Иван Буковчан - Антология современной словацкой драматургии
ОТЕЦ. Я говорил, что это чушь! Она делает из нас идиотов!
МАТЬ смеется все громче и громче, до приступа. У нее непрерывно текут слезы. Перина возле нее шевелится.
(Орет на мать.) Если ты сейчас же не встанешь, пожалеешь!
Рассерженные, они уходят, хлопают дверями. Стекло разбивается. Сквозняк открывает двери, куски фотографий и пепел летают по воздуху. МАТЬ смеется. Темно.
Картина 7В дверях комнаты, где царит большой беспорядок, появляется букет. Входят ОТЕЦ, ДОЧЬ, СЫН. Отец держит в руках бутылку вина, дочь — бокалы. Они ступают осторожно, никак не комментируя беспорядок. Садятся возле МАТЕРИ.
ОТЕЦ. Я понимаю, что у нас не все ладится. Я такой идиот, что, как говорит малышка, могу сам себе нагадить, но теперь я уже не буду гадить, хотя ты нас всех обосрала, но мы с детьми договорились, что каждый живет сам по себе и может делать все, что ему заблагорассудится. Понимаешь, мы бы хотели понять, против чего ты сейчас протестуешь и о чем, собственно говоря, речь? Я думаю, что в нашей жизни были гораздо более горькие минуты, которые мы преодолели. Сейчас мы живем в относительной гармонии, не так ли? (Кивает на детей.)
СЫН. Да, например, когда отец проиграл несколько тысяч.
ОТЕЦ. Например. Но давайте не забывать, что это были мои деньги.
СЫН. Такого не случалось уже добрых пару лет.
ДОЧЬ. Или, мама, когда он разорвал тебе чулки, ты почему-то хотела тогда уйти.
ОТЕЦ. Я это сделал? Ага! Она хотела нас бросить, это можно понять.
СЫН. Не нас. Тебя.
ОТЕЦ. Я больше никогда этого не делал.
СЫН. Ну да. Не было нужды. Она стала внимательнее.
ДОЧЬ. Да. Или когда у нас не было ни кроны, а отец взял твои деньги на покупки и ушел. Мы нашли его на станции в буфете. Без денег. Как нам теперь хорошо!
ОТЕЦ. Тогда ты еще боялась, чтобы со мной чего-нибудь не случилось. Теперь я могу не появляться дома по три дня, а ты даже и не позвонишь. Такая ты стала ко мне безразличная. Ты меня уже не любишь.
ДОЧЬ. Отец…
СЫН. Да, а теперь, целых два года, пять…
ОТЕЦ. Семь, уже семь.
СЫН. Да. Мама, семь лет ты уже сама ходишь за покупками в супермаркеты, и никаких проблем с деньгами.
ОТЕЦ. Каждую неделю ты тратишь минимум 100 евро. И всегда купишь какую-нибудь чепуху. Выброшенные деньги, а мы не сердимся, мы понимаем.
ДОЧЬ. Мы правда понимаем.
СЫН. Факт, мама.
ОТЕЦ. Ну, мама? Какого еще признания ты от нас хочешь? Нам и правда жаль, если тебя что-то мучает. Не закруглиться ли нам? Ты не встанешь? Малышка, скажи маме что-нибудь смешное!
Тишина. МАТЬ не двигается. ДОЧЬ начинает смеяться.
ДОЧЬ. Мам! (Сыну, маме.) Сочельник! Папик утром пошел купить елку и вернулся в половине пятого, сильно подвыпивший и без елки, вы помните? Мама аж вся побелела, папик, мол, забыл о том, что пошел за елкой, ведь о чем еще можно забыть на Рождество? Мы плакали, что у нас не будет елки… А папик поднял руку и сказал…
СЫН и ДОЧЬ страшно смеются. Они не в состоянии даже говорить.
СЫН. Прежде чем упасть, ты сказал…
Смеются. ДОЧЬ, заикаясь, рассказывает.
ДОЧЬ. Мама нарядила пальму, нам нельзя было под ней фотографироваться… так как, что потом на это скажут дедушка и бабушка… жаль, мы могли бы распустить слух, будто мы были в Африке… Прежде чем упасть, ты сказал…
Хохочут.
ОТЕЦ. Что такое я сказал?
МАТЬ. Елка будет ровная и срубленная.
ДЕТИ перестают смеяться.
ОТЕЦ (маме). Ты хотела, чтобы они делали из меня посмешище?
ДОЧЬ. Пссс. Она реагирует.
СЫН. Отлично. Если мы признаем весь негатив, который существует между нами, и спокойно, без эмоций, взглянем на это как бы издалека, то мы поймем, что мы не делаем друг другу плохо назло, что мы никакие не подлые или не противные…
ДОЧЬ. …и что это всего лишь мелкие недоразумения…
СЫН. Ты желаешь нам добра, мама, а нам это действует на нервы, мы тоже хотим тебе добра, а тебя это не устраивает…
ОТЕЦ. Мы сами не можем понять, почему все так происходит.
