Хэ Цзин-чжи - Седая девушка
Оба продолжают поиски.
Му Жэнь-чжи (находит туфлю). Молодой хозяин, вот туфля Хун-си!
Хуан Ши-жэнь (рассматривает туфлю). Да, это ее туфля.
Му Жэнь-чжи. Она бросилась в реку!
Хуан Ши-жэнь. Бросилась в реку — значит, сама во всем виновата! Тем лучше для нас. Почтенный Му, пойдем домой. Если будут спрашивать, скажем, что она украла наши вещи и убежала. А о том, что она бросилась в реку, никто не должен знать.
Му Жэнь-чжи. Правильно! Никто не должен знать.
Оба возвращаются той же дорогой. Из зарослей камыша выходит Си-эр.
Си-эр (поет).
Вы захотели меня погубить,
Но не сгубили меня!
Ведрами реку нельзя осушить,
Не погасить вам огня!
Я буду жить!
Я буду мстить!
Я буду жить!
Я буду мстить!
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Картина одиннадцатая
Время действия: два года спустя — осень 1937 года.
Место действия: в горах, на берегу большой реки, неподалеку от кумирни.
Садится солнце. Вечереет. Дует осенний ветер, метет сухие былинки, опавшие листья. Дядюшка Чжао с бичом в руке гонит стадо овец в горы.
Дядюшка Чжао (поет).
Над нами годы протекли,
Бурьяном тропы заросли,
Домов развалины в пыли.
Далеко многие ушли,
А многих в землю погребли.
Осенний ветер так жесток…
От нас все дальше, на восток,
Речные струи держат путь,
Обратно им не повернуть.
(Останавливается на берегу и смотрит на реку. Вздыхает.) Как быстро проходят дни… Вот уже два года минуло, как Си-эр, бедная девочка, бросилась в реку и утонула. (Садится на прибрежный камень.)
Появляется Ли Шуань.
Ли Шуань. Здорово, дядюшка Чжао! Овец пасешь?
Дядюшка Чжао. Здравствуй, Ли Шуань! Ты куда это собрался?
Ли Шуань. Да вот, хочу принести жертвы белой богине.
Дядюшка Чжао. Белой богине?.. Вот оно что! Ну да, ведь сегодня пятнадцатое…
Ли Шуань (садится рядом с Чжао). Да… Многое случилось с того дня, когда явилась белая богиня.
Дядюшка Чжао. Еще не то будет! Должна же и к нам прийти радость…
Слышится какой-то неясный шум.
Ли Шуань (вскрикивает). Дядюшка Чжао! Слышишь?
Дядюшка Чжао (вслушивается). Пустое! Это ветер шелестит сухими листьями.
Ли Шуань (успокоившись, вполголоса). Дядя Чжао! Тебе не приходилось встречаться…
Дядюшка Чжао. С кем?
Ли Шуань. Да с этой самой… белой богиней… Старик Лю как-то столкнулся с ней у могилы дядюшки Яна. Чжан-сы тоже видел ее в горах, когда собирал хворост у северного склона. Говорят, она вся белая, мелькнет и исчезнет… (Дрожит от страха. Долгая пауза.)
Дядюшка Чжао (задумчиво). Если это в самом деле богиня, она давно бы отомстила за Си-эр.
Ли Шуань. О, белая богиня! Спаси и помилуй! (Понизив голос.) В народе говорят, что Чжан Эр-шэнь освободила Си-эр. Это правда?
Дядюшка Чжао. Что ты! Си-эр бросилась в реку…
Ли Шуань. Да-а… (Пауза. Смотрит на небо.) Ну, дядюшка Чжао, мне пора; пойду принесу жертвы белой богине… (Идет к кумирне.)
Дядюшка Чжао (поет).
Кто обнаружит правду?
Кто разберет дела?
Помещик проклятый виновен
В том, что Си-эр умерла.
Если вправду богиня эта
Карать за грехи вольна,
Узнав о злодействе Хуанов,
Им отомстила б она.
Из кумирни появляется Чжан Эр-шэнь, поддерживающая под руку тетушку Ван. Они приближаются к авансцене. Вслед за ними — два крестьянина.
Чжан Эр-шэнь. Здравствуй, дядюшка Чжао.
Дядюшка Чжао. Здравствуйте! Зачем вы пришли сюда? Молиться?
Чжан Эр-шэнь. Тетушка Ван уговорила меня проводить ее. Если на душе неспокойно, места себе не находишь!
