Франсуаза Саган - Днем и ночью хорошая погода (сборник)
Все окружают тело.
Фридрих (улыбаясь): Да уж! Судя по его словам, это закоренелый анархист! Дорогая, прошу прощения за весь этот погром, но мы тут поспорили немного с этим господином… и в довольно резких тонах. А поскольку у слуг сегодня почему-то выходной…
Корнелиус и Венцеслав разглядывают пленника и присвистывают от удивления.
Венцеслав: Да он огромный! Посмотрите на эти ручищи! Как два окорока!
Корнелиус: У него же револьвер был, какой-то самодельный пугач, но стрелять он должен неплохо, можете мне поверить!
Фридрих (взвешивая на руке пистолет): И правда! Наш несколько оживленный спор помешал ему им воспользоваться в должной мере. Оставьте, Анаэ, оставьте, все в порядке!
Анаэ тем временем всего его ощупывает, задирает ему рубашку. Он отбивается.
Анаэ (приглаживая ему волосы): Мой бедный жеребеночек! Куда же вы днем-то подевались? И как вам удалось притащить сюда этого ужасного типа?
Фридрих: Он сам пришел! Представьте себе, я тоже забыл перчатки… то есть… это… шляпу! Я галопом помчался обратно, вы как раз отъезжали. Вернулся — никого! Ну, я и решил остаться дома и почитать спокойно.
Конрад (презрительно): Ах вы читали! Вы читали! «Почитать!» Вы читали, пока мы искали убийцу эрцгерцога, пока мы с вашей супругой, этой героической женщиной, рыскали по улицам столицы!
Фридрих: Вы, может, и рыскали, да только никого не нашли!
Анаэ: Но что же, что же наконец произошло? Он же мог убить вас!
Фридрих: Думаю, ему как раз этого и хотелось! Но после небольшой размолвки мне удалось его укротить. Я связал его и стал дожидаться вас. По правде говоря, он показался мне скорее сумасшедшим. Несет всякий вздор, ничего не помнит, он…
Корнелиус (в возбуждении): А как же это все произошло? Я имею в виду, с технической точки зрения? Как разворачивалась битва?
Адель: Вот вы какой! Конечно! Как только речь идет о драке, о крови, о насилии, так в вас просыпается интерес! Просто патологическая страсть к войне!
Анаэ: Рог тебе в бок, Адель! Но это же так интересно! (Обращаясь к Фридриху.) Так он явился сюда с оружием в руках? А как он вошел? Не через окно же?
Венцеслав (недоверчиво): И у тебя ничего не было? Ничего подходящего под рукой, Фридрих?
Фридрих (немного смутившись): Да нет же, честное слово! В общем, вошел он через… через дверь… клянусь, и обещал оторвать всем нам головы!
Адель: Ужас! Какой ужас! Оторвать… Но какой ужас!..
Анаэ: Послушайте, Адель! Дайте же мышонку договорить!
Конрад (посмеиваясь): Да-да! Я умираю от нетерпения!
Фридрих: Ну так вот, он вошел, всячески нас оскорбляя, обзывая шакалами. Вот! И еще свиньями! В общем, отзывался о нас, а главное, о наших спутницах в самых неблагозвучных и непристойных выражениях. Я не мог дольше терпеть этого, возмутился, обозвал его, а он в меня выстрелил. К счастью, пуля меня не задела и вылетела в окно, а мы стали драться. Кулаками. К несчастью для мебели. В конце концов мне повезло, и я ударил его в челюсть: нокаут, как говорят в Лондоне!
Анаэ (с воодушевлением): Ну вот! Ну вот! (Обращаясь к остальным.) Он просто чудо! Он великолепен! Настоящий лев! А какой скромник! Поразительно!..
Венцеслав (ворчливым тоном): Что правда, то правда, ты поразительное создание, старина, и не перестаешь меня удивлять!
Фридрих (в тон ему): Представь себе, я и сам не перестаю себе удивляться!
Корнелиус (берет его за руки): Ну, дорогой шурин! Богом и чертом клянусь: отныне я вам брат! Мы одной крови, Фридрих! Подумать только: ведь я тогда чуть не отправил вас на тот свет! Каких-то полгода назад!
Занавес.Сцена 2
На сцене Конрад и Анаэ. Конрад с унылым видом играет что-то классическое, мрачно поглядывая на Анаэ, которая, вытянув ноги и положив их на каминную решетку, чистит и смазывает пистолет.
Анаэ (смеясь): Оружие покрывается ржавчиной, как девка прыщами, когда им долго не пользуются. Аххх! До чего же трудная работа для женщины — вести семью!
Он не отвечает.
Ради святого Варнавы, скажите, мой чахоточник, кто у нас помер? Что за похоронная музыка? Мне гораздо больше по душе: «Упал с головы моей милой платок, его подобрал ее старый дружок…» Или как там?..
