Всеволод Вишневский - Незабываемый 1919-й
Воронов. Полагаю, что уловят, а может, уже уловили…
Буткевич. Тем лучше. А вообще тут сложный комплекс… Но прежде всего советовал бы обратить внимание именно на кадры партийцев. Недостатки их работы вряд ли можно оспаривать…
Рыбалтовский. Николай Николаевич во многом прав.
Секретарь (входя). Доставлены двое перебежчиков с Красной Горки, товарищ член Военного Совета… Бежали с форта сегодня утром.
Воронов. Кто такие?
Секретарь. Один военный моряк и одна женщина. Разрешите ввести.
Воронов. Вот случай толком узнать о Красной Горке. Введите.
Секретарь вводит моряка в потрепанной форме и молодую женщину.
Воронов. Вот, послушаем… (Перебежчику.) Сообщите, кто и откуда?
Перебежчик. Военный моряк команды службы связи форта Красная Горка член партии Семен Свиридов. (Подает документы.)
Воронов (женщине). А вы?..
Женщина. Я — жена командира товарища Василия Березкина. Муж мой был на шестидюймовой батарее. Его расстреляли там… (Всхлипывает.)
Воронов. Вы успокойтесь. Товарищ Свиридов, расскажите, что произошло на форту и как вы бежали.
Перебежчик. Есть. Двенадцатого, позавчера белые подошли к форту. Мы изготовились к бою. Но ночью Неклюдов со своими пулеметчиками — плохо настроенная, порченая рота — окружил бараки и арестовал коммунистов. Днем тринадцатого Неклюдов передал радио: одно в Биоркэ англичанам — я ваш, мол; другое в Кронштадт: присоединяйтесь — или будете сметены ураганным огнем.
Воронов. Это их и ждет.
Перебежчик. Больше всех лютовал старый царский офицер с двенадцатидюймовой батареи Куприянов… Он всё в Кронштадт до этого ездил. Да — вот к начальнику артиллерии.
Буткевич. Да, да… вспоминаю… Какой двуличный подлец!
Воронов остро посмотрел на Буткевича.
Перебежчик. Сидим арестованные. Пели «Интернационал», «Смело, товарищи», «Вы жертвою пали»… На рассвете пришли офицеры. Вызвали Мартынова, председателя Кронштадтского Совета и других товарищей. Мы стали прощаться. Мартынов крикнул: «Прощайте! Оставайтесь живы! Привет товарищам. Да здравствует Коммуна!» Понял я, что и нам скоро конец. Полез к окну, протискался вниз головой, упал на мешки с песком, еще за мной лезут, я побежал, оборвался на проволоке, но убежал…
Воронов. Значит, сегодня расстреливали группами?
Перебежчик. Да. Неклюдов, кроме того, запер роту матросов, которая целиком против него. Сидят ребята…
Воронов (женщине). А вы что сообщите?
Женщина (плача). У меня муж погиб. Когда мужей наших расстреляли, нас, жен, забрали. К нам приходили офицеры и рассуждали: что выгоднее — расстрелять и нас или оставить заложницами… Ну, некоторые говорили: «Оставить заложницами» — и смеялись. Ну, сами понимаете — таким смехом… Потом вызвали Шидловскую и Елену Ланскую… Одна была на шестом месяце, другая — на четвертом. Их повели… Слышно — выстрелы. (Волнуется, накипают слезы.) Потом нам один матрос шепнул, что бегите, пока не поздно. Дверь открыл, и мы побежали… Другие где-то потерялись. Я вот дошла. (Вдруг вскинулась.) Да, вспомнила, вспомнила!.. Чуть не забыла — на форту офицеры говорят: «Если большевики придут, всё взорвем — верст на тридцать всё полетит»… Господи, что же с нами делают? (Буткевичу, плача.) Товарищ начальник, за что мучают, за что убивают?
Буткевич оторопело успокаивает женщину.
Воронов. Давить надо предателей, до корня…
Телефонный звонок.
Воронов слушает. Да… Я, товарищ Сталин. Всё выполнено. Как раз еще дела нахлынули. Так точно. Пресек в зародыше… Просил бы разрешения прибыть лично и доложить. Есть. (Присутствующим.) Вы пока свободны… Меня вызывают.
Буткевич и Рыбалтовский уходят. Пауза.
Входит Шибаев.
Чего такую рань?
Шибаев. Прочтите, товарищ член Военного Совета. Взята ночью в кабинете начальника артиллерии.
Воронов. Буткевича?
