Александр Кабаков - Роль хрусталя в семейной жизни
Ж е н щ и н а. Знаешь… Я вот думаю – а если его просто так… оставить? Ну, найдут – а мы при чем?
М у ж ч и н а. Боже мой!.. Нет, это невозможно. Стоим в лесу и решаем, как спрятать труп.
Ж е н щ и н а. Теперь он истерику устраивает!.. Не надо было со старухой, понял? Вот тварь, все же!..
М у ж ч и н а. И с тобой не надо было, это правильно. Это нам за свинство. Заслужили.
Мужчина начинает кругами ходить по поляне. Женщина смотрит на него, потом идет к машине, садится на водительское сиденье, снимает один сапог, греет ступню руками.
Ж е н щ и н а. Значит, и со мной свинство… Ну, дождалась. А ты помнишь, что ты говорил? Что я – лучшее, что было в твоей жизни? Помнишь?
М у ж ч и н а (останавливается, но не поворачивается к женщине ). Лучшее в жизни… Это правда. Вся жизнь коту под хвост, и лучшее туда же… Да, вся жизнь. Конец всему.
Ж е н щ и н а. Конец.
М у ж ч и н а. Как это получается?.. Сначала – тянет, неудержимо, сердце заходится… Потом привыкаешь… А потом уже ничего нет, кроме тоски, но почему-то все никак не кончается… Ты права, я трус.
Ж е н щ и н а. Да хоть бы ты был не трус… Знаешь, ты прав – это ловушка такая. Васильев так говорит – десять минут, и ты женат…
М у ж ч и н а. Васильев?! Вот о чем вы говорите? Лежа, а? Ну, ты…
Ж е н щ и н а. Прекрати! Сам отлично знаешь, что ничего у нас с ним нет, а пошлости он говорит всегда и всем… У него, в отличие от тебя, принципы – с подчиненными никогда…
М у ж ч и н а. Молодец, не то что я, правильно?
Ж е н щ и н а. Никакой он не молодец, такая же дрянь, как и все, только еще бессовестный, как никто.
Надевает сапог, вылезает из машины, обходит ее кругом и, не глядя, захлопывает двери. Подходит к мужчине, кладет руку ему на плечо.
М у ж ч и н а. Ты понимаешь, что всему конец?
Ж е н щ и н а. Подожди… Это мы его убили? Нет. Значит, если по правде, мы ни в чем не виноваты. Это старуха его убила, она чудище, ей в аду место, а что мы сделали? Ну, трахались, это что, конец всему? Кому мы сделали плохо? Твоя… она просто истеричка, ты же сам знаешь, она нашла бы, из-за чего скандалить, даже если бы ты ни на одну бабу никогда не посмотрел. Она же с самого начала так тебя на привязи держала, ты же рассказывал…
М у ж ч и н а. Вообще… В сущности, ты права… Но этот?.. Это же наказание нам, ты что, не понимаешь? Это же… Значит, мы чем-то заслужили.
Ж е н щ и н а. Чем?!
М у ж ч и н а. Не знаю… Может, это я… Может, потому что боялся… Ты права, я все время боюсь… Понимаешь, я сам боюсь боли, ты же знаешь, мне к зубному идти, как на смерть, и уже совсем не больно, а все равно… Я боюсь боли и воображаю, как больно другим, и боюсь причинить боль, понимаешь, и делаю всем еще больней, чем если бы… В общем, ты же понимаешь…
Ж е н щ и н а. Да, все страшно…
Обнимает мужчину. Они стоят, обнявшись и прижимаясь все теснее, посреди поляны. Мужчина начинает расстегивать на женщине пальто. Из-за деревьев появляется Б о м ж.
Б о м ж. Извиняюсь, конечно…
Ж е н щ и н а. Ну, блин!
М у ж ч и н а. Нет, ну не ё?!.
Б о м ж. Вы не бойтесь, я ничего такого… Просто типа с дачи на станцию иду, свернул не туда… Извиняюсь.
Ж е н щ и н а. Вы что, здесь на даче живете? Здесь дачи близко?
М у ж ч и н а (присматриваясь ). Ни хрена себе дачник! Бомж, ты что, не видишь… Ну, чего тебе? По дачам шаришь, банки закатанные ищешь, так?
Б о м ж. Да чего в тех банках!.. Ты, командир, не думай, я ничего такого… ну, допустим, испортить все или, как некоторые, насрать, извиняюсь, на веранде… Никогда. Ну, если форточка открыта или замочек совсем… ну, хилый замочек, да? Возьму поесть что-нибудь, возле агэвэ погреюсь, ночь пересплю – и все. Никакого безобразия, честно. У них эти банки все равно с прошлого года, все крышки вспухли. Только под закусь можно… Извиняюсь, двадцаточку на пузырек не добьете, молодые люди? А то совсем задубел, я ж пожилой, вам любовь, а мне только согреться…
Ж е н щ и н а (открывает сумку ). Подожди, сейчас… Нет, у меня нет мелких. Дай ему.
М у ж ч и н а (вынимает из кармана комок бумажек, осторожно, чтобы не коснуться, сует их бомжу ). На, грейся. И давай отсюда. Давай быстро.
