Иван Лажечников - Матери-соперницы

Не стану о былом я говорить:
Что сделано, того уж не воротишь.
Пришел тебе совет я добрый дать,
Княгиня. Покорись судьбе своей
И воле грозного владыки Руси.

Что ж сделать я должна?

            Все то ж, чего
Хотел Иван Васильевич — просить
Прощения у ног самой княгини.
Она ведь старшая в семье. За это
Великий князь свободу вам дарует.

У ног ее!.. Димитрий, что ты скажешь!..

Не быть тому!.. Не покоряйся, мать!

А, вижу, кровь Елены Волошанки
В тебе, мой сын, заговорила ныне!

(Кто б ожидал от этого птенца!
Любовь лишь чудеса творит такие).
Что ж мне сказать царю?

            Что слышал ты.

Ты вынул жребий роковой для вас обоих.

Венец Василию пусть отдают.
Клянусь ему служить и верою
И правдой.

      Опоздал. В час этот скорбный
Василия венчают в храме
На царство...

      Поспешили же, злодеи!
Но не уйдут от Божьего суда:
Настигнет их Господень грозный гнев!
Не в детях если, так во внуках их.
И сбудется пророчество мое...

Прощай, княгиня, свидеться ль когда
Придется нам! Прощай, несчастный князь!

Царя небесного молить я буду,
Чтобы дни лучшие вам даровал.

Народ?.. Василья чествует он ныне,
Давно ль кричал: «Да здравствует Димитрий!»

Велел мне государь вас разлучить.
Ты можешь оставаться здесь, княгиня,
Под стражей.

       А его?

          Димитрия
Я должен в черную избу вести.

Нет, вы не разлучите нас, туда
Ведите и меня.

       Царя приказа
Я не могу ослушаться. Сбирайся,
Князь Димитрий, с матерью простися.

Так сжалься надо мной, пусти к царю;
Я умолю его, чтобы позволил
Мне с сыном жить в одной тюрьме.
Прочь спесь теперь! княгине Софье упаду
К ногам, как падаю перед тобою.

Сказал тебе, княгиня, не могу.
Ты пожалей хоть голову мою.

Сокровище мое, мой ненаглядный,
Прощай, я не переживу разлуки.
Дай насмотреться на тебя в последний,
Дай в очи и уста расцеловать.

Довольно, разведите их.

            Еще,
Еще один хоть раз.

          Что ж вы, зеваки!

Над головой безвинного страдальца
Уж сколько пронеслось тяжелых лет,
Как он в цепях и крепком заключеньи
Томится здесь. Менялись поколенья,
Как листья на деревьях: молодые
Весной идут, а к осени слетают.
Недолго пожила в разлуке с ним
И мать его; за нею отошла
Сама великая княгиня Софья.
Мир им хоть там, в селениях небесных!
Вот и Василий крепко возмужал;
Иван Васильевич на одре лежит давно
И вряд поднимется, как говорят.
А об Димитрии забыли все.

Как был пригож, цвел словно маков цвет,
Теперь глядит не краше мертвеца.
Былинку так сухую ветер клонит
К земле, а сокрушить еще не может.

Вот поседел и я, как белый лунь.
Десятки долгих лет служу я здесь:
Служенье тяжкое! но не ропщу.
Благодарю Тебя, Господь! Прошла
Передо мной несчастных вереница,
И сердце у меня не очерствело:
Еще осталось слово, чтоб утешить их,
Слеза — чтобы поплакать вместе с ними.

Вперед за мною, братцы — молодцы,
Колите, не жалейте басурманов.

Во сне бедняга бредит... уже не раз,
Заметил я, все в битву рать он водит.
Кто знает, может быть, полка большого
Он слыл бы знаменитым воеводой.

Ах! дядюшка, мне виделись татары,
Стучали бердыши, свистели стрелы...

То грезы сонные. Перекрестись,
Мой милый, успокой крови тревогу.

Иван Васильич при часах последних...
Зовет тебя к себе. Свобода, милость!..
Голубчик, поспешай... Не терпит время.

Свобода?.. Вот она!.. Что ждет меня?..
Неужели венец?.. нет, не хочу.
Легко так дышится, рукам раздолье,
Как будто гири сбросили с меня.
О, мать моя! под плитой гробовой
Меня ты не увидишь на свободе,
Уж не благословишь, моя родная!..

Ведь, дядюшка, ты со мной, не правда ль!

С тобой, с тобой. Что мне бы на него...
В таком худом армяшке непристойно.
Да, вспомнил, сохранил его одежду,
В которой привели его сюда.