Василий Капнист - Ябеда

В дому лих я вольна; в суде ты знай смотри.

Но я…

Но ты, кто ты, голубчик? я не знаю,
Не знала и вперед знать вечно не желаю.
Приехал клеветать!

Ай, нет, не клеветать
Он, матушка!..

Что? что? Тебе какая стать,
Безумная, в дела сторонние мешаться,
За незнакомого против меня вступаться?
Вот по-заморскому нам воспитали дур!
Ты б знала свой филе вязать, строчить тамбур,
Стучать на кляузах иль гарпой утешаться,
А не туда, куда не ведаешь, мешаться.
Поди ж, безумная, в каморку уплетись
И, слышь, мне на глаза день целый не кажись.

Напрасно на нее…

И ты туда ж, скотина?
Знать, около ушей свербит твоя личина.
Я всею пятерней ее пощекочу
И скверный твой язык тотчас укорочу.
Негодна! сгибни вмиг за барышней твоею,
Или – ты слышала? – я всею пятернею…

Мне жаль, сударыня!..

И мне, сударик, жаль,
Что в дом наш суется незвана всяка шаль,
Затем чтоб эдаки нам причинять досады.

Так я оставлю вас.

Весьма мы будем рады.

Насилу с рук сжила! Какой же он востряк!
А на тебя, сударь, наехал, знать, столбняк.
Стоишь, как словно пень, не шевелишь язы́ка,
Всё стряпай за тебя, от мала до велика.

Ну, хорошо же ты настряпала теперь:
По шее чуть его не вытолкнула в дверь.
Ну, было ли за что так сильно рассердиться?
Он, может быть, и впрямь хотел нам подслужиться.
А ты, не расспрося, откуда, кто таков?

Вздор; я узнала ведь, что это Прямиков
И что он лишь затем в дом наш и завернулся,
Чтобы пустых его ты бредней ужаснулся
И Праволову бы в решеньи изменил.
На плохости твоей он умысл сочинил.
Проведал, видно, он, что ты трусливой роты.

Хоть это и пустяк, однако без заботы
С делами нашими, жена, не можно жить:
Чему не должно бы, ино то может быть.
Ты знаешь ведь, у нас и заячие уши
Рогами назовут, то пойдут уши тпруши.

Вот трусость ты свою сам на́звал пустяком,
А в тот же самый миг явился русаком;
Но, старое дитя, скажи мне, как не стыдно
Вдруг трусить оттого, что ложно очевидно?
Отколь молодчику известен стал Сенат?
Откуда знать ему, что он вошел в доклад?
И как, не рассудя сперва, не рассмотряся,
Идтить докладывать, уму не доложася?
Да и докладывать о чем, скажи, родной?
Дела твои текут своею чередой,
Как и везде, – так тут о чем и доложиться?
Ведь всей святой Руси в доклад не поместиться,
И с этой стороны спокойся; так о чем
Еще? О взяточках? – так мы лих не берем
И принимаем лишь, что нас принять неволят.

Жена, я уж сказал: не вечно, слышь, мирволят,
Не всё двуличную дает расправу суд,
Ино ведь взятками приемы назовут,
И так как…

Ну добро, на всё я соглашуся,
Но к речи начатой теперь я возвращуся.
Отколь молодчику дошел об этом слух,
Когда здесь ни один о том не знает дух!
От питерских друзей не слышим мы ни слова,
И это скрыться как могло от Праволова,
А обнаружиться сопернику его,
Который в сих делах не знает ничего
И с саблею в руках за ветром лишь гонялся,
Земель, господь весть где, у турков добивался,
А собственны свои поместья прозевал?
С чего ему Сенат вдруг так знакомым стал?
Он познакомиться скорей бы мог с султаном.
Поверь мне, что он лжет и хочет сим обманом
Лишь устрашить тебя и как-нибудь отвесть
От Праволова.

Но, жена! как тут да есть.

Нет, ничего, а что и есть, то всё пустое.

Что ни на есть…

Ну, слышь, нет ничего.

Такое…

Такого ничего, слышь, нет.

То будешь ты…

Пока я буду что, а это пустоты.

Виною…

Ин быть так, но этой новизною,
Пустыми страхами и вздорной чепухою,
Пожалуй, перестань мне голову ломать,
Иль хочешь ты меня и с света уж согнать?

Ну, ин добро, мой друг! не стану, успокойся!
Я лишь боюсь…

Еще! Пожалуй же, не бойся
Того, что вертопрах нарочно с ветра врет.
Да вот Наумыч к нам с секретарем идет.
Пожалуй же, мой друг! для страха ты пустого
В их деле не скриви уж данного раз слова.
Припомни, что он друг, и, как всегда, он нам…

Добро, ну!

Господин мой приказал мне вам
Поклон отдать, сударь, нижайший с сим пакетом.

Что это?

Он в письме сем пишет вам об этом.

Знать, проигрыш?

Никак, сударыня, а штраф,
Когда не будет он в своем процессе прав.
Так в нем уверен он.

Он пишет и о деле.

А что же? Ведь на сей хотели мы неделе?
Я думаю, экстракт до этих пор готов?

Сегодня подписал его уж Прямиков.

Прибавил что-нибудь?

Нет, он просил убавить,
Но я не захотел его тем позабавить.

Законы?

Приискал и все поставил в ряд.

Так, чтоб не волочить, уж можно и в доклад?

Нижайше просим мы без дальней проволо́чки…

Добро; ты к слушанью сегодня ж без отсрочки
Представь. Лиха беда нам выслушать, а там
В минуту приговор.

Когда угодно вам.
Сударь, осмелюся нижайше доложиться,
Чтоб время выиграть и меньше вам трудиться,
Я предварительный журналец начернил,
С законами его и с делом согласил,
Наипаче же, сударь, с вчерашним общим мненьем.

Торопишь дело ты уж с лишним поспешеньем.

Мы просим вас, сударь, не отлагать вдаль суд:
Железо ведь пока лишь горячо куют.

Ну, да! добро; подай, увидим.

«Приказали…»

«И Праволова иск формально оправдали,
В согласье для сего изданных точных прав».

Их нет.

Я в протокол их всех впишу, собрав.

Ин быть так, хорошо; возьми.

Мы всенижайше
Благодарим, сударь, за изволенье ваше,
И барин мой вам ввек не может отслужить
Всего, чем вы его изволите должить.
Не смею ль я еще покорное прошенье…

Не в гнев

Тут малое, сударь, есть упущенье:
Не упомянуто отнюдь о пожилых.
Мы вправе требовать по крайней мере их.
Что мы убытчились в сем иске попремногу,
То ведомо, сударь, вам и всеведцу богу.

Да что же? Дело б впрямь уж сделать нам с концом.

Исправлю все, сударь, единым я словцом.

«А как толь долго он, не пользовавшись оным»,