Конрад: Умоляю! Не пойте эту мелодию — мелодию наших счастливых дней. У меня сердце разрывается!
Анаэ: Да отчего же?
Конрад: Она напоминает мне о том времени, когда вы любили меня.
Анаэ: Вы хотите сказать, что я вас больше не люблю? Я, которая устраивает с вами потасовку за потасовкой? Которая не успевает толком причесаться? Знаете, мой чахоточный, я иногда думаю, не слишком ли мы увлеклись, наверстывая упущенное время? Вы так беспокойны. А я устала и телом, и… Вы считаете, что это так необходимо, чтобы…
Конрад: Да, но все это лишь жесты, я знаю, что ваши чувства далеко. (Берет три резких аккорда, встает из-за рояля и начинает завывать.) Я ревную! Да, ревную! Что я могу поделать? С тех пор как ваш рогатый супруг поймал этого анархиста, все принадлежит только ему! Да, я ревную, ревную! (Бросается на Анаэ, опрокидывает ее в кресло, она отбивается.)
Анаэ (восклицает устало, вернее, без энтузиазма): Рыжий проказник! Рыжик-пыжик мой. Нет. Мой рыжий акуленок! Мой ревнивый акуленок! Ах! Что я такое говорю? Мой горячий, мой пламенный Конрад! Ну ладно, ладно вам! А что, если войдет Фридрих? И потом, я так устала… Так устала, знаете ли…
Конрад: Мы услышим, когда он придет! Вот: видите? Слышите?
Действительно, поблизости раздается мужской голос, напевающий что-то, потом звук передвигаемого кресла и наконец голос Фридриха.
Фридрих (за сценой): Ау! Ау! Кто взял мою шляпу и мои перчатки?
Затем Фридрих громко кашляет. Анаэ и Конрад сто раз успели бы разъединить объятия.
Конрад (сухо): С кем вы говорите?
Фридрих: А? Здравствуйте, Конрад. Я не знал, что вы здесь.
Конрад: Вам это неприятно?
Фридрих: Вовсе нет, почему же? Анаэ обожает вашу игру, а я — ваше общество.
Конрад: Это значит, что вы мою игру не любите?
Фридрих: Я плохо в этом разбираюсь, но мне ваши мелодии кажутся прелестными. Продолжайте же, прошу вас! Не буду вам мешать. Я на секунду: мне просто нужно было взять расходную книгу. Простите, что прервал вас, но внизу меня ждет нотариус.
Конрад: Но вы же у себя дома, а Анаэ — ваша жена. Вы разве забыли?
Фридрих: Ни на секунду. Так же как я не забываю, что вы — мой гость. А, вот и моя книга!
Конрад: Позвольте предложить вам рюмку портвейна?
Фридрих: Хм… Нет, спасибо. Только не вечером!
Конрад: Тем более, ведь сейчас всего лишь два часа пополудни. Вам не удастся вот так все время увиливать, дражайший граф. Предупреждаю: я вас заставлю! (Выбегает прочь.)
Анаэ (смеясь, кладет пистолет): Ну вот! Оружие готово к бою!
Фридрих: Даже если этого хочет ваш воздыхатель, драться я не желаю. Зачем? Лично мне это ни к чему!
Анаэ: Слава богу, у него нет никакого права на это! В Австрии, как вы знаете, только Корнелиус может принять вызов или сам вызвать на дуэль. (Мечтательно.) Интересно, а что делает Венцеслав? Он сейчас во дворце и скоро расскажет нам, чем принц решил вознаградить вас за вашу храбрость.
Фридрих (устало): Знаю! Знаю! Он пожалует меня землей или наградит медалью…
Анаэ: Медалью! Вы думаете? Это было бы чудесно! Обожаю медали! Вы дадите ее мне поносить?
Фридрих: Конечно, дорогая, конечно. Она вам очень пойдет.
Анаэ: И все же я чувствую себя из рук вон плохо! У меня нервы, как порванные струны на скрипке! Издерганные и вялые!
Фридрих: Тем не менее вы прелестны как никогда.
Анаэ: Вы находите? Ах как вы любезны, мой дорогой супруг! (Хватает его за воротник пиджака и стискивает в объятиях.)
Фридрих (пошатываясь и стараясь освободиться): Послушайте!.. Послушайте, Анаэ!.. Конрад сейчас войдет…
Анаэ: Ну и что?
Фридрих: Он и так обдает меня холодом.
Анаэ: Ах это! Не огорчайтесь! О Фридрих! Мой прекрасный улан! Вы были так милы в Баден-Бадене, а я так ужасна! Целыми днями гонялась за вами по коридорам, а ночами набрасывалась на вас в нашей огромной кровати! И еще сердилась, когда вы пытались улизнуть и хоть чуточку поспать! Мой бедный друг, как мне стыдно, когда я об этом думаю! Что за пытка!
