Гагик Саркисян - Кровавая паутина
АВГУСТ. Я должен услышать все подробности.
ПЕВИ. Откуда тебе знать, что отец говорит правду?.. А вдруг он фальшивит? Он не может не фальшивить… Отцы не желают своим детям зла… Отец любит тебя, Август.
ХУДОЖНИК. Господин Профессор ушел. Теперь хочешь уйти ты, Август… Но уйду я. Я убийца. Я ежедневно… Я сам себя истязаю… Но я не могу одновременно быть и палачом, и приговоренным… Я устал, Август… Я боюсь своей усталости… По ночам мне кажется, что тебя я тоже должен убить, (Смеется.) Ночами я поднимаюсь с постели и подхожу к двери вашей спальни… Рядом с тобой спит моя дочь… Август, кто-то на свете обязан простить и меня… Я искал покоя… Но я не находил его… И я позвал вас… Позвал тебя, Август… Мне надо было, чтоб ты помог мне в том, с чем я сам не в силах был справиться…
ВИКТОР (наливает рюмку, выпивает). Сестрёнка, пойди, сыграй «Пассакалию». Это вещь…
Певи собирается уйти.
ХУДОЖНИК. Певи!..
ПЕВИ. Что?.. Я тебя просила, не начинай… (Уходит.)
ХУДОЖНИК. Август, я не знал, что твоя мать жива…
АВГУСТ. Конечно, ты мог искренне верить, что моя мать мертва, но когда выяснилось, что она жива, ты немедленно послал к ней Певи… Зачем?.. Зачем ты послал к ней Певи? Ты же знал, что Певи беременна, и встреча с больной женщиной может быть для неё потрясением… Но черта с два. Разве ты об этом подумал? Тебе надо было во что бы то ни стало ещё раз убедиться, что моя мать замолчала навсегда… Даже негодяя Иуду ты держал в своем доме совсем не потому, что он не хуже и не лучше других. А чтобы в критический момент он тебе сослужил свою последнюю службу… И он её сослужил…
ХУДОЖНИК. Поздравляю тебя, Август. Больше я не нуждаюсь в швейцаре. Отныне Иуда может служить у господина Профессора… Завтра же велю ему собирать свои чемоданы.
АВГУСТ. Да. Господин Профессор пришёл вам отомстить за то, что его медицина оказалась бессильной против посеянного вами зла. Но как бы то ни было, человек пришёл в дом с отравленными стрелами. И, как опытный игрок, ты решил сыграть на этой неприязни.
ХУДОЖНИК. Я с тобой не играл, Август… Ты слышишь, я не играл с тобой…
АВГУСТ. Нет. Ты играл. И играл ва-банк. Ты не захотел объясняться с господином Профессором один на один… А я слишком поздно обо всём узнал… Я не успел опомниться и предотвратить этот спектакль… Ты действовал молниеносно. Ты нюхом учуял, что это хотя и рискованный, но идеальный случай раз и навсегда покончить с прошлым… Ещё бы! Обвинитель выглядит смехотворно. Я люблю Певи и не захочу её расстраивать. Уж какая тут может быть истина! Тем более, что Певи спасала тебя как могла… Она спасала тебя как могла…
ХУДОЖНИК. Какую же месть ты подготовил для меня?
АВГУСТ. Я не собираюсь мстить. Я не выучил своей роли в образе мстительной добродетели… Я до сих пор плохо знаю свою роль… Но даже самое святое наказание, даже самая святая месть не снимает проблему. А только упрощает человеческие отношения. Страхи надо было менять… А ты не хотел их менять… Я никогда не буду тебе мстить…
ХУДОЖНИК. Господин Профессор пришел с местью. А я её вовсе и не заслужил… Я даже мести недостоин… Август выше обычной мести. Я столько лет мучаюсь своим позором. И ты в одну минуту освобождаешь меня от этой кары?.. Кто тебе дал право на помилование?.. Твоя сумасшедшая мать, которую ты называешь превращением? Или твой покойный отец, который мне не оставил ни одного шанса, чтобы защитить его?..
Слышится «Пассакалия» Баха.
АВГУСТ. Что ты еще хочешь от меня?
ХУДОЖНИК. Не волнуйся. Когда я тебя спасал, я не волновался.
ВИКТОР. Отец! Это невежливо так говорить с Августом.
ХУДОЖНИК. Невежливо?
АВГУСТ. Пустяк.
ХУДОЖНИК. Я никогда не понимал твоего отца. Чего он хочет. Теперь я не понимаю тебя. Ты отказываешься от мести?.. Ты ищешь истину?.. Гений тоже её искал… Кто имеет право на истину?.. Ты, Август? Ты?..
ВИКТОР. Отец, прекрати! Ты сходишь с ума!..
Всё громче «Пассакалия».
ХУДОЖНИК. Нет! Я не схожу с ума. (Смеется.) Не правда ли, мальчик? Я ведь не рехнулся?.. Я тебя разгадал… Ты что-то придумал… Ты придумал что-то пострашнее мести… Что же ты придумал?.. Или ты сам испугался своей чудовищной выдумки?..
