Алексей Писемский - Ваал
Самахан (передразнивая его). Тик-дулуре! Тик-дулуре какой-то затвердил! Весь ваш тик-дулуре есть результат того же малокровия и по форме своей не что иное, как маскированная лихорадка. Я пропишу против нее вам мышьяку… (Поднимается с своего стула.)
Бургмейер (восклицая). Как мышьяку-с?
Самахан. Так мышьяку… (Садится за письменный стол и пишет.) Отравить, вы думаете, я вас хочу? Всякий яд зависит от степени концентричности, и кофе – яд, однако вы пьете его каждый день… (Вставая из-за стола и показывая на рецепт.) Принимать, как тут сказано… (Берется за шляпу.)
Бургмейер тоже встает и подает доктору приготовленную для него тысячу.
(Кладя деньги в карман.) Благодарю!
Бургмейер. Потрудитесь, доктор, и рецепт ваш взять назад: я по нем принимать не стану.
Самахан (рассмеявшись). Что ж вы мышьяку, вероятно, испугались?
Бургмейер (с волнением в голосе). Нет, я не того испугался!.. Я испугался еще, когда вы заранее велели мне сказать, что желаете получить с меня тысячу рублей! Врачу, который так относится к больным, я не могу доверять.
Самахан (насмешливо взглядывая на Бургмейера). А как же, вы думаете, я должен был бы относиться? Меня тысячи людей требуют в день, и чем же, при выборе, могу я руководствоваться? Кто мне дороже даст, к тому я и еду.
Бургмейер (с возрастающим волнением). При выборе, я полагал бы, что вы должны ехать и спешить туда, где больной опасней и серьезней болен.
Самахан (заметно обозлясь). Скажите, какой новый моралист выискался: только вам-то бы, господин Бургмейер, меньше, чем кому-либо, пристало быть проповедником… Ежели я получаю много денег и получаю… не скрываю того… несколько грубо и с насилием, то мне дают их за мое докторское провидение, за то, что я… когда вы там… я не знаю что… в лавке ли у родителей торговали или в крепостной усадьбе с деревенскими мальчишками играли в бабки, я в это время учился, работал!.. Но чем вы-то, какими трудами и знаниями нажили ваши миллионы, спросите-ка вашу совесть и помолчите лучше! А по рецепту моему я советую вам принять! Мышьяк, вероятно, вам поможет. (Кивает слегка хозяину головою и, в комнате еще надев шляпу, уходит.)
Явление IX
Бургмейер (оставшись один и в совершенно озлобленном состоянии). Поможет, я думаю! Какое, однако, приятное положение: к помощи доктора я не могу даже отнестись с полным доверием, потому что каждому из этих шарлатанов, конечно, гораздо приятнее протянуть мою болезнь, чем вылечить, да еще дерзости от них выслушивай! Вот вы все, жаждущие и ищущие миллионов, придите, полюбуйтесь на меня и посмотрите, какие великие наслаждения дают мне эти миллионы! Я перестал даже быть человеком для прочих людей, а являюсь каким-то мешком с деньгами, из которого каждый, так или иначе, ожидает поживиться! Куда бы я ни устремился, чего бы ни пожелал, что бы ни полюбил – всюду, на всех путях моих, как враги недремлющие, стоят эти деньги, деньги и деньги мои! А в конце концов, когда умру, так и оставить их еще некому, кроме дурака Симхи! Жене ежели завещать, так примет ли еще она их? Кроме того, она все-таки бросила меня, осрамила на весь мир. Но не сам ли я толкнул ее на то?.. Нет!.. Видит бог, я не желал этого!.. Я сказал ей тогда, думая, что она, для спасения нашего общего благосостояния, похитрит только с Мировичем, позавлечет его: он исполнит ее желание… Кто ж ожидал, что она сама влюблена в него до такой степени и что просьба моя в одно и то же время оскорбит ее и обрадует! Когда она пришла при мне к Мировичу, я глупо, конечно, сделал, что не увел ее насильно от него, хоть бы даже за руку… Но разве бы она послушалась меня? Характер у нее тоже не из покорных!.. Вышел бы еще, пожалуй, большой скандал!.. Главная вина моя в том, что я слишком заботился собирать те сокровища, которые и тать ворует и тля поедает, но о другом-то мало помышлял, и потому доктор прав: не мне кого-либо осуждать… Жена как хочет потом, но я с своей стороны дело сделаю… Симха!.. Позовите его ко мне!
Явление X
На этот зов вбегает Руфин.
Бургмейер. Где ты все бываешь?.. Точно не знаешь, что ты один у меня!
Руфин. Я, господин, ходил об господине Мировиче хлопотать, и компания «Беллы» берет его, чтоб он уехал только в Америку. «Мы, говорит, его знаем: он человек честный, а нам честного человека там и надо!»