ДОЧЬ. А в результате — все мы несчастны.
ОТЕЦ. Да, я согласен.
ДОЧЬ. И я, мама.
СЫН. Мамулька, ничего страшного. Всего лишь небольшие недоразумения. Только вот мы никак не можем их урегулировать. Ничего такого нет, что бы нельзя было простить или понять.
ДОЧЬ. Разве ты нам не говорила, что сначала надо постараться понять, а уже потом — осуждать.
СЫН. Да. Мы тебя не осуждаем, но ты не позволяешь нам тебя понять. Иди, мы откроем шампанское, выпьем за все хорошее, что нас ждет. За тебя, мама! И — кризис позади. МАТЬ (смеется про себя). Я знала, что все наладится.
ОТЕЦ аплодирует. ДОЧЬ расставляет бокалы. СЫН открывает шампанское. МАТЬ не двигается.
ОТЕЦ. Я все забыл, все плохое мы уже сказали друг другу. Так вставай же, давайте выпьем за лучшие времена!
ДОЧЬ и СЫН. За тебя, мама!
ОТЕЦ разливает шампанское на подносе, подает матери бокал. МАТЬ поднимается, поднос с бокалами медленно наклоняется. ДОЧЬ подхватывает его, бокалы не падают.
МАТЬ. Странные мы люди, мы хотим начать все с начала тогда, когда мы уже фактически приблизились к концу. Для чего? Почему мы так боимся конца? Конец наступит раньше, чем мы это поймем. Конец всегда с нами. Он сопровождает нас с самого начала. Я тоже его немного боялась, я не могла себе представить, что однажды то, что я люблю, закончится. Что все завершится. Конец нельзя уничтожить, вы, мои маленькие борцы. Компьютеры обманывают вас, детки.
ОТЕЦ. Я уже больше ничего не могу вспомнить, все плохое мы уже сказали друг другу. Так давайте же выпьем за лучшие времена!
ДОЧЬ и СЫН. За тебя, мама!
ОТЕЦ разливает шампанское на подносе, подает МАТЕРИ бокал. МАТЬ поднимается, поднос с бокалами медленно наклоняется. ДОЧЬ подхватывает его, бокалы не падают.
МАТЬ. Как прекрасно все изобразил наш сын, как он замечательно все сгладил, все те безобразия, которые происходили с нами, позорили нас и которых мы не ожидали — ни ты, ни я. Мы знали, что нельзя ругаться, драться, обижать друг друга, что это — конец. Утром мы просыпались и обманывались. Нет, это еще не конец. Почему? Постоянство? Дети? Любовь? Это все можно выдержать. И почему только все это сглаживание у нас так получается? (Смеется, делает быстрое движение, закрывается периной.)
Бокалы с подносом падают, разбиваются.
ОТЕЦ. Я не понял ни полслова. Все ясно. Закончим, детки. (Дочери.) Убери это.
ДОЧЬ. Почему я? А почему не он? (На брата.) Пусть он это сделает!
ОТЕЦ. Не отговаривайся. Если мать не может, значит, делаешь ты.
ДОЧЬ. А у вас что, руки отсохли? Почему я должна убирать этот бардак? А вы что будете делать? Валяться?
ОТЕЦ. Чтобы до тебя дошло, ведь я могу тебя и выдрать. ДОЧЬ. Ну так попробуй, папик! Мы уже забыли, как это делается.
СЫН. Советую тебе — не провоцируй.
ДОЧЬ. А что, если бы ты, братишка, потрудился? Например, убрал осколки?
СЫН. Я этого не делал.
ДОЧЬ. И я тоже. Мне надо делать уроки.
СЫН. Отец, посмотри, ничего не меняется. Может, тебе заплатить какой-нибудь пани, которая будет убирать?
ОТЕЦ. Мои личные вещи, носки, трусы, рубашки, я должен доверить какой-то чужой бабе? Никогда. Ни за какие деньги.
СЫН. За пару центов это обеспечит тебе любое агентство. Мать тогда сможет отдохнуть.
ОТЕЦ. Отдохнуть или вот так лежать?!
ДОЧЬ. Я ненавижу вас. Не могу дождаться, когда отсюда смоюсь.
ОТЕЦ (матери). Наконец-то до меня дошло. Ты этого хотела! Развал! Развод! Покинуть нас без предупреждения! Сейчас, когда мы уже привыкли друг к другу?! Ты всегда была чокнутая.
СЫН. Я полагаю, что сеанс окончен.
ОТЕЦ. Если бы не вы, я бы убил вашу мать.
ДОЧЬ (несчастно). Боже ты мой, как я его ненавижу! Мама, очнись! Ты лучше всего отлежишься в гробу, а не дома!
Темно.
Картина 8МАТЬ лежит в кровати. Светает. Пиджак валяется на полу. ОТЕЦ переваливается на другую сторону. Наваливается на МАТЬ. Он одет в такую же пижаму.
