Карло Гольдони - Брак по конкурсу
Альберто. А теперь, если вы разрешите, я нанес бы визит вашей дочери.
Ансельмо. Да, пожалуйста. Идемте. Они направляются к двери.
Альберто. Ах, простите. Я вижу, идет синьор Пандольфо. Мне очень важно поговорить с ним.
Ансельмо. Сделайте одолжение, как вам угодно. (В сторону.) Бедный влюбленный! (Громко.) Пойду порадую Дораличе. Сообщу ей, что она сосватана. Надеюсь, что это известие будет ей приятно.
(Уходит в комнату.)
Явление четырнадцатое
Альберто, потом Пандольфо.
Альберто. Я сам не знаю, что со мной. Я встревожен, не нахожу покоя. То я полон надежд, то впадаю в отчаяние. Этому необходимо положить конец.
Пандольфо. О, синьор, я рад, что встретил вас. Хочу вас предупредить, что завтра меня здесь уже не будет. Я переезжаю в гостиницу «Солнце».
Альберто. А почему такое переселение?
Пандольфо. Потому что этот мошенник Филиппо ухаживает за моей дочерью.
Альберто. Филиппо, хозяин гостиницы?
Пандольфо. Он самый.
Альберто. Ухаживает за вашей дочерью?
Пандольфо. Вот именно.
Альберто. Но как же так? Ведь Филиппо женат.
Пандольфо. Филиппо женат?
Альберто. Я разговаривал сам с его женой.
Пандольфо. Ах, негодяй, ах, мерзавец! Он женат и пытается обольстить и обмануть мою дочь? А эта несчастная его терпит и даже отвечает взаимностью?
Альберто. Как? Ваша дочь отвечает Филиппо взаимностью?
Пандольфо. Да, да! К сожалению, это правда! И такой взаимностью, что когда я заговорил с ней о вас, то она отнеслась равнодушно к столь достойному человеку, как вы, и даже имела дерзость заявить мне, что Филиппо ей милее.
Альберто (в сторону). О, что я слышу! Какой удар!
Пандольфо. Большая беда для отца, который не лишен ума, иметь безмозглую дочь.
Альберто. Синьор, простите меня, но мне трудно поверить, что ваша дочь влюблена в здешнего хозяина.
Пандольфо. Если бы это было не так, я бы этого не говорил, а я это говорю, как это мне ни стыдно, потому что и люблю говорить правду. А если вы не верите, так подождите. Услышите от нее самой, правда это или нет.
(Отворяет дверь и входит в комнату.) Альберто, задумавшись, не замечает, куда вышел Пандольфо.
Явление пятнадцатое
Альберто, потом Дораличе.
Альберто. Да, когда это говорит отец, когда он это утверждает с такой уверенностью, то это, к сожалению, не может не быть правдой. Коварная! Кто бы мог подумать, что она до такой степени умеет притворяться! Что под личиной скромности она умеет прятать страсть, быть может, даже распущенность? Ах, от дочери гнусного отца нельзя было ждать лучшего. Вот последствия дурного воспитания. Синьор Ансельмо прав. Я — глупец, сумасшедший, безумец. Но есть еще время опомниться. И я опомнюсь.
Дораличе. Ах, синьор Альберто!..
Альберто. Неблагодарная! Так вы отвечаете на мою нежность, на мою любовь?
Дораличе. О синьор, не упрекайте меня! Это не моя вина.
Альберто. Чья же это вина, если не ваша?
Дораличе. Мой отец принуждает меня вопреки моей воле…
Альберто. Ваш отец принуждает вас любить женатого человека?
Дораличе. Как! Он женат?
Альберто. Вы этого не знаете или делаете вид, будто не знаете?
Дораличе. О небеса! Что может знать бедная молодая иностранка, которой во всем руководит ее отец?
Альберто. При чем тут ваш отец? У него чувства лучше ваших. И вы напрасно стараетесь разыгрывать добродетель, которая вам чужда.
Дораличе. Вы меня оскорбляете, но я не такова, чтобы сносить оскорбления.
Альберто. Я знаю, что перед женщиной мне следовало бы умерить гнев; я знаю, что мне следовало бы молча покинуть вас. Но я ослеплен страстью, страстью, которой я воспылал к вам, не знаю как, и которая попрана вашим коварством…
Дораличе. Синьор, вы, должно быть, ошибаетесь. Вы, должно быть, принимаете меня за другую.
Альберто. Нет, нет, я знаю вашу душу. Она мне предстала достаточно ярко, и ваши оправдания ничему не помогут.
