Виктор Славкин - Взрослая дочь молодого человека
Элла. Это мой отец.
Бэмс. Посмотрим, как вы у нас пьете. Поехали!
Все выпивают.
Хорошо!
Прокоп. Ой, Толя!..
Толя. Отец, все будет в порядке, я хорошо подготовлен.
Элла (Бэмсу). Слушай, а может, тебе усы отпустить?
Бэмс. У меня когда-то были. Шнурочки такие, специально подбривал… «Мерзавчики» назывались.
Прокоп (Толе). А куда ты рассчитываешь?
Толя. Я еще не решил.
Прокоп. Тут надо сто раз подумать, сто раз…
Элла. А я, когда маленькая была, хотела ветеринаром стать.
Толя. Чего ж в медицинский не пошла?
Элла. Там на таких ветеринаров не учат. Я знаете чего хотела – насекомых лечить. Ветеринар по насекомым!
Толя. Фантазия.
Элла. Ничего не фантазия! Чем комар, например, хуже коровы? Корова – животное, и комар – животное. Корова заболеет – есть ветеринар, а комар ножку вывихнет, так ему и помочь некому. Элла – ветеринар по насекомым! Нонсенс.
Прокоп. Эх, столичная молодежь!.. Все оригинальничаете.
Элла. Бэмс, вот тебе надо, как у Прокопа, усы попышней, так сейчас носят. Посмотри, как Прокопу усы идут.
Прокоп (раздражен). Да не называй ты меня Прокопом! Кто я тебе?..
Элла. Ну, извините, извините… Если вам угодно, я не буду…
Прокоп (Толе). Что матери скажем? У тебя математика хорошо идет. Тебе в технический надо. И вообще механика надежнее всякой болтологии. Точно, Бэмс?
Бэмс. Да я бы сейчас с удовольствием поболтал…
Прокоп. А я никогда! Я первый раз когда на практике ковырнул землю… два месяца экскаваторщиком работал… так вот, ковырнул ковшом землю, посмотрел в яму и подумал: ведь это я, считай, глобус ковырнул, это ж вот что мне позволили за государственный счет и машину еще дали для этого. И так я себя зауважал. А теперь у меня этих экскаваторов – сто!
Бэмс. И уважаешь себя в сто раз больше?
Прокоп. Во всяком случае, никому не завидую. У меня работа – лучше всех!
Элла (Толе). Бери пример с отца.
Толя. Я еще к нему на практику приду.
Прокоп. Приходи, приходи, погоняю по участку будь здоров! Взвоешь, к чужому дяде на отца жаловаться побежишь.
Толя. Отец, у нас все будет хорошо. Так матери и скажи.
Бэмс. Династия. Что он сказал, вернется, Игорь этот?
Толя. Сказал, чтобы ждали, что достанет Ивченко из-под земли. Сказал, знает, где его искать.
Бэмс. Что он знает! Что он знает!.. Уж если кому бежать, то мне, а я вот сижу с вами, и мне хорошо… Вернее, мне плохо. Вот она уже второй раз в жизни исчезает с ним…
Прокоп (вскакивает с места). Я не могу это слушать!
Бэмс. Что?
Прокоп. Твои откровения… при детях.
Бэмс. Я никогда об этом никому не говорил. И знаешь, как мне было тяжело. Сейчас легче. Сказал – и легче.
Элла. Отец, я с тобой.
Бэмс (обнимая Эллу, целует). Когда ты еще была… в общем, когда тебя еще не было, мы с матерью договорились, что если родится дочка, назовем ее Эллой, в честь Фицджеральд, а если мальчик, то Луи. Я рад, что у меня родилась девочка.
Толя. А Луи в честь кого?
Бэмс. Армстронга, конечно.
Толя. Космонавта?
Бэмс. Космонавт в пятьдесят шестом году? (Прокопу.) Почему он у тебя такой темный?
Прокоп. Технократ.
Бэмс (Толе). Твой отец тоже технократ, но в твои годы он знал, что Луи – имя золотого трубача двадцатого века. (Как бы вскидывает к губам невидимую трубу, голосом подражает ее звукам. Потом отнимает «трубу» от губ и поет.)
О Сан-Луи, город стильных дам,
Крашеные губы он целует там,
Девушка хохочет,
Полная любви огня,
С ней мой любимый хочет
Позабыть меня!..
Из‑за стола поднимается Элла с бокалом в руке.
Элла. А я хочу выпить знаете за что?.. Вернее, за кого? Никогда не догадаетесь! За мою тезку – за Эллу-большую, за Эллу Фицджеральд. Мы с ней не знакомы… так получилось… но знала бы она, что на другом конце земли живет Элла-маленькая, это я, – может быть, мы и стали подружками. Мы с ней разные: она живет в Штатах, я здесь; она черная, я белая; она в очках, я вижу хорошо. Она Первая Леди джаза, я… я просто леди… Леди Элла – ничего звучит!.. Но у нас есть общее, кроме, конечно, имени, – мы друзья нашего Бэмса. Она, конечно, ему ближе, чем я, она его старый друг, она поет ему всю жизнь, но я буду учиться… Я завидую своей тезке, у меня нет такого голоса. А мне бы сейчас очень хотелось быть в каком-то таком длинном платье с блестками, луч прожектора, трубач за спиной.
Бэмс снова вскидывает воображаемую трубу.
И я выступаю: «Па-да-ду-да-па-бу-ба-па-ла-да-ду-ди-па-ба…» (Поднимая бокал.) Здоровье Эллы – подруги Бэмса!
Бэмс. Моя дочь!
Элла и Бэмс (поют).
О Сан-Луи, город стильных дам,
Крашеные губы он целует там.
Девушка хохочет,
Полная любви огня,
С ней мой любимый хочет
Позабыть меня…
Прокоп (перехватывает песню, убыстряя ее ритм и придавая ей более юмористический, пародийный смысл).
Москва, Калуга, Лос-Анжелос
Объединились в один колхоз.
Стиляги трактор завели,
Колхоз назвали «О Сан-Луи».
Изба-читальня – сто второй этаж.
Там буги-вуги лабает джаз.
Ковбой Михеич бросал лассо
Автомобилю на колесо,
Колхозный сторож Иван Лукич,
Хлебнувши виски, толкает спич.
О Сан-Луи, о Сан-Луи…
Эти куплеты Прокоп и Бэмс поют по очереди, танцуