– О, Хаггарт! О какой великой печали говорит этот голос?
– Молчи, Мариетт. Это море шумит.
Молчание.
– Уже все кончилось, Хаггарт?
– Все кончилось, Мариетт…
Мариетт, умоляя:
– Гарт! Одно только движение руки! Вот здесь против сердца… Гарт!
– Нет. Пусти меня.
– Одно только движение руки. Вот твой нож. Гарт, пощади же меня, убей своей рукою. Одно только движение руки… Гарт!
– Пусти. Отдай нож!
– Гарт! Я благословлю тебя! Одно движение руки… Гарт!
Хаггарт вырывается, отталкивает женщину.
– Так нет же! Или ты не знаешь, что одному движению руки так же трудно совершиться, как солнцу сдвинуться с неба? Прощай, Мариетт!
– Ты уходишь?
– Да, ухожу. Ухожу, Мариетт – вот как это звучит.
– Я прокляну тебя, Хаггарт. Ты знаешь ли это: ведь я прокляну тебя, Хаггарт. И маленький Нони проклянет тебя, Хаггарт. Хаггарт!
Хаггарт кричит весело и резко:
– Эй, Хорре. Ты, Флерио, мой старый друг. Стань сюда, дай твою руку – о, какая крепкая рука! Ты что дергаешь меня за рукав, Хорре? – у тебя такая смешная рожа. Я так и вижу, как лопнула веревка и ты, словно мешок… Флерио, старый друг, мне хочется сказать что-нибудь смешное, но я забыл, как оно говорится. Как оно говорится, да напомни же, Флерио! Чего тебе надо, матрос?
Хорре хрипло шепчет.
– Нони, будь осторожен. Веревка-то оборвалась неспроста, они нарочно дали плохую веревку. Тебе изменяют! Будь осторожен, Нони. Бей их в лоб, Нони.
Хаггарт хохочет.
– Вот ты и сказал смешное. А я? Ну, слушай, Флерио, старый друг. Вот эта женщина, что стоит и смотрит… Нет, это не будет смешно!
Делает шаг вперед.
– Помнишь, Хорре, как славно молился этот? За что он убит, он так славно молился. Но он не знал еще одной молитвы – вот этой: К тебе несу я мою великую бессмертную печаль; к тебе иду я, отец-океан!
И далекий отвечает голос, печальный и важный.
– О, Хаггарт, милый мой Хаггарт.
Но может быть, то волны прошумели – кто знает. Много печальных и странных снов посещают человека на земле.
– На борт! – весело кричит Хаггарт и идет не оглядываясь. Внизу веселый гул голосов, смех. Скрежещут камешки под твердою ногою – уходит Хаггарт.
– Хаггарт!
Идет, не оглядываясь.
– Хаггарт!
Ушел.
Веселые крики: приветствуют Хаггарта матросы. Поют и уходят в темноту – все дальше, все тише. А на берегу догорают брошенные факелы, освещая труп, и мечется женщина. Легкими шагами перебегает она с места на место, наклоняется над обрывом. Выползает сумасшедший Дан.
– Это ты, Дан? Ты слышишь: они поют, Дан? Хаггарт ушел.
– Я ждал, пока они уйдут. Вот еще одна. Я собираю трубки от органа. Вот и еще одна.
– Будь ты проклят, Дан!
– Ого? И ты тоже, Мариетт: будь проклята!
Мариетт схватывает ребенка и высоко поднимает его. Зовет дико:
– Хаггарт, оглянись! Да, оглянись же, Хаггарт! Тебя зовет Нони. Он хочет проклясть тебя, Хаггарт. Оглянись! Смотри, Нони, смотри – это твой отец. Запомни его, Нони. И когда вырастешь, обойди все моря и найди его, Нони. И когда ты найдешь его – высоко на рею вздерни твоего отца, мой маленький…
Гром салюта заглушает ее крик. – Хаггарт вступил на свой корабль. Чернеет ночь и плеск волны стихает: уходит с отливом океан. Безгласна великая пустыня неба и ночь чернеет и затихает плеск волны.
