Уильям Шекспир - Трагедии. Сонеты

Я слышать их хочу.

«Скажи, — он молвил, — римлянин суровый
Египетской царице шлет зерно
Жемчужины. Ничтожность подношенья
Загладит он, сложив к ее ногам
Земные царства. Передай, что скоро
Царице покорится весь Восток».
Мы вышли, он вскочил в седло, кивая,
И жеребец, заржавши, заглушил
Мои слова.

Он грустен был иль весел?

Он был как время года меж жарой
И стужею, ни грустен и ни весел.

Вот человек! Ты только оцени,
Ты вдумайся лишь только, Хармиана!
Он не был грустен, чтоб не омрачать
Тех, кто живет им, словно отраженья.
Он не был весел, чтобы дать понять,
Что радости оставил он в Египте.
Он ни грустил, ни радовался. Он
Меж крайностями выбрал середину.
Ты можешь веселиться и грустить,
Все у тебя выходит без сравненья.
Встречал ли ты в пути моих гонцов?

Не меньше двадцати. К чему так много?

Пусть в бедности умрет рожденный в день,
Когда Антоний не получит писем.
Бумаги, Хармиана, и чернил.
Добро пожаловать, Алексас милый.
Внушал ли Юлий Цезарь мне любовь
Подобную?

Неотразимый Цезарь!

Скажи еще раз так и подавись.
Антоний — вот бесспорный покоритель.

Великий Цезарь!

Зубы, говорю,
Тебе я выбью, если ты мне снова
Поставишь рядом с Цезарем того,
Кто лучше всех на свете.

Виновата.
Я лишь на прежний голос твой пою.

Что ж, зелена была, не понимала,
Вот и несла спокойно этот вздор.
Бумаги и чернил мне. Ежедневно
Он будет от меня иметь гонцов,
Пока не обезлюдеет Египет.

Хотя б из справедливости одной
Помогут боги тем, чье дело право.

Отсрочка их, достойнейший Помпей,
Ведь не отказ.

Пока богов мы молим
О помощи, проходит польза в ней.

По глупости нередко мы хлопочем
О пагубе. По счастью, небеса
Отказывают в ней, и нас спасает
Их глухота.

Мне, верно, повезет.
Меня в народе любят. Море — наше.
Людской состав велик и все растет.
В Египте Марк Антоний занят чревом
И для войны обеда не прервет.
Чем больше денег собирает Цезарь,
Тем более лишается друзей.
Лепид обоим угождает лестью,
Но дружбы нет у них ни у кого.

Лепид и Цезарь выставили в поле
Большое войско.

Ты откуда взял?
Неправда это.

Сильвий уверяет.

Ему приснилось. Цезарь и Лепид
Решили ждать Антония, и оба
Покамест в Риме. Но да возродишь
Ты все свои соблазны, Клеопатра!
Соедини коварство с красотой
И красоту с могуществом бесстыдства!
Без жалости повесу погрузи
В пучину пьянства. Кухней Эпикура
Дразни пресытившийся аппетит,
Чтоб совесть в нем от спячки и обжорства
Не знала пробужденья!

Варрий, ты?

Проверенные новости: Антоний
С минуты на минуту въедет в Рим.
Прошло уж много дней, как он в дороге.

Я б этому известью предпочел
Любое огорченье. Я не думал,
Что волокита наш наденет шлем
Для мелких экспедиций. Как военный,
Он вдвое больше двух своих друзей.
Гордиться можем, что своим восстаньем
Мы вырвали из ненасытных лап
Египтянки такого сластолюбца.

Едва ль Антоний с Цезарем найдут
Слова приязни. С Цезарем боролись
Жена и брат Антония, хотя,
Как я предполагаю, против воли
Антония.

Их мелкая вражда,
Наверное, отступит перед крупной.
Когда бы всем им не грозили мы,
Они бы непременно перегрызлись.
Причин на это много. Но узнать,
Как именно помирит их опасность,
Пока нельзя, и принимать в расчет
Их разногласья рано. Будь что будет;
Но с этих пор у нас одна стезя:
Мой жребий брошен, и назад нельзя.
За мною, Менас.

Премного нас обяжешь, Энобарб,
Когда упросишь своего патрона
Не горячиться!

Я ему скажу,
Чтоб говорил, как хочет. Если Цезарь
Даст повод, пусть с приподнятой главой
Антоний отвечает громогласно,
Как Марс. Клянусь Юпитером самим,
Сегодня на Антониевом месте
Я даже не побрил бы бороды.[145]

Теперь не время для взаимных счетов.

Любое время — время для всего.

Но малое смолкает пред великим.

Когда оно само не впереди.

Ты раздражен. Не вороши былого.
Вот доблестный Антоний.

Вижу сам.
Вот Цезарь.

А как в Риме все уладим,
Отправимся, Вентидий, на парфян.

Не знаю, Меценат, спроси Агриппу.

Друзья мои, нас связывает цель
Первостепенной важности. Не надо,
Чтоб дрязги разделяли нас. Добром
Уладим разногласья. Спорить с пеной
У рта о вздоре — значит совершать
Убийство для уврачеванья раны.
Поэтому, достойные друзья,
Воздержимся давайте от придирок!
Давайте будем наболевших мест
Касаться мягко.

Совершенно верно.
Я в армии сторонник тех же мер.

Добро пожаловать к нам в Рим.

Спасибо.

Садись.

Садись ты первый.