АВГУСТ. Чего ты от меня хочешь? Чего? Ты же достиг желаемого результата. Создать для человека безвыходную ситуацию… Сделать его рабом выбора. Или — или… В таких обстоятельствах, между этими «или — или», сама человеческая жизнь уже не в счёт. Она перечёркивается… Собственно, ты повторил ситуацию многолетней давности. И ничто не изменилось в твоем характере… Тогда ты поставил под удар моего отца… Теперь ты поставил под удар всех нас… И главное — Певи… И ты опять чист, как божий агнец…
ВИКТОР. Вы должны с Певи уехать из этого проклятого дома.
АВГУСТ. Мы уедем… Уедем из этого дома… Из этой страны.
«Пассакалия» фортиссимо. И вдруг внезапно замолкает.
Тишина…
ВИКТОР (вскрикнул). Что?.. (Убегает.)
КРИК ВИКТОРА. Она погибла! Врача! Врача!..
Август мчится в музыкальную гостиную.
ХУДОЖНИК. Врач ушел… Где же вы, господин Профессор? (Направляется в музыкальную гостиную.)
В то время, когда все ушли, Иуда подходит к двери особняка и очевидно для кого-то оставляет её открытой. И лишь потом приходит в музыкальную гостиную.
Картина одиннадцатая
Музыкальная гостиная. Певи умирает.
ВИКТОР. Сестрёнка!.. Сестрёнка!.. Ты же не доиграла «Пассакалию»!..
ХУДОЖНИК. Я не хотел, чтобы она так жила и так умерла…
ВИКТОР. А как ты хотел? Как?.. Нет её… Нет… Нет…
Август вызывает по телефону «скорую помощь».
ИУДА (поднимая валяющийся тюбик). «Скорая помощь» не поможет. Она съела весь яд. Этой дозы хватило бы на десять смертей… (Передает тюбик Художнику.) Это ваш тюбик… Вы его хранили столько лет.
Певи открывает глаза.
ПЕВИ. Я вас всех узнала…
ХУДОЖНИК (держит в руках тюбик, в котором был яд). Зачем ты его взяла?..
ПЕВИ. Ты думал от меня его спрятать?.. Я съела твой завтрак?..
ХУДОЖНИК. Девочка, ведь у меня ничего не было в жизни, кроме тебя…
ВИКТОР. Скажи, отец, как это у тебя, у такого современного отца, родилась такая несовременная, сентиментальная дочь… Я бы на месте Певи не стал платить по твоему счету…
ПЕВИ… Где же господин Профессор. Он искал справедливости. Справедливость совершена… Август, я тебя не виню… Ты человек, всего лишь человек… Несколько минут ты был личностью. Но не выдержал напряжения… И я его тоже не выдержала… Мы — люди и не умеем возвышаться над собственной драмой. На этом нас ловят. Это и есть бесконечное продолжение прошлого… Я очень люблю тебя, Август… Помнишь, я тебя просила — не сразу… Ты мне дашь привыкнуть?.. Но это не зависело от тебя… Мир жесток. Может быть, ещё не настолько, чтобы поверить в жестокость, как в единственное его спасение… Но я растерялась перед выбором. Я почувствовала беду и не захотела быть несчастной… Не захотела быть жестокой и бесчеловечной к другим…
АВГУСТ. Певи!.. Певи!.. Певи!..
ПЕВИ. Поцелуй меня. Мы с тобой целовались в подъездах, в темных переулках и делали невинные физиономии, если кто-нибудь случайно оказывался свидетелем. А сейчас нам без разницы — кто увидит. От людей можно скрывать начало, середину, но не конец… Конец они всегда узнают… (Улыбается.) Ну, давай, нагнись…
Август целует Певи.
АВГУСТ. Певи!..
ПЕВИ. «Певи», как смешно, когда ты произносишь «Певи»… Сколько красоты в том, что говорят только тебе одной и никому другому… Ты всегда был немного сентиментален… А я у тебя на поводу — заразилась сентиментальностью… Скажи еще раз «Певи»…
ХУДОЖНИК. Девочка…
ПЕВИ. Отец, ты очень хотел, чтобы у меня родился мальчик. В женской консультации вчера мне сказали, что у меня будет мальчик. Ты доволен?.. Я не только ради себя… Я искала Августа ради тебя, отец… Мне казалось, что ты так одинок. И я старалась быть рядом с тобой. Я так хотела тебе помочь, отец… Я любила тебя… Зачем ты поставил на весы мою любовь?.. Ты второй раз убил Гения… Вы ведь ещё люди… (Еле слышно.) Пока… ещё… люди… А… (Умирает.)
Картина двенадцатая
Спальня Певи и Августа.
Август вошел в спальню. Как это похоже на сцену в отеле! Только не двое, а один убийца с тем же хладнокровием… без эмоций… в упор… бесшумно… из пневматического пистолета… как его мать и Профессора…
АВГУСТ… Как же я не догадался раньше? (Умирает.)
Картина тринадцатая
Музыкальная гостиная.
ВИКТОР. Маэстро, вы так жаждали нянчить маленького Гения. Иуда, ты мог бы предать младенца? Нет, конечно, нет. Наше общество несовершенно. Мы не предаем тех, кто в колыбели… Сестрёнка! Сестрёнка!!! (Тормошит Певи.) Она не была виновата. Вы слышите!.. Она не была виновата перед таким дерьмовым миром, как наш… Отец, скажи им, что Певи не была виновата… Что мы с ней ни в чём не виноваты… Скажи Августу!.. Что же ты молчишь?.. Скажи!.. Отец!.. Певи!.. Сестрёнка!..
