KnigaRead.com/

Ромен Роллан - Робеспьер

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ромен Роллан, "Робеспьер" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Элизабета. А кто же может, кроме тебя, кроме нас с тобой? Позволь мне попросить Робеспьера! Он так любит и тебя и меня, он так добр... Ты же сам видел сейчас... Он оставит тебя, он не разлучит нас.

Леба. Нет, Лизетта, не позволю. Мне будет стыдно.

Элизабета. Стыдно за меня?

Леба. Стыдно перед тобой. Ведь ты — это я. Ты не можешь требовать, чтобы твой Филипп нарушил свой долг.

Элизабета. А разве нет у тебя долга по отношению ко мне? Разве ты не обязан оберегать свою подругу и малыша, который спит вот здесь? (Кладет руку на живот и подходит к Леба.)

Леба, сидя, прижимается щекой к ее телу.

Леба. Он будет умником, он поспит еще добрых два месяца, а к тому времени я вернусь и разбужу его.

Элизабета. Подумай только: а вдруг он родится без тебя? А вдруг я умру?

Леба. Перестань, не смей и думать об этом! Вот сумасшедшая! Ты такая здоровая, цветущая, красивая, как вешний день. В мое отсутствие ты поживешь у своих, тебя будут лелеять, баловать, как котенка... Чего ты боишься? Я же буду недалеко. При малейшей опасности я вернусь.

Элизабета. Ты обещаешь?

Леба. Если только...

Элизабета. Ты уже обещал!

Леба. Если только позволят обстоятельства на фронте и Сен-Жюст сможет обойтись без меня.

Элизабета. Ну, на это нечего рассчитывать — Сен-Жюст человек бессердечный. Ты же старший, неужели ты не можешь решать без него?

Леба. Ни он без меня, ни я без него. Мы все делим поровну: и власть, и обязанности, и возложенные на нас поручения.

Элизабета. Хотелось бы мне знать, почему это самые трудные поручения всегда доверяют именно вам?

Леба. Вероятно, потому, что мы недурно справляемся с ними. А кроме того, дорогая моя, если бы не тяжесть разлуки с тобой, то, по правде сказать, в армии, под неприятельскими пулями, чувствуешь себя гораздо лучше, чем здесь, в Париже.

Элизабета. Что ты? Разве тебе не спокойнее в Комитете?

Леба. Слишком много интриг, зависти, коварства. Все завидуют, все боятся друг друга. Каждый готов предать. Чтобы защитить себя, самому тоже приходится хитрить. Не знаешь, кому довериться. Порой теряешь всякую веру в человечество... Если не иметь, как я, любимой подруги да нескольких друзей — двух, трех, в которых уверен, — можно впасть в отчаянье. Ах, если бы ты знала, какое я питаю отвращение к политике!

Элизабета. Так брось политику. Уедем отсюда.

Леба. Нет, невозможно. Именно потому, что честные люди отстраняются от дел, политика попала в руки негодяев. Наш долг остаться и вырвать ее из недостойных рук. От нас, от нашей политики зависит судьба наших потомков, их слава или позор. Разве не обязан я завоевать нашему ребенку счастливую, свободную жизнь? Я тружусь для него. И не для него одного, для всех малышей — они вправе требовать от нас отчета. Разве они не стоят того, чтобы потрудиться и помучиться ради них? Для них я пожертвую всем, ради них не страшны ни усталость, ни отвращение.

Элизабета. О да, пусть он будет счастлив, наш маленький. Все для него!.. И для меня тоже. Я бы хотела и все отдать и все получить от жизни.

Леба. Все радости? Какая ты жадная, моя крошка!

Элизабета. Я создана, чтобы быть счастливой. Я это чувствую. Не укоряй меня. Разве это дурно?

Леба. Нет, моя прелесть. Я радуюсь твоему счастью. Я люблю счастье, так люблю, что хотел бы оделить им всех на свете. Но сколько работы еще предстоит! Боюсь, понадобятся столетия, чтобы людей принудить к счастью.

Элизабета. Счастье по принуждению? Что же, это каторга, что ли? Не хочу! Хочу своего собственного счастья, такого, как наше с тобой.

Леба. Мы насладимся им, когда утихнут бури. Лишь только Республика окрепнет и отчизна перестанет нуждаться в нас. Милый мой друг, как хорошо будет уехать в деревню, ко мне на родину, в Артуа! Маленький домик, клочок земли... Долгие дни, целые годы без тревог и волнений. Какое блаженство! Я заранее наслаждаюсь им вместе с тобой.

Элизабета. Зачем же откладывать на завтра?

Леба. Нет. Сначала надо заслужить наше счастье.

Элизабета. Милый мой проповедник!

Нежно обнимаются.


Занавес.

