Ксения Драгунская - Секрет русского камамбера
Надежда вопросительно смотрит на Председателя.
Председ. Не пойму, кто такой. Хоть милицию вызывай.
Надежда. Может, Оли Мухиной родня, с Пеновского района? Они там, в Пено, все рёхнутые маленько.
Председ. Ты ксенофобию не разводи, пеновские — нормальные ребята. Какой язык детишкам преподаёшь?
Надежда. Английский.
Председ. Вот и действуй. По-русски он не шарит, вот что. Мужики у колодца обнаружили. И сидит на корточках, и курит, совсем как наш. А по-русски-то не шарит.
Надежда поправляет косыночку на голове и строго, как на ученика, смотрит на Гостя.
Надежда. Инглиш?
Гость нерешительно кивает.
Надежда. Нид хелп?
Гость. Вай-фай?
Председ (усмехается, так как от детей своих и внуков знает, что такое вай-фай). Вай-фай, как же… «Макдоналдс» ещё… Суши-бар… Надя, скажи ему, у нас Интернет только на кладбище. Кладбище на пригорке, на кладбище колокольня, на колокольне модем хорошо ловит.
Надежда. Что вы здесь делаете? Откуда вы?
Гость говорит по-английски, короткими предложениями.
Гость. Нуй-Вэм. Остров. Океан. Плохой прогноз. Ураган. Опасно. Эвакуация. Россия. Места много.
Надежда. Ничего не пойму… Это что, телепередача «Программа “Розыгрыш”»?
Надежда смотрит по сторонам, словно пытаясь разглядеть где-то скрытую камеру или другие признаки телепередачи.
Гость. Живём на острове. Нуй-Вэм. Остров-страна. Моя страна. Кругом океан. Обещают сильный ураган. Надо готовиться к эвакуации. У вас много места. Мы к вам. Переждать ураган. Нас больше тысячи человек. Я первый.
Надежда (Председателю). Пляшите, Вадим Иванович. К нам от урагана эвакуироваться приехали.
Председ. Это чьё же распоряжение? Телефонограмма была? Мне ничего не спускали.
Гость достаёт из кармана пиджака портмоне, бережно вынимает сложенный вчетверо листок, показывает Надежде.
Надежда. Тверская область, Торжокский район, деревня Пирогово, дом тридцать. Орехов Николай.
Председ. Это с Питера, что ли, бородатый такой, на «лексусе» убитом?
Надежда. Он дачник.
Гость. Что-то плохое?
Надежда. Дачники, понимаете? Летние люди. Живут здесь только летом. А осенью уезжают в свои города. Работают там, всё такое. Сюда — только летом. Дачники.
Гость. Николай. Русский. Загорал всю прошлую зиму. Всегда обедал у меня. Руку жал. Прощались — говорит, если что, приезжай к нам, друг, у нас земли много. Адрес дал.
Пауза.
Надежда. Нет, всё-таки это программа «Розыгрыш»…
Председ. Садись на велосипед, сгоняй до этого Николая, разбираться будем.
Надежда. Он уж в Питере давно, октябрь на дворе, Вадим Иванович.
Гость. Я стучал, закрыто.
Председ. Ничего, я его теперь из-под земли достану. Загорал он… Нормально… Он загорал, а мы разгребай…
Надежда (Гостю). Произошло недоразумение. Вы с Николаем друг друга не поняли. Понимаете, когда он сказал: «Приезжай, друг, всегда рады», это были просто вежливые слова. Как «спасибо, до свидания». Вежливые слова. Он совершенно не думал, что вы приедете.
Гость. Обманул?
Надежда. Нет… Он не хотел обмануть. Но это просто вежливые слова. Не надо было понимать их так серьёзно.
Гость. У нас много русских. Приезжают надолго. Загорают. У нас всегда лето. А ещё музыканты были. Красиво… Музыка… Русские весёлые, добрые, хорошо платят…
Гость умолкает, вспоминая солнечный парк на набережной, открытую сцену, на которой оркестр молодых, красивых русских играл невыносимо прекрасную музыку.
Председатель задумывается.
За окном проходит бабуся в ватнике и трениках, с помощью большой палки руководя рослым козлом.
Слышно, как поёт ветер и трещат поленья в печке.
Председ. Нельзя им сюда. Во-первых, холодно зимой, акклиматизация, всё такое… Во-вторых…
Надежда (терпеливо, по-учительски). Послушайте. Вы видели русских, которые приезжают к вам, загорают, тратят деньги или играют красивую музыку. Но здесь, в деревне, живут другие русские. Они почти не пользуются деньгами, потому что у них вообще денег нет. Едят то, что выросло на огороде. Иногда крепко выпивают, дерутся и гоняются друг за другом с топорами. Они тоже русские, но другие, понимаете?
Гость. Нет.
Надежда. Страна большая. Народу много. По-разному люди живут. Например, в нашей столице, в Москве, люди живут в двадцать первом веке. В остальных городах — в двадцатом. А в деревнях — в девятнадцатом.
Гость. Интересно…
Надежда. Очень!