Тетушка Ван (плачет). Дядя Чжао… Ведь я ничего не прошу… Об одном только молю: пусть белая богиня сделает так, чтобы мой мальчик вернулся… Он никому в жизни не сделал ничего плохого… За что меня постигла такая судьба? Ты только подумай! Уже два года прошло… И все это время, как только закрою глаза, чудится мне, будто с одной стороны от меня стоит Си-эр, а с другой — Да-чунь… Я им говорю: дети, что же это вы позабыли свою мать… Бедняжки мои… Одна бросилась в реку, другой пропал без вести… (Беззвучно рыдает.)
Чжан Эр-шэнь. Полно, тетушка Ван! Ну чего ты опять расплакалась? (Утешая ее.) Не горюй, тетушка!
Дядюшка Чжао. Раз умерла, вспоминай не вспоминай, все равно не вернется. И плакать зря не стоит, в этом проку нет… Си-эр умерла, и нечего о ней говорить. А Да-чунь вернется. Поверь мне, вернется!
Чжан Эр-шэнь. И я так думаю. Говорят, Си-эр умерла. Кто знает, все может быть… А Да-чунь непременно вернется! Не надо зря плакать и роптать на судьбу.
Снова поднимается ветер. Вбегает Ли Шуань. Он испуган.
Ли Шуань. Дядюшка Чжао! Дядюшка Чжао!
Дядюшка Чжао. Что случилось?
Ли Шуань. Показалась!.. Она показалась!..
2-й крестьянин. Кто?
Ли Шуань. Там… за кумирней… белая-белая, вся белая… богиня…
1-й крестьянин (испуганно). Ой! Неужели! Уйдем отсюда скорее!
Все разбегаются. Небо темнеет, слышны раскаты грома, вихрем налетает буря. За сценой хор поет.
Пришла гроза, и ливень хлынул,
Пришла гроза, и ливень хлынул,
Пришла гроза, и ливень хлынул,
Мрак в небесах и на земле.
Бьет гром и молнии сверкают,
Мрак в небесах и на земле.
Бьет гром и молнии сверкают,
И все сокрылось в черной мгле.
Покоя нет среди природы:
И ливнем застилает взор,
Но, не страшася непогоды,
Сошла богиня с гор.
Удар грома, сверкает молния. Появляется Си-эр с распущенным» седыми волосами.
Си-эр (поет).
Чтоб ягод насбирать и тыквы,
Я с гор крутых сошла,
Но я под сильный дождь попала,
К деревне подойдя.
По скользким тропам до пещеры
Дорога тяжела.
В кумирню старую зайду я,
Укроюсь от дождя.
(Поскользнувшись на мокрой траве, Си-эр падает и роняет ягоды и тыквы. Торопливо подбирает их.) Уже больше двух лет я не вижу солнца… Вышла я сегодня из своей пещеры, набрала плодов, да может в кумирне найду, какие-нибудь приношения… Переживу и эту зиму… (Снова удар грома, сильные потоки ливня.)
С трудом глаза открыть могу — так молния слепит,
Мне трудно голову поднять — так сильно гром гремит.
Как хлещет ливень грозовой, как больно ветер бьет!
Все руки у меня в крови, идти мне нелегко…
Но стисну зубы посильней и все ж пойду вперед,
В кумирне скроюсь от дождя — она недалеко.
Си-эр направляется к кумирне. Появляется Му Жэнь-чжи с фонарем и зонтиком.
Му Жэнь-чжи (поет).
Вмиг изменилась погода,
Молнии в небе блестят.
Хозяин поехал в город.
Пора бы вернуться назад!
(Удар грома. Му Жэнь-чжи прячется.) Ну и погода… Сколько живу на свете, не запомню такого ливня. (Пауза.) На днях я слышал, что японцы пробились к Лугоуцяо[24], заняли Баодин и могут скоро добраться сюда. Молодой хозяин поехал в город, чтобы подробнее обо всем разузнать. (Беспокойно.) Что же он не возвращается? (Снова удар грома. Му Жэнь-чжи всматривается вдаль и не знает, как ему быть.) А тут еще какая-то белая богиня появилась. Каждую ночь в час третьей стражи слышатся стенания духов покойников… Вот ужас какой! Как мне быть?.. (Дрожит от страха. Вдруг влево от себя замечает человеческую тень. Испуганно.) Кто это?
Долгая пауза. Затем из темноты раздается голос Хуан Ши-жэня: «Му Жэнь-чжи, это ты?»