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Пале-Рояль. Терраса кофейной «Корацца». Вечер 3 прериаля (22 мая). За столиком пестрая, живописная толпа. Направо, немного пониже — сад, куда спускаются по ступенькам. Стеклянная перегородка отделяет часть террасы в глубине направо. Другая половина террасы на переднем плане выходит прямо в сад, где непрерывно движется людской поток.

На переднем плане слева — столы дельцов, перекупщиков, ростовщиков. В центре расположились проконсулы и члены правительства — Колло, Билло, Баррер, Баррас, Матьё Реньо, Межан и прочие. Позднее Гош, потом Тальен. В глубине налево, на возвышении, столики партии Болота и переодетых роялистов, среди которых можно узнать Коллено, шпиона роялистов в Комитете. Фуше, появившись из сада, направляется к проконсулам, нигде не задерживаясь, бесшумно лавируя между столиками, бросая направо и налево отрывистые фразы; наконец он пристраивается за столиком в глубине сцены, направо, откуда наблюдает за всем происходящим, сам оставаясь незамеченным.

Перекупщики и торгаши (переговариваются между собой вполголоса, иногда раздаются громкие возгласы). Ну как дела?

— Крутим.

— Обкрутим кого надо.

— Чем не золотой век?..

— Не золотой, а бумажный. Ассигнации падают с каждым часом.

— Да здравствует понижение! Барыши сами плывут в руки... Одна нога в Париже, другая в Лондоне. Спрос и предложение, дел по горло. И есть же люди, которые жалуются на тяжелые времена!

— Я-то приспособился... Да здравствует Революция! Жирный кусочек!

— Купля-продажа национального имущества... Никогда еще не торговали так бойко... Блестящие сделки... На прошлой неделе мои подручные выхватили в Лимузине из-под носа у конкурентов прекрасные земли, фермы, замки — совсем по дешевке. А стоит пустить их в продажу — с руками оторвут. Сиди сложа руки, перекупщики сами набьют цену.

— А в графстве Венсен поместья идут задаром. Хватай, не зевай. Черные банды поработали на славу, Журдан нагнал страху на бывших владельцев. Они расползаются, как муравьи. «Бывшие» сами навязывают свое добро в обмен на заграничный пропуск.

— Осторожнее, берегитесь! Наши загребалы перестарались. В воздухе запахло жареным. Слыхали? Журдана уже засадили под замок. Как только его сцапали, трусы распустили языки. Дело скверное. Как бы не сломать шею! Комитет решил ввести контроль.

— Пускай попробует! Товар теперь не залеживается. Был да сплыл. Поди-ка поищи. Ничего не видел, ничего не знаю... Я тут ни при чем.

— Насчет суда не беспокойтесь. Кое-кто, конечно, попадет им в лапы. Ничего не поделаешь! Без потерь не обойдешься. Впрочем, особого улова не будет, уж вы поверьте. Если дать делу огласку, пришлось бы притянуть всю Францию. Тут замешана уйма чиновников, управителей в департаментах, судей, прокуроров; все и завязнут. Можете спать спокойно.

— Я протестую. Не допущу никакого контроля. Они покушаются на свободу торговли. Не согласен! Я старый либерал, имею право покупать и продавать, как мне вздумается, по любой цене.

— А кто воду мутит? Эта тупица Робеспьер, мартышка сухозадая. Так бы и дал ему пинка! Коли не осадить его, всякой торговле конец. Он еще имеет нахальство требовать от нас отчета в наших барышах!

— Пусть только сунется, пусть попробует. Нас голыми руками не возьмешь, не то что этих болтунов из Конвента.

— А я вот считаю, что неплохо было бы с ним столковаться. Как-никак, с ним лучше иметь дело, чем с головорезами из Комитета, — например, с этим угрюмым попом Билло или с экстремистами, которых Робеспьер отозвал из провинции. Вон, гляди, видишь? Входит Карье. Этот уж ничего не разбирает. Руби головы, грабь имения — все под один ранжир.

— Не скажите, всегда можно приноровиться. И среди них найдутся покладистые ребята, вроде Барраса или Тальена. Эти любят сладкую жизнь, до всего падки: женщины, вино, жратва, наряды и деньги, деньги, деньги... За глотку или за брюхо, а уж мы их ухватим.

— Так-то оно так, да разве можно на них положиться? Люди пустые, неустойчивые, шатаются из стороны в сторону, ни последовательности, ни порядка. А нам необходим порядок в управлении государством; особенно теперь, когда мы нажились, нам нужна прочная власть. Робеспьер — человек твердый. Он единственный из всех способен восстановить порядок и хочет порядка. Он был бы полезен в нашем деле, если бы удалось его умаслить. Ну, а если заупрямится и станет нам поперек дороги, — пусть проваливает.

— Я больше скажу: сбросить его к чертям! Нечего тут церемониться. На что он годен, этот скряга? Не понимает священных прав богатства. Если бы еще Камбон не держал его в узде, он конфисковал бы все наши капиталы и роздал своим оборванцам.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*