Бранислав Нушич - Подозрительная личность
Вича. Я не потерплю, я не разрешаю!
Еротие. Ага, теперь видишь, сынок, как дело обернулось? Налетел тут: документ, закон, следствие, а видишь, что получилось! Нет, как только тебе на ум приходит закон, господин Вича, я сразу уж знаю, что все получится шиворот-навыворот.
Вича. Позор, что барышня, дочка нашего начальника…
Еротие (продолжает). Осрамила этого самого начальника.
Вича. Это другое дело.
Еротие. Почему другое?
Вича. То больше ваше дело, семейное. А тут оскорбление при исполнении служебных обязанностей. Я подам иск за нанесение оскорбления.
Еротие. Ну что ж. Подай его мне!
Вича. Я знаю, кому его подать!
Из квартиры Еротие слышен звон разбитой посуды. Дверь резко открывается, и оттуда в канцелярию летят тарелки, горшки и вазы с цветами. Все в страхе вскакивают со своих мест. Открывается дверь, ведущая в комнату практикантов, и из нее выглядывают все практиканты.
XVIIIАнджа, затем Марица, те же.
Анджа (испуганная появляется в дверях). Друг мой! Ты муж, ты отец и ты власть, помоги!
Еротие. Господи, что еще за трам-тарарам?
Анджа. Дочка все в доме переколотила!
Еротие. Видали разбойницу! Мало ей того, что она всех нас здесь так отделала, она еще и дом рушит! Где она?
Марица (появляется и подходит пряло к отцу). Вот я! (Замечает Джоку, бросается к нему.) Джока, милый Джока!
Еротие (удивленно). Что-о-о? Джока?!
Анджа (тоже удивленно). Это… Джока?
Марица. Да, да, это Джока.
Еротие (обнюхивает Джоку). Клянусь богом и душой, это он! Пахнет мятными лепешками.
Анджа (все еще никак не может прийти в себя). Неужели это тот самый Джока?
Еротие. Ну да, тот, чего ты еще?
Марица. Да, тот самый Джока. Я говорила тебе, мама, что он приедет! Вот он и приехал. Я ходила к нему в трактир и искала его там.
Еротие. Кто ходил?
Марица. Я!
Еротие. А зачем тебе надо было ходить, раз не тебе было приказано его арестовать?
Марица. Вот так! Ходила и услышала, что он арестован.
Еротие. Ну и хорошо, что услышала, а сейчас ты его и увидела, а теперь – марш в комнату, а мы продолжим свое дело.
Марица. Нет, я от него не уйду. Вот здесь, перед всем светом я его обниму, и вы не сможете меня с ним разлучить. (Крепко обнимает Джоку.)
Вича (орет). Прошу вас… я протестую! Это канцелярия, это официальное следствие, это государственное учреждение! И я протестую против того, что в государственном учреждении частные лица обнимаются и целуются.
Еротие. Эй, да подожди ты! Чего ты завыл?
Вича. Я прошу записать в протокол следствия, что здесь, в канцелярии, частные лица целуются и обнимаются на глазах у властей.
Еротие. Постой ты, дай мне сперва разобраться!
Вича (в бешенстве). Я протестую во имя государственной нравственности! И я от имени государства заявляю, что мои глаза не могут на это смотреть. Я не обязан, находясь при исполнении служебных обязанностей, смотреть на поцелуи и объятия в государственном учреждении и заявляю, что расцениваю это как оскорбление, нанесенное при исполнении служебных обязанностей. Извольте сами продолжать следствие! (Хватает фуражку и быстро уходит.)
XIXТе же, без Вичи.
Еротие. Оно, конечно, человек прав. Это оскорбление при исполнении служебных обязанностей. (Замечает практикантов.) А вы что здесь собрались, будто тут какое-то представление? (Хватает письменные принадлежности, линейки, все, что попадает под руку, и швыряет в них, те отступают и закрывают дверь.) И вы, разбойники! Тоже мне герои, навалились на помощника аптекаря, а будь на его месте грабитель, сразу бы задали стрекача! Вон отсюда! (Бьет стражников ногой и выбрасывает их таким образом из комнаты. При этом один из граждан, Спаса, попадается ему на дороге и вылетает вон от пинка. Другой гражданин, Миладин, как только начальник разбушевался, прячется на переднем плане сцены за полкой с делами и тут, притаившись, не дыша, остается на сцене до конца.)
Анджа (пытаясь что-то сказать). Еротие!
Еротие. Цыц!
Марица. Отец!
Еротие. Цыц!
Джока. Господин начальник!..
Еротие. Молчи, Джока, не то я тебя своими руками удушу. Это ты мне по-аптекарски заварил кашу!
Джока. Я только хотел…
Еротие. Цыц! (Андже.) Убери с глаз моих долой и одного и другую, убери их от меня, прошу, у меня все в глазах помутилось.
Анджа хватает Джоку и Марицу и уводит их.
