Генрих Клейст - Пентесилея

В великом горе будь сама великой.

Их отняли у нас?

Кого, царица?

Тех юношей, что взяты нами в плен.
И я тому виною?

Успокойся.
В другой войне ты нам вернешь их вновь.

Нет, никогда!

Никогда!
Хочу от всех я скрыться в вечном мраке.

К тебе, царица, вестник.

Что он хочет?

Он от Пелида! Ах, что я услышу?
Пусть он уйдет, Протоя.

С чем ты прибыл?

Царица, шлет меня к тебе Ахилл,
Сын камышом венчанной Нереиды,
И вот что знать дает через меня:
Раз ты желаешь, чтобы он как пленник,
Отправился с тобой в твой край родимый,
А он, со стороны своей, желает
Взять в плен и увести с собой тебя,
То на смертельное единоборство
В последний раз тебя зовет он в поле,
Чтоб меч, стальной язык судьбы, решил
Перед лицом всеправедных бессмертных
И по святому приговору их,
Кто — ты иль он, Пелид, — из вас достоин
Противника к ногам своим повергнуть.
Согласна ль ты на это испытанье?

Пусть молния спалит тебе язык,
Болтун проклятый, если не умолкнешь!
Приятней было б слышать мне, как глыба
По камням бесконечно громыхает,
Свергаясь в пропасть со скалистых круч.

Мне слово в слово повтори посланье.

Я поняла, что прислан он Пелидом,
Который в поле вновь тебя зовет.
Ответь ему решительным отказом.

Нет, не могу.

Но почему, царица?

Пелид меня зовет на поединок?

Сказать мне: «Нет!» — и вестника прогнать?

Пелид меня зовет на поединок?

Да, госпожа, я и сказала так.

Протоя, значит, бой мне предлагает
Тот, кто узнал, что я его слабей,
Тот, кто пленится этой верной грудью
Не раньше, чем копьем ее пронзит,
Тот, для кого мои признанья были
Лишь музыкою — сладкой, но пустой?
Ужель не вспомнит он про храм в дубраве?
Ужели камень мной увенчан был?

Забудь бесчувственного.

Что ж, прекрасно!
Найду в себе я силу с ним схватиться.
Во прах он рухнет, даже если будут
В союзе с ним гиганты и лапифы[78]!

Не торопись, царица!

Все обдумай!

Вестник

На бой с Пелидом выйдешь ты?

Да, выйду.
Пусть он со мной перед лицом богов
И фурий, мною призванных, сразится.

Царица, хоть тебя я укоряла,
Но только скорбь…

Умолкни, мать святая,
И верь, укоры не пропали зря.

Достойнейшая, убеди царицу.

Царица, слышишь гневный голос неба?

Пускай оно в меня метнет все громы!

Царевны!..

Помешайте!..

Запретите!..

Сюда, Ананке, псов моих вожак!

Мы понесли потери.

Мы устали.

Тирроя, где твои слоны?

Царица,
Ты хочешь на него слонов, собак?..

Сюда, сверкая острыми серпами,
Катитесь, ряд за рядом, колесницы,
Чтоб снять на поле боя урожай!
Пусть всадницы вокруг меня сомкнутся
И так людскую жатву обмолотят,
Чтоб все погибло — стебли и зерно!
Сюда, война во всем твоем величье,
Губительная, страшная, сюда!

Возлюбленная, погоди, послушан!

Гей, Тигр, ты будешь нужен мне сегодня!
Гей вы, Леена и Меламп косматый!
Ген вы, Акле, гроза лисиц, и Сфинкс,
И ланей обгоняющий Алектор!
Гей, Окс, задрать способный кабана!
Гей, Гиркаон, кому и лев не страшен!

Царица вне себя!

Она безумна!

Взываю я к тебе, Арей свирепый,
Родоначальник дома моего!
О, ниспошли свою мне колесницу,
Которою ты бог-всеистребитель,
Растаптываешь мириады жизней
И сокрушаешь стены городов!
О, ниспошли свою мне колесницу,
Чтоб я одним прыжком в нее вскочила,
Поводья что есть силы натянула
И, по полям прогрохотав, на грека
Обрушилась громовою стрелой!

Царевны!

Сумасшедшую держите!

Послушай, госпожа, меня!

А ну,
Посмотрим, метко ль я еще стреляю!

О боги!

Чу, Ахилл зовет!

Пелид!

Он за тобой.

Где?

Он исчез куда-то.

Нет, фурии еще не собрались. —
За мной, Ананке! Псы, за мной бегите!