Василий Аксенов - Аврора Горелика (сборник)
Немного не в парижском стиле.
СТЕПАНИДА
(сухо). У нас свой стиль.
МОНОГАМОВ
Да-да, конечно. Везде свое. Вот, например, у мадагаскарских красавиц…
СТЕПАНИДА
Ты, я вижу, знаток мадагаскарских красавиц. Может быть, там у тебя лучше получалось?
МОНОГАМОВ
Как ни странно, да. На Мадагаскаре со мной что-то странное произошло. Я там так отличился, ты даже не представляешь.
СТЕПАНИДА
Совершенно не представляю. Пойдем к столу.
Все уже разместились вокруг большого стола, во главе, разумеется, Кампанеец с телефоном.
Леша-швейник преспокойно «отдыхает» за маленьким столиком.
Роза хлопочет вокруг него, временами застывая, с рассеянной счастливой улыбкой поправляя волосы.
ЛЕША-ШВЕЙНИК
Нормальночка!
РОЗА
Вам нравится завтрак?
ЛЕША-ШВЕЙНИК
Качественно, ничего не скажешь, хотя, конечно, я утром-то суп ем.
РОЗА
На завтрак суп?
ЛЕША-ШВЕЙНИК
Ага. Пару тарелочек лапши засадишь, и голова не болит.
РОЗА
Вы женаты?
ЛЕША-ШВЕЙНИК
Как же ж я не женат, если у меня деток трое.
КЛАВДИЯ
Розка, поздравляю!
РОЗА
(Леше-швейнику). Завтра я вам сварю лапшу.
КАМПАНЕЕЦ
Роза, займи-ка свое место. Твое дело охватить отдыхающего культработой. Меню ему определяет диетолог.
КЛАВДИЯ
Я ему сварю лапшу!
БОБ
В Цахкадзоре на сборах перед матчем гигантов десятиборец Прошкин съедал за завтраком три тарелки свиных щей. И победил Ричарда Поупа.
МОНОГАМОВ
Культура завтрака в разных странах различна. Во Франции так называемый «пти-дежене»…
ЛЕША-СТОРОЖ
(неожиданно и бурно хохочет). На жене! (Леше-швейнику.) Ей, швейник, слыхал, во Франции-то шамают на жене!
МОНОГАМОВ
(улыбается). Экий вы чудак! «Пти-дежене» – это, как правило, кофе, масло, джем, круассан…
ЛЕША-СТОРОЖ
(безудержно хохочет). Швейник, слыхал? На жене! Тпру сам!
ЛЕША-ШВЕЙНИК
(холодно). Полегче, деревня!
Звонок телефона.
КАМПАНЕЕЦ
Жданов? Соединяйте! Сашко, здоровеньки булы! Ты мне тринитротолуолом мозги не долби! Лучше признавайся, где антифриз прячешь? (Смеется.) То-то! Давай, давай, записываю…
МОНОГАМОВ
А вот в Испании…
СТЕПАНИДА
Борис, наконец-то у тебя установился хороший цвет лица.
БОБ
Тете Лайме скажи спасибо.
ЛАЙМА
(вспыхнув). Боря, я прошу вас!
БОБ
А что такого? Это же естественно…
МОНОГАМОВ
Между прочим, Испания. Я был там при Франко и после. Удивительные изменения. Удивительно, как люди быстро забывают кошмары тоталитаризма…
КЛАВДИЯ
(Леше-сторожу). Сейчас, Леха, плюнем на всех и купаться пойдем!
ЛЕША-СТОРОЖ
Вот ненасытная баба! А ночью чё делать будем? Таперича надоть грибы резать, о будущем надо подумать.
МОНОГАМОВ
Как быстро возвращаются к нормальной демократической жизни! Митинги на каждом углу! Споры в каждом кафе! Испания теперь…
ЛЕША-ШВЕЙНИК
(он за это время достал бутылку «экстры», снял пиджак и рубашку и, оставшись в одной майке, заиграл на гармони. Поет.) Через горы темные и поля зеленые вышел в степь Донецкую парень молодой…
КАМПАНЕЕЦ
(Леше-швейнику). Это что за самодеятельность? Мы вас отсюда попросим, товарищ внеплановый отдыхающий! (В трубку.) Да это радио тут у нас играет. Что? Песня, говоришь, хорошая? Вячеславу Сергеевичу нравится? Он там? (Встает.) Ночевал у тебя? Ну, Сашко, даешь! С девочками гуляли? Как? Без девочек гуляете? (Вытягивается.) Доброе утречко, Вячеслав Сергеевич, здоровеньки, конечно, булы. Да-да, гарная писня. (Леше-швейнику.) Громче можешь? (В трубку.) Так точно, песня нашей юности, Вячеслав Сергеевич. Совершенно согласен, Сашку нашему… ха-ха, ну, конечно, вашему, Вячеслав Сергеевич… цены ему нет! (Высший накал сердечности.) Здоровеньки булы, Вячеслав Сергеевич! (Вешает трубку, стоит некоторое время в сладком ступоре, с мечтательной улыбкой на устах.) Ох, как хочется чего-то… (Очищает рот.)