XXЕротие, Жика, Милисав.
Еротие (Жике и Милисаву). Ну что, люди добрые, видели, что здесь творится? Господин министр читает сейчас мою депешу: «Набросился на меня, угрожая моей жизни», – а он вот здесь, посреди канцелярии, набросился на мою дочку.
Жика. Это…
Еротие. Знаю, что ты хочешь сказать: она на него набросилась. Все едино. Поднимется же шум на базаре; этот Бича во все стороны разнесет.
Жика. Да он сильно разозлился!
Еротие. А как ты думаешь, куда он пошел?
Жика. Да… небось на телеграф.
Еротие. На телеграф? А что ему там делать?
Жика. Наверное, министру телеграфировать.
Еротие. Министру? Какому министру, господи боже! О чем он может телеграфировать министру? Господин Милисав, сбегай ты, бога ради, за ним и скажи, чтобы он не шутил и не мутил воду. Достаточно мне этот Джока намутил, а сейчас еще он!
Милисав встает и берет фуражку.
И слышишь, господин Милисав, если он тебя почему-либо не послушается, скажи телеграфисту, чтобы он ни единой депеши не смел посылать, кто бы ее ни принес, пока я не просмотрю.
Жика. Но ведь это цензура.
Еротие. Пускай! Когда речь идет о спасении государства и династии, я введу и цензуру, и секвестуру, и позитиру, буду пытать и всыплю каждому по двадцать пять. А то как же иначе! Иди, бога ради, господин Милисав!
Милисав уходит.
XXIЕротие, Жика.
Еротие (усталый, садится на стул и кряхтит). Что теперь делать, господин Жика, скажи, ради бога, братец, что ты посоветуешь мне сейчас делать? Куда я сунусь и что буду делать с этим Джокой?
Жика. Да как вам сказать…
Еротие. Говори!
Жика. Да вы старый полицейский, знаете уж, как в таких случаях поступают.
Еротие. Да если бы и знал, сейчас мне ничего в голову не приходит. Скажи уж ты, если знаешь.
Жика. Я думаю, вам надо дать Джоке возможность убежать, а господину министру телеграфировать: «Несмотря на самую бдительную охрану, указанная подозрительная личность нынче вечером бежала из тюрмы…»
Еротие (размышляет). Гм!.. Бежала… Хорошо, Джока может и убежать, но документы, антидинастические документы! Не могу я сказать господину министру: «Джока бежал и унес с собой антидинастические документы»! Не могу же? Ведь тогда господин министр ответит мне: «Ну хорошо, убежал так убежал, но вышлите документы». А что я пошлю ему, господин Жика? Рецепт от запора или письмо, в котором расписаны я и господин Вича? Так что ли, скажи?
XXIIЙоса, те же.
Йоса (просовывает в дверь голову, не смея войти). Депеша!
Еротие (вскакивает, как ошпаренный). Депеша? Давай сюда! (Выхватывает у него депешу. Йоса исчезает. Нервно распечатывает и читает подпись.) Министр!.. Ух, у меня ноги подкосились. (Валится на стул.) Не смею даже прочесть… Прочти ты, господин Жика! (Отдает ему.)
Жика (читает). «Личность, о которой идет речь в вашей телеграмме от семнадцатого сего месяца, арестована в уезде Иваницком…»
Еротие. Эх, здрасьте вам!
Жика (продолжает читать). «Личность, которую вы арестовали, вероятно, одна из подобных, поэтому препроводите ее в Белград под усиленной стражей вместе со всеми документами, при ней обнаруженными».
Еротие. Здрасьте вам!.. (Пауза.) Что теперь, господин Жика?
Жика. Ничего не поделаешь, придется его препроводить.
Еротие. Кого? Джоку? Его-то я препровожу, если хочешь, даже связанным; посажу в мешок, как котенка, да и отправлю в Белград! Но что я буду делать с документами? Видишь ты, господину министру вынь да положь как раз эти документы!
Жика. Знаете что, господин начальник. Если бы вы меня послушались…
Еротие. Говори, господин Жика, твоими устами глаголет сам бог!
Жика. Покончите со всем этим шумом, который поднимется по поводу того, что ваша дочка обнималась в канцелярии, препроводите Джоку в Белград и извинитесь перед господином министром. Самое лучшее дело: идите вы туда в комнату и благословите их, а затем вместе с дочкой и зятем Джокой отправляйтесь лично в Белград, и там сами лично господину министру…
Еротие (смотрит на него и размышляет). Неужели ты думаешь, так будет лучше? (Размышляет и качает головой.) Слушай, ты совершенно прав. Сам я его отведу, возьму с собой эти бумаги и… ну да! Могу сказать господину министру, что все это затеял из ревности господин Вича. Господину Вичи и так служба не нужна! (Решается.) Верно сказал, господин Жика, так я и сделаю! (Уходит в другую комнату.)