Шибаев. Так точно. Товарищ Сталин указал, что он ненадежен. Вот и возникла у меня идейка: проверить квартиру. Проверил. Обнаружил целое сборище контрреволюционеров, оружие… Ясно, что «работает» на ту сторону.
Воронов. Буткевич?!
Шибаев. Так точно… Вы читайте, товарищ член Военного Совета.
Воронов (не торопясь читает). Чёрт знает что… Не может быть!
Шибаев. Так точно: может быть, голые факты и реальные фамилии.
Воронов. Корчевать их до корня, до корешочка, Шибаев!
Шибаев. Этим и занят.
ТРЕТИЙ АКТ
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
ЗАГОВОРЩИКИ АРЕСТОВАНЫ
Служебный кабинет Буткевича. Гул канонады с моря: Балтфлот начал операции. Быстро входит Рыбалтовский, как всегда элегантен, уверен.
Рыбалтовский. Ну, что у вас?
Буткевич. Я звонил домой, почему-то не отвечают. Что это значит?
Рыбалтовский. Семейные дела меня сейчас абсолютно не интересуют. Слышите стрельбу? Полным ходом идет реализация их плана: в море «Петропавловск», «Андрей Первозванный», «Олег», эсминцы и тральщики.
Буткевич. Что делать?
Рыбалтовский. Всё, чтобы помочь Красной Горке и парализовать флот… Какой неожиданный поворот событий!
Буткевич. Я же предупреждал, говорил… Чувствовало мое сердце.
Рыбалтовский. Полковник, вас в последнее время охватывает страх. Это противно. Вы знали, на что шли. Продержитесь еще некоторое время — и вы уважаемый и известный генерал.
Буткевич. Вы уверены? Давно пора, давно… Только большевики помешали производству. А вас поздравим контр-адмиралом.
Рыбалтовский (махнув рукой). А!.. Я хотел бы сейчас одного: быть сегодня простым наводчиком на Красной Горке и топить большевистскую эскадру и этих штатских товарищей — рыбам на корм…
Стук в дверь.
Буткевич. Это наш Дэкс. Да!
Дэкс входит в матросской форме.
Какие новости?
Дэкс. Вчера в Петрограде всю ночь шли массовые обыски и облавы. Арестованы тысячи наших людей. Изъят основной запас оружия: до семи тысяч винтовок…
Буткевич. Боже!
Дэкс. Обыск был и в вашей квартире. Арестована ваша жена.
Буткевич. Оленька! А дочь?
Дэкс (помедлив). Дочь ваша цела. (Усмешка.) Ей вчера повезло.
Буткевич. Боже… обыск… Взяли Оленьку… У меня там оставались бумаги…
Дэкс. Конспиратор…
Буткевич. Я служил тридцать лет государю императору и вашей конспирации не обучался.
Дэкс. Вот когда к вам явится ЧК, вы это и доложите ей. Она, наверное, учтет, «всё поймет», извинится и уйдет…
Буткевич. Да… у меня и тут кое-какие бумаги. Надо уничтожить. Сжечь?
Дэкс. Останется пепел и запах.
Буткевич. Господи, проглотить их, что ли… (Мелко рвет листочки, жует и глотает.) Но Олечка, Олечка!.. Надо что-то предпринять.
Дэкс. Всё сделано: я написал самым солидным моим адресатам, мистеру Зиновьеву. Ссылаюсь на вас: ценнейший специалист, незаменимый, и так далее. Уверен, что Ольгу Симеоновну освободят, может быть сегодня.
Буткевич. Буду по гроб жизни благодарен. Какой вы благородный и верный друг семьи!
Рыбалтовский (полируя ногти). Господи, закончатся эти семейные излияния или нет? (Дэксу.) Где британская эскадра?
Дэкс. Очевидно, у себя в Биоркэ — на якорной стоянке.
Рыбалтовский. Они гнусно — не подберу иного слова — подводят нас. В нужный момент действуем мы, а англичане в стороне.
Дэкс. Не будем спорить об англичанах. Это очень давний мировой спор.
Рыбалтовский. Имеют мощную эскадру — и бездействуют! Да, передайте вы адмиралу Коуэну, чтобы нанесли удар по Кронштадту. И флотом и авиацией.
Дэкс. Насколько я осведомлен в морской истории, последние десятилетия не оправдали ни одного удара флота против крепости. У англичан, в частности, уже был тяжелый урок в Дарданеллах.
Рыбалтовский. А, чёрт побери! Эскадра может идти с гарантиями — я послал англичанам карту минных полей, полковник давал указания на батареи…