ЛЕША-ШВЕЙНИК
(хватает полстакана). Там на шахте угольной Паренька приметили…
КАМПАНЕЕЦ
(растроганно аплодирует). Вот ведь песня, товарищи! Переходит, как эстафета, от поколения к поколению.
ЛЕША-ШВЕЙНИК
А вот я лично готов с вами поспорить, товарищ директор, по вопросу песни-семьдесят девять. У нас есть которые без понятия, а это неправильно. На политическом факторе возникают существенные увеличения. Так? Нормальночка! А я опять не согласен. Ты приходи ко мне домой вечером, многое поймешь. Я сижу, жена сидит, теща стряпает. Зайди, поинтересуйся, брезговать нечего. Открой холодильник – что ты там найдешь? Врать не буду, все, как в магазине. Разрядка всемирного существования, так? А вот тут я опять с тобой поспорю, как профессор Капица по телевизору. Эх, очевидное-невероятное! (Рвет меха гармони.) Остановите музыку, остановите музыку, прошу вас я, с другим танцует девушка-а-а моя!
РОЗА
Стихийна самобытная, поистине анархическая натура!
ЛЕША-СТОРОЖ
(встает, его как магнитом тянет к Леше-швейнику, подсаживается). Значит, из Парижска, паря?
ЛЕША-ШВЕЙНИК
Из Париже-Коммунска, лапоть!
МОНОГАМОВ
Так о чем я рассказывал? Об Испании или о Боливии?
СТЕПАНИДА
Помолчи-ка, Иван! (Хлопает ладонью по столу.) Пока все в сборе, я бы хотела поставить во всеуслышанье один наболевший вопрос. Что здесь у нас происходит по ночам? Я всегда гордилась своим сном, но даже я в последнее время стала улавливать какие-то передвижения, какие-то звуки, какие-то эманации. Я бы хотела привлечь к этому внимание (нажимает) всех, а также и в первую очередь (нажимает) руководства. (Жарким громким шепотом Кампанейцу.) А вы, вообще, дядя Филип, в последнее время многое утратили. Мне всегда казалось, что вам доступны сильные чувства, такие, как ответственность, мужское достоинство, ревность, в конце концов. Теперь мне кажется, что я ошиблась!
КАМПАНЕЕЦ
(делает вид, что не все уловил – заработался.) Прости, Стэпа?.. (Крутит диск.)
Из-за столба веранды выглядывают сияющие морщинками личики стариков Ганнергейтов. Зовут Кампанейца. Он их с притворной строгостью отгоняет.
(В трубку.) Альгис Журайтисович, это Кампанеец по вопросу фондов на третий квартал. У нас тут наплыв отдыхающих, да… да… Прости, Стэпа… важные переговоры… (Записи, подсчеты на калькуляторе.)
СТЕПАНИДА
(встает и еще раз хлопает ладонью по столу). Так вот, мне кажется, что источником ночной смуты является мой законный супруг! (Перст в сторону Моногамова.) Он приходит ко мне в постель, нагло и вяло играет роль мужа, а потом, дождавшись, когда я усну, исчезает до утра и приходит мокрый по колено, от него воняет болотом!
МОНОГАМОВ
Степа, зачем же при всех?
СТЕПАНИДА
Ты, сокол мой, в своих юнесках забыл о некоторых нормах нашей жизни. (С нарастающей яростью.) А отвечать придется за лунатические похождения! Перед всеми! Перед сыном! Перед женщинами! Перед коммунальниками! Перед швейниками, наконец! Где ты шляешься по ночам?!
Моногамов шаткой походкой с закрытыми глазами выходит в просцениум.
Слышится далекий крик Цапли. Глухая потаенная нежность.
Все вскакивают. Стулья в стороны.
РОЗА
Она впервые кричит здесь днем! Ну как же можно не влюбиться?!
СТЕПАНИДА
(надменно и грубо). Отвечай, Иван Владленович, за неблаговидные делишки! О чем задумался, детина?
МОНОГАМОВ
(открывает свои огромные глаза, потрясающим шепотом). О голоде!
Новая пауза и странноватое замешательство.
Ф.Г. Кампанеец, бормоча «пятьдесят пять, товарищ Патронаускас, минимум шестьдесят шесть, максимум семьдесят семь», с телефоном в руке бессмысленно движется по сцене и запутывает всех присутствующих своим длинным шнуром.
СТЕПАНИДА
(борясь со шнуром, приближается к Моногамову). Чего тебе не хватает, Моногамов?
МОНОГАМОВ
Известно ли вам, что две трети человечества хронически недоедают? Вы слышали когда-нибудь о Биафре, о Бангладеш? Да смеем ли мы снимать фильмы, выпускать книги, пластинки, требовать свободы творчества, когда сотни миллионов детей не получают полноценных белков, жиров и даже углеводов? Смеем ли мы покорять космическое пространство, когда под угрозой генетический код человечества? Боб, сын мой, прыгучий юноша, ты со мной согласен?
