Василий Лесников - Космические игры (сборник)
ГАГАРИН. Я все понял.
КАМАНИН. И последнее. В основе всех наших предложений лежат рекомендации Центрального Комитета нашей партии и личные пожелания Никиты Сергеевича и Леонида Ильича.
ГАГАРИН. Я все понял, Николай Петрович.
КАМАНИН. Спасибо. О некоторых деталях тебе расскажет Герман. Обнимет Гагарина. Уходит с Королевым.
ГАГАРИН. Ты знал обо всем?
ТИТОВ. С бумагами меня познакомили после твоего старта... Каманин до последнего рассчитывал предложить первым меня. Но Сергей Павлович оказался более прозорливым политиком. Учел даже твою улыбку.
ГАГАРИН. Да иди ты...
ТИТОВ. Я сначала обиделся, а потом понял, что они правы. Нервы у меня похуже твоих будут...
ГАГАРИН. О чем ты?
ТИТОВ. Думаешь меня зря пригласили на эту беседу?... Чтоб не мучиться повторным убеждением, если с тобой не все гладко пойдет. Зря старались. Я и так все условия выполнил бы. В нашей семье идея, верность партии были смыслом жизни. Я рано понял, что это такое, Юра.
ГАГАРИН. Не думал, что так будет.
ТИТОВ. Пай мальчик. А ты думаешь Королев не обидно, что о нем никто в мире не знает? А ты шпана смоленская, никто до сих пор по сути, за один час на весь мир засверкал. Ему тоже нелегко... Тебе действительно надо сейчас хорошо думать, прежде чем что-то сказать. И, прежде всего, познакомиться с официальными заявлениями правительства.
ГАГАРИН. Почему?
ТИТОВ. Я понял, что ты управлял кораблем. Даже совершал маневры.
ГАГАРИН. Да что они совсем... Это же только теоретические возможности.
ТИТОВ. Крест первого тебе нести всю жизнь.
ГАГАРИН. Умник. Настоял бы и сам полетел.
ТИТОВ. Со второй позиции легче на обгон идти. Дальше тебе будет еще труднее. Прошу – не торопись с принятием решений.
ГАГАРИН. Да уж куда теперь спешить.
ТИТОВ. Я думаю, что этот разговор был только началом. Лучше тебе кое-что узнать от меня. Ты много для меня сделал в трудную минуту. Другие могут те же факты преподнести тебе в гораздо более искаженном виде. Захотят сделать тебе больно.
ГАГАРИН. Да уж куда больнее!
ТИТОВ. Например. Твой рекорд высоты, дальности и скорости можно зарегистрировать только в луче посадки космонавта на Землю в корабле. Международная федерация при посадке с парашютом не зафиксирует космический полет как таковой. У американцев появился бы шанс.
ГАГАРИН. Вот оно что... И управление кораблем и научные эксперимент... это все оттуда же?
ТИТОВ. Почти. По плану у американцев через две-три недели старт. В программе управление космически кораблем и посадка в нем.
ГАГАРИН. Но ведь Сергей Павлович сказал, что это будет не скоро.
ТИТОВ. Он так хочет. А американцы хотят другого. В хвосте плестись никто не хочет... Есть тут и много других причин. Я пока был на пункте управления полетом, многого наслушался. Все почему то откровенными стали. Эйфория успешного полета что ли. Но понял я очень многое из нашей кухни. Потом расскажу подробнее.
ГАГАРИН. Ты хочешь сказать, что это еще не все?
ТИТОВ. Не все.
ГАГАРИН. И ты готов приземлиться в корабле?
ТИТОВ. У меня небогатый выбор. Это ты у нас сейчас мировая величина. Ты представляешь, что меня ждет, если я откажусь от предложенной программы полета!?
ГАГАРИН. Извини. Вопрос решен и хватит об этом.
ТИТОВ. Договорились. Давай обсудим возможные варианты ответов.
Титов протягивает руку Гагарину. Их рукопожатие снова сопровождается маршем космонавтов, который на этот раз звучит медленнее и с явным оттенком грусти.
ЗАНАВЕС.
ДОЛГ И ЧЕСТЬ
Пьеса
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
КОРОЛЕВ – Главный конструктор космических кораблей.
ГАГАРИН – Первый космонавт Земли.
УСАЧЕВ – друг Королева.
БРЕЖНЕВ – первый, а затем Генеральный секретарь ЦК КПСС.
СЕМЕНОВ – помощник Брежнева.
НИКОЛАЕВ – референт, помощник Семенова.
ГЕНЕРАЛ КГБ – первый заместитель Председателя КГБ.
МАМА – мать Гагарина.
ВАЛЯ – жена Гагарина.
КАМАНИН – руководитель подготовки космонавтов.
КОМАРОВ – летчик-космонавт СССР.
БЕЛЯЕВ – летчик-космонавт СССР.
ТЮРИН – летчик-космонавт.
ВИКТОРОВ – летчик-истребитель.
1 ОХРАННИК.
2 ОХРАННИК.
ВЕДУЩИЙ... Космонавты... Народ... Журналисты.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
СЦЕНА 1
Кабинет Брежнева. Входит Семенов.
СЕМЕНОВ. С наступающим праздником Октября, Леонид Ильич.
