Николай Языков - Стихотворения
Власьев
Ты говоришь, как будто бы ты знаешь
Россию…
Скачков
Ты меня не понимаешь.
Я думаю, что нет реки у нас
Классической, хоть матушка Россия
И велика: у нас места другие!
Я помню, я приехал в первый раз
На Рейн; была уж ночь; остановился
Я в домике на самом берегу,
Я ехал долго, очень утомился,
Лег спать; ну не могу, да не могу
Заснуть, всю ночь я безо сна пробился,
Я был взволнован, голова моя
Так и горела; мысль, что вот и я,
И я на Рейне! — эта мысль глубоко
Во мне кипела и заря взошла,
Торжественно-спокойна и светла;
Гляжу в окно: сверкает Рейн широкой
В картинных и веселых берегах;
За Рейном горы в утренних лучах,
И там, и там, далеко и высоко,
Старинны башни, замки на горах,
Развалины и прах красноречивый!
Власьев
А ты до них охотник?
Скачков
Не совсем:
Не ревностный, как человек ленивый,
Обозреватель, занятый не тем,
Что он обозревает, хоть иные
Развалины люблю я, но большие,
Изящные, каких не может быть
Там…
Власьев
На тебя не шутка угодить:
Ты был везде.
Скачков
И вправду! Кто, подобно
Мне, странствовал и видел все подробно,
Кто видел Рим, и Тибр, и Колизей,
Венецию, Неаполь, кто два года
Таскался по Италии по всей,
Тому вся эта рейнская природа,
Все эти горы, замки, острова
С каштанами и липками, — все мало,
Безвкусно, пошло, дико, трын-трава!
Власьев
А почему же?
Скачков
Да! Им недостало
Той сладости, той неги, так сказать,
Той мягкости, которые понять,
Почувствовать заочно иль словами
Изобразить решительно нельзя.
Италия — вот сторона моя
Любимая, богатая следами
Великого былого, чудесами
Изящного, веселье и краса
Земли. И что, брат, там за небеса!
Прозрачные и темно-голубые,
И облака румяно-золотые,
Летучие и тонкие… Как жаль,
Что от Москвы до Рима эта даль
Чертовская! Не то бы можно было
Нам ежегодно уезжать туда
От наших зим и жизни преунылой.
Однако же ты не поверишь, милый!
Что даже там я тосковал всегда
По родине, и сам не понимаю,
Как это, отчего бы? Полагаю:
От слишком частой перемены мест,
Да от езды без дела и без цели,
И я ж таков, что все мне надоест,
И скоро, — так-то мне и надоели:
Во-первых, пресловутая страна
Премудрости, науки, вся сполна:
Старинная и новая, пивная
И винная, такая и сякая;
Потом и сам туманный Альбион,
Потом Париж, хотя его соблазны
Невыразимо как разнообразны!
Италия и южный небосклон,
И все картины сладостного юга —
Все не по мне, все это не мое!
Хочу к себе, мне только там житье!
Хочу туда, где завывает вьюга,
Стучит мороз; пора и мне пожить
Порядочно, и было б бестолково,
Грешно весь век в чужбине прогостить,
Где для меня уже ничто не ново.
Теперь в Москву покуда. А весной
Переселюсь в деревню — на покой,
На волю и простор уединенья!
Из толкотни мирской и треволненья
В родную глушь, там крепко углублюсь
В свои дела, привыкну постепенно
Любить хозяйство, сельские труды.
Ах, братец! плуг, взрывающий бразды,
Полезнее меча…
Власьев
О, несравненно!
Скачков
Так еду. Что ж прикажешь ты в Москву
Твоим друзьям?
Власьев
Поклоны, рукожатья!
Скажи, что я не праздно здесь живу,
Что у меня есть разные занятья
Ученые, что скоро возвращусь
Домой; скажи друзьям, что я сержусь
На них за то, что пренесносно мало
В них письменной деятельности.
Скачков
Да,
Я тоже думал, говорил всегда.
Вот, например, хоть Пронской, славной малой,
Душой, умом, возвышенный поэт,
А проку в нем большого также нет!
Его таланта верно бы достало
На важный исторический предмет,
На драмы, на большие сочиненья!
А что же он? Два-три стихотворенья
Коротеньких Парнасу подарит,
А целый год потом живет их славой,
Покоясь так почтенно-величаво,
Как будто львом Немейским он покрыт!
Да, я с тобой согласен совершенно:
У нас талант всегда весьма ленив
И много спит.
Власьев
И видеть предосадно,
Как сам себя он губит беспощадно
Бездействием, хотя самолюбив.
(Слышен звонок.)
Скачков
Звонят к обеду?
Власьев
Да.
Скачков
Я рад сердечно:
Я голоден порядком.
Власьев