Дораличе. Однако необходимо, чтоб вы знали…
Альберто. Ничего больше я знать не хочу.
Дораличе. Что я вовсе не та…
Явление шестнадцатое
Те же и Лизетта.
Лизетта. Итак, синьор, что вы скажете про Филиппо?
Альберто. Скажу, что он негодяй, что он влюбил в себя, обольстил эту синьору (указывает на Дораличе) и что, будь вы порядочной женщиной, вы не потерпели бы такого позора у себя на глазах. (Уходит.)
Лизетта (в сторону). Ах, мошенник Филиппо! Ах, мерзкий предатель!
Дораличе (в сторону). О я несчастная! Мыслимо ли такое поношение?
Лизетта. А вы, синьора, явились сюда из обители дьявола, чтобы терзать меня?
Дораличе. Уважайте во мне честную и благовоспитанную девушку. Дочь Ансельмо Аретузи никому не позволит оскорблять себя.
Лизетта. Будь вы честной и благовоспитанной…
Дораличе. Замолчите. Если бы у нас в комнате сейчас не сидела одна француженка, от которой я хочу скрыть Это новое оскорбление моей чести, я позвала бы моего отца, и он поговорил бы с вами так, как вы того заслуживаете. А пока вам довольно знать, что у моего родителя просили моей руки, что он дал согласие человеку, которого я не знаю, и что в присутствии нашей гостьи я не могла ни ответить ему, ни расспросить его, ни вообще что бы то ни было сказать. Если моего отца обманули, если какой-то наглец с ним дерзко шутил, если этот человек несвободен, если он принадлежит вам, тем лучше для меня. Я немедленно сообщу своему родителю. Он сумеет наказать обидчика, я буду оправдана, и горько раскается тот, кто посмел меня оскорбить и так грубо пренебречь уважением ко мне.
(Уходит.)
Явление семнадцатое
Лизетта, потом Пандольфо.
Лизетта. Синьора Аретузи может горячиться, сколько ей угодно, — мне все равно. Я не спрашиваю, виновна она или невиновна. Я говорю только, что Филиппо — неблагодарный, вероломный злодей. Очевидно, он влюбляется во всех женщин, которые останавливаются в его гостинице. Жулик! Сколько обещаний, сколько прекрасных увереиий в любви, в верности, в постоянстве! А я, простушка, ему верила и ради него отказывалась от всех хороших партий! Зачем он подвергал меня опасности окончательно поссориться с отцом? Зачем уверял, что готов жениться на мне даже вопреки воле моего родителя? Зачем он пошел на такую крайность, что решил изобразить из себя полковника, одурачить моего упрямого отца и завладеть мною при помощи хитрости и обмана? Он вполне способен на подлог, но я, слава богу, вовремя его распознала и больше не дам себя обманывать.
Пандольфо. Итак, любезнейшая синьорина, что вы скажете о высокой чести, которую вы оказали самой себе и своему отцу?
Лизетта. Синьор, я скажу, что вы правы. Я прошу у вас извинения за те неприятности, которые я вам причинила, и готова исполнить все, что вы хотите.
Пандольфо. Вы мне обещаете раз навсегда бросить Филиппо?
Лизетта. Да, синьор, обещаю.
Пандольфо. Принять супруга, достойного вас и достойного меня?
Лизетта. Я полностью подчиняюсь вам.
Пандольфо. Внимательно взвесить достоинства конкурентов?
Лизетта. Вот это, сказать по правде, мне тяжелей всего. Дорогой отец, этот конкурс — нечто невыносимое.
Пандольфо. Вы бы согласились на синьора Альберто?
Лизетта. Это Уж скорее.
Пандольфо. Хотите, я за ним схожу, извинюсь за вас и снова приведу его сюда?
Лизетта. Да, делайте все, что хотите. (В сторону.) Я отомщу этому изменнику Филиппо.
Пандольфо. Молодец, дочка! Я доволен, ты меня радуешь. (В сторону.) Ах, с этими девицами требуется разум, требуется ясная голова. Я умею с ними обращаться… О, в политике я знаю толк!
Явление восемнадцатое
Те же и слуга.
Слуга. Сударь, там какой-то немецкий полковник спрашивает вас.
Лизетта (в сторону). Ах, злодей! Это не кто иной, как Филиппо.
Пандольфо (слуге). Спрашивает меня? Может быть, он пришел посмотреть мою дочь?
Слуга. Мне кажется, что да.