Председ. Спроси, их же всё равно эвакуировать будут? Не оставят же посреди урагана?
Гость. Переселят к соседям, на материк. Но и там опасно. Соседние страны тоже маленькие, не получится весь народ в одно место. Так и потеряться можно. Мало нас… Нам всем вместе надо.
Председ. Сто раз просил — обеспечьте сельсовет вай-фаем… Счас бы щёлк-щёлк, и политическая карта мира… Звони географичке, пусть берёт в школе глобус и бежит сюда, хоть глянем, где этот Нуй-Вэм…
Надежда. Петрова по географии сегодня свинью режет.
Председ. Нашла время… Привыкли жить в медвежьем углу, а мир, между прочим, меняется, стираются границы…
Снова пауза, слышен ветер и треск поленьев и отдалённый нестройный хор, похожий на визг и вой.
Надежда (Председу). Луковы свадьбу догуливают. Третью неделю уже. (Гостю.) Поют люди. Настроение хорошее.
Председ. Ладно, переведи ему — счас пойдём ко мне, пообедаем по полной, и я его до райцентра доброшу, до станции. Посмотри, что там у него с обратным билетом, напиши подробно, как ему, куда… И это, кстати… Он как вообще в страну попал? Не нарушал ли?
Надежда. Покажите, пожалуйста, паспорт.
Гость. У нас с вами безвизовый режим. Дружба. Взаимопонимание. Вы у нас зимой загораете…
В голосе его укор. Он встаёт и закидывает за плечо свой рюкзачок, маленький, детский, ярких цветов.
Трое выходят на крыльцо.
Вадим Иванович смотрит в узкую, как у подростка, спину гостя и думает о далёком острове в Тихом океане, где в ожидании урагана сидит тысяча человек с доверчивыми тёмно-карими глазами и надеется только на них, на Вадима Ивановича, на дачника Николая, на весь их полуразвалившийся колхоз «Победа Октября».
Вадиму Ивановичу вдруг становится интересно и весело, как не бывало уже давно, с детства, когда отец брал его на ночную рыбалку со старшими. Словно десятилетний мальчишка, он думает, как удивятся другие сельские округа, а председатель соседнего колхоза «Первое Мая» в запой уйдёт от зависти…
Председ. А знаешь, брат… Давай! Переведи, Надя. Пусть едут!
Надежда. Вадим Иванович, да вы что?!
Председ. А в войну как жили? Поместимся! Россия — щедрая душа! Люди посреди океана в тесноте болтаются, не сегодня-завтра сдует к чертям собачьим, а у нас вон места сколько, поля берёзками зарастают… Они пока ехать будут, мы турбазу заброшенную подготовим…
Надежда. Да тут что ни день — пьяная драка, поджог, поножовщина…
Председ. Правильно. Одичали совсем одни сидеть. А при гостях подтянуться придётся, в руках себя держать…
Надежда. А миграционный контроль?
Председ. Ты что, Курочкина из миграционки не знаешь? Нормальный мужик. С ним посидеть, выпить по-человечески — любой вопрос решит.
Надежда. Ну, Вадим Иванович, смотрите…
Председ. Шутка ли — тыща человек, рук рабочих… Да мы с вами горы свернём! Водокачку починим, мост… Давай, брат, собирай своих и двигайте к нам! И для детишек наших полезно, пусть видят — велик мир, разные люди бывают, долой ксенофобию! Гут! Нормал! Вэлком!
Надежда качает головой и уезжает на велосипеде.
Дует ветер. Стоя на крыльце, Председатель оглядывает бескрайний русский простор, ему приятно, что земля его так велика и может легко приютить далёкий незнакомый народ, попавший в беду.
Председатель приобнимает Гостя за плечо и приглашает полюбоваться красотой осенней округи.
Председ. Пиздато листья летят… Как в детстве…
Местное
— Белку не видели? Не приводили Белку ещё? Да тут не то что корова, тут мильцанер с конём потеряется, что за деревня такая, ни хрена не найдёшь, как после пожара!.. Может, хоть зонтик мой кто видел? Сломанный, дырявый, я на скамейку поклала? Где зонтик мой? Упёрли…
Деушка, как тебя, ты положь кота моего. Положь где взяла. Иди, Рыжик, домой… Вот так. А то прошлым летом у Татьяны снимали москвичи, такие тоже культурные, вы, баушк, да мы, баушк, какой у вас котик, а как съехали, я гляжу — где Барсик-то мой? Упёрли! А вы уже купались у нас? Река хорошая… Мы молодые на большак купаться ходили, возле сосёнок, где ключи бьют… Только аккуратно надо, а то течения сильная, снесёт. Ведь Борька мой почему в Васильково женился? Выпили с ребятами, пошли купаться, он звёздочкой растопырился и задремал. И сне-сло его. Очнулся — Васильково. А там уже эта (образное, цветистое, крайне нецензурное, не поддающееся переводу выражение с участием слова «мармеладина») стоит, руки потирает, Натаха… И женился. Снесло потому что. Течения большая…