Бургмейер (побледнев даже). Вот еще хорошо выдумал! Тогда Мирович совсем уже увезет у меня жену, не узнаешь, где и будет она!
Руфин (с лукавством). О, нет, господин, не увезет! Не на что будет увезть, да и Клеопатра Сергеевна не поедет с ним!.. (Таинственно.) Все ссорятся, говорят, теперь!..
Бургмейер (почти довольным голосом). В чем же они ссориться могут?
Руфин. От бедности! В бедности, господин, все кажется, что тот и другой нехорошо делают.
Бургмейер. Неужели же, Симха, Клеопатра Сергеевна и после смерти моей ничего не захочет получить от меня?
Руфин. Не знаю, господин, этого, не знаю…
Бургмейер. Впрочем, это все равно!.. Позови какого-нибудь поумней нотариуса!.. Я хочу написать духовную, и тебя я тут обеспечу… вполне обеспечу…
Руфин (целуя Бургмейера в плечо). Благодарю вас, господин… (Постояв некоторое время и переминаясь с ноги на ногу.) Я еще, господин, просьбу мою приношу к вам: на Евгению Николаевну вы изволили теперь разгневаться!.. Изволили удалить ее от себя!.. Что же теперь вам в ней?.. Не позволите ли, господин, мне жениться на ней?
Бургмейер (сильно удивленный). Тебе?.. На Евгении Николаевне?..
Руфин (смешавшись немного). Да, господин!.. Теперича она встретилась мне: «Господин Руфин, говорит, если вы желаете, то можете жениться на мне!»
Бургмейер (со сверкнувшим гневом в глазах). С какого же повода она могла сказать тебе это?.. Стало быть, ты прежде говорил с ней что-нибудь подобное?
Руфин (покраснев в лице). Как же я, господин, мог говорить с ней?..
Бургмейер. Но отчего же у тебя глаза забегали и все лицо твое загорелось заревом?
Руфин. Господин, я очень боюсь, что не прогневал ли вас совершенно!
Бургмейер (берет себя за голову). Теперь, кажется, все начинает для меня проясняться!.. (Показывая публике на Руфина.) Он поэтому… взят был Евгенией вместо Куницына, и вот почему он так всегда умиротворял меня по случаю разных долгов ее!.. И я таким образом совсем уж кругом был в воровской засаде… (Повертывается вдруг к письменному столу, проворно берет с него револьвер, подходит с ним к Руфину, хватает его за шиворот и приставляет ему ко лбу револьвер.) Говори: ты был любовником Евгении Николаевны?
Руфин (дрожа). О, нет, господин!
Бургмейер (почти с пеной у рта). Говори! Иначе я тебя, как собаку, сейчас пристрелю, если ты хоть минуту станешь запираться…
Руфин (склоняясь было на колени). Виноват, господин, я только влюблен в нее был и глазки ей делал.
Бургмейер (не давая ему стать на колени и продолжая держать его за шивороток). А обокрасть меня сбирался вместе с нею и бежать за границу?.. Признавайся, или я немедля спущу курок!
Руфин (совсем потерявшись). Это она, господин, говорила мне: «Уедем, говорит, и возьмем из этого шкафа деньги!» – «Зачем, говорю, у вас свой капитал есть!»
Бургмейер (тряся его). Отчего ж ты мне не сказал об этом и не предуведомил меня?.. Я тебя от голодной смерти спас!.. Я тебя вырастил… воспитал!.. Я хотел тебя сделать наследником моего состояния, а ты вошел в стачку с ворами, чтоб обокрасть меня! Убивать я тебя не стану: из-за тебя в Сибирь не хочу идти!.. (Бросает в сторону револьвер и кричит.) Люди! Люди!
Вбегают лакеи.
Бургмейер (почти швыряя им в руки Руфина). Посадить его в каземат, в подвал!.. И полицию ко мне скорее. Полицию!..
Руфин (едва приходя в себя). Господа лакеи! Господин повышибал мне зубы!.. Окровянил меня!.. (Плюет себе на ладонь и показывает ее лакеям.) Вот же кровь моя!
Бургмейер (с неистовством). Тащите его сию же минуту!
Лакеи тащат Руфина. Он продолжает восклицать: «Господин окровянил меня!.. Я буду жаловаться на него!»
Явление XI
Бургмейер (один). И этот обманул меня!.. У каждого из поденщиков моих есть, вероятно, кто-нибудь, кто его не продаст и не обокрадет, а около меня все враги!.. Все мои изменники и предатели! Мне страшно, наконец, становится жить! На кинжалах спокойно спать невозможно. Мне один богом ангел-хранитель был дан – жена моя, но я и той не сберег!.. Хоть бы, как гору сдвинуть, трудно было это, а я возвращу ее себе… (Громко кричит.) Кто там есть!.. Введите ко мне опять этого Симху.