БРЕЖНЕВ. Спасибо. Правда, 48 лет не 50, но... Я вижу, тебя что-то встревожило?
СЕМЕНОВ. Я обобщил некоторые данные по Королеву.
БРЕЖНЕВ. Ему все еще мало? Неблагодарные люди.
СЕМЕНОВ. У него появилось второе дыхание. Похоже, рвется к власти.
Никак не может забыть Хрущева, который к нему очень благоволил. Вроде, даже обещал раскрыть его инкогнито. Но не успел. После ухода Хрущева на роль лидера стало вырываться конструкторское бюро Челомея. Вы знаете – у них очень перспективные предложения по созданию орбитальной станции, транспортного корабля, носителя. Королев понял, что теряет позиции, и решил, что теперь ему терять нечего. А может быть чувствует чью-то поддержку. Короче говоря, начал выпускать коготки.
БРЕЖНЕВ. Может быть, резковато мы на него насели? Подбрось ему что-нибудь для успокоения.
СЕМЕНОВ. Нет, Леонид Ильич. Ему этого уже мало. Он популярности хочет. Настоящей власти.
БРЕЖНЕВ. Ладно. Что там у него... С самого начала...
СЕМЕНОВ. После полета Гагарина мы дали ему возможность ежегодно выступать в газете «Правда» с программными материалами по вопросам космоса. Правда, под фамилией Сергеев. И вот в статье за январь 1965 года он ни словом не упомянул о роли партии и советского правительства в освоении космоса.
БРЕЖНЕВ. А куда редактор смотрел?
СЕМЕНОВ. Королев сказал, что с ЦК текст согласован. Сроки поджимали и ему поверили. А мы вовремя не обратили внимания.
БРЕЖНЕВ. Продолжай.
СЕМЕНОВ. После выхода в открытый космос Леонова в марте 1965 года история повторилась. Выступая перед корреспондентами, он основно упор сделал на значении и возможностях науки, хотя и советской. Мол, только она даст народу по Циолковскому горы хлеба и бездну могущества. Хотя на этот раз я лично рекомендовал ему некоторые выдержки. Вы по доброте души простили его тогда, и мы снова заказали ему статью на первое января 1966 года. Однако,... все говорит о том, что и на этот раз он не измени своего понимания роли прогресса и места компартии в нем.
БРЕЖНЕВ. Вы уверены?
СЕМЕНОВ. Абсолютно. Знакомился с черновиками... Что-то он замышляет.
БРЕЖНЕВ. Жаль... Хороший руководитель был. Нам бы таких побольше... Ты говоришь, что партия ему больше не нужна?
СЕМЕНОВ. Он и ваше имя лично вычеркнул из всех материалов, которые мы ему рекомендуем для включения в статьи. Уже несколько раз ваше имя не упоминалось. Вероятно, надеется на скорое изменение обстановки. Может быть, на возврат к старому...
БРЕЖНЕВ. Жаль. Очень жаль.
СЕМЕНОВ. Он считает, что была совершена ошибка, когда вам присвоили звание Героя Социалистического Труда за вклад в освоение космоса.
БРЕЖНЕВ. Да он еще и мальчишка! Зачем ему это надо? Ай, ай, ай. Как нехорошо...
СЕМЕНОВ. Да. С его стороны это уже и антигосударственное преступление. И еще... Мы только недавно узнали, и виновные конечно будут наказаны, но... в 1964 году под прикрытием юбилея конструктора Егера состоялось нелегальное собрание всех бывших лагерников, с которыми сидел Королев. Впервые после войны он встретился там и с Туполевым. Правда, похоже, они тогда ни чем не договорились. Потому и из комитета нам об этом сразу не доложили. Решили не тревожить.
БРЕЖНЕВ. Черт побери. Это уже серьезно. Его действительно давно пора хорошенько проучить... Да, но... хоть он и инкогнито для большинства, но в мире его все равно хорошо знают... А он не сбежит?
СЕМЕНОВ. Вы имеете в виду 1938 год? Тогда он действительно ляпнул в каком-то обществе, что заграница лучше относится к выдающимся ученым. Это сочли попыткой к бегству, а взяли вроде как за вредительство.
БРЕЖНЕВ. Может быть рецидив?
СЕМЕНОВ. Не та порода. Он и тогда просто высказал свое мнение... А тогда он здорово перетрусил. Его в туполевской шарашке называли пессимистическим фаталистом. Он считал, что всех в конце концов расстреляют без суда и следствия, и никто об этом даже не узнает. Это потом он стал прекрасным исполнителем и организатором. Не без помощи КГБ, между прочим.
БРЕЖНЕВ. Зря мы его вытащили из грязи. Надо было в общие руководители толкать Глушко. Тот умнее.
СЕМЕНОВ. Сейчас его тоже можно заменить. Нужные материалы подберем быстро.
БРЕЖНЕВ. Слишком высоко поднялся. Хватит нам Сахарова. С этими учеными нужно быть поосторожнее. Может быть, попытаться поговорить с ним еще раз? Не дурак же он... Да, да. И пока никакой самодеятельности.
СЕМЕНОВ. Есть еще одно обстоятельство. Королев имел встречи с некоторыми видными экономистами. Судя по всему, разговор шел об экономической реформе и ходе научно-технической революции в нашей стране.