Б о м ж. Вот за что спасибо, за то спасибо, командир, честно. Я ж не такой, ты зря думаешь, я техникум связи закончил, понял, а жена говорит – посажу, и выписала вообще, в ДЭЗе нашем дала, кому надо, они и выписали, там все вместе пьют с ментами, а меня, как в больницу взяли, они и выписали, ты понял? Такие люди злые, никого им не жалко, честно. Ну, у меня, конечно, белочка была, я, конечно, ловил этих… на плечах сидели, ну, ты знаешь, командир… А она выписала больного человека, сука, извиняюсь, девушка, за такое слово.
Ж е н щ и н а. Выписала… И что?
М у ж ч и н а. Видишь же, что. Бомжует. Ну, ладно, иди давай. Там на бутылку хватит, даже на две. Хватит?
Б о м ж. Командир, обязательно! Все понял, командир, иду! Хорошие вы ребята, не злые. Типа, в принципе, тоже без определенного… Типа бомжи. В лесу в мороз целуетесь. Хорошего мало. Жизнь заставит, да? Ну, счастья вам, здоровья, мирного неба над головой…
Ж е н щ и н а. Бомжи, это точно.
М у ж ч и н а. Ладно. Хватит, я тебе что сказал? Давай вали.
Бомж, не торопясь, идет к машине, заглядывает внутрь, оборачивается.
Б о м ж. А насчет этого… не переживайте, ребята. Ну, бывает. Вон у нас Колька помер, утром возле баков нашли. Ну, помер и помер. Переохлаждение в виде нетрезвого состояния. Ну, и этот помер. Передоза, так-нет? А вы тут ни при чем, вы его не убивали. Вы ж его не убивали, командир? А?!
Мужчина и женщина стоят неподвижно.
Б о м ж. Или это… конкретно ваш? А?! Ваш, а? Я ж никому, вы меня не бойтесь. Я просто иду, смотрю – приехали двое, а зачем, вопрос? Что, в городе негде? Да сейчас даже товарищу без определенного места жительства, типа меня, всегда можно комнату найти, вон бабки возле метро ходят, предлагают, если надо. Я на той неделе… Короче. Проблемы есть, командир? Помощь нужна? Три штуки – и проблем нет, я его устрою, а вас я не видел, номера не помню, ничего не знаю, понял? Давай три штуки, и я его сам определю, овраг близко… Ну?
Мужчина и женщина молчат.
Б о м ж. Это нормально, три штуки, честно, девушка. И ты, командир, соглашайся, тебе эти три штуки отдать, что два пальца об асфальт, и вопроса нет.
Мужчина делает несколько шагов к бомжу, бомж обходит машину и останавливается, отделенный ею от мужчины.
Б о м ж. Ты зря. Если меня прибьешь, только лишний геморрой. Меня тоже куда-то девать надо будет, так-нет? Да ты меня и не прибьешь, ты ж культурный человек, скажи?
Мужчина останавливается, некоторое время стоит неподвижно, потом достает бумажник.
М у ж ч и н а. Три штуки… Чего?
Ж е н щ и н а. Ты с ума сошел! Он же потом нас найдет…
М у ж ч и н а. Замолчи. Чего три штуки, ну, ты?!
Б о м ж. Как положено… Это ж не собака, сам пойми. Баксов. Я за штуку обратно впишусь, а эту суку… супругу мою… она сама квасит беспредельно, я ее в дурдом саму сдам… Ну, зашьюсь, на работу в фирму устроюсь, как человек… Короче: три штуки. И все.
М у ж ч и н а. У меня нет столько… здесь.
Б о м ж. И банкомата нет, не правда ли, господин убийца? А ведь дали бы (долго смеется, говорит сквозь смех ), дали бы, коли наличные нашлись бы, уважаемый господин, разве не дали б? Три тысячи долларов дали бы за чистую совесть, это ж недорого за совесть, мадам, вы согласны?
Ж е н щ и н а. Конец света… Вы кто?
М у ж ч и н а. Слушай… слушайте, перестаньте… Кто вы такой? Откуда вы знаете… откуда вы знаете нас? Что вам нужно?
Б о м ж. Вот так, теперь на «вы». А если человек плохо одет и говорит неграмотно, можно и на «ты». А ведь интеллигентные люди… Впрочем, интеллигентность к совести отношения не имеет, чему я и прежде имел бесчисленное множество подтверждений…
Ж е н щ и н а. Это что, твой знакомый?
М у ж ч и н а. Погодите… Я не могу понять…
Б о м ж. А тут нечего и понимать. Вы мерзавец. Жену обманываете, с любовницей хитрите, ничего полезного в жизни не сделали и не сделаете, деньги достаются без настоящего труда… И пару нашли себе под стать, такая же безнравственная дрянь…
Ж е н щ и н а. Вот сволочь.
М у ж ч и н а. Да кто вы такой?! Ё…
Б о м ж. И эта интеллигентская, а на самом деле хамская манера материться! И дама туда же. Воздержитесь хотя бы при покойнике… Кто я, спрашиваете? А я, господа, точно такой же, как вы, только в прошлом. В прошлом, вам понятно?! Такой же был трутень, бесчувственный бабник, пустое и холодное тело, лишенное души. В этом смысле не отличался от того, который у вас тут лежит. Только вы и сейчас от него не отличаетесь и вряд ли будете отличаться впредь, я же стал человеком, и душа вернулась в ее оболочку, и я живой, живой, господа, а вы, вы все трое – покойники! Покойники, тела. You are corpses, all of you, как говорится. Ну-с, три тысячи даете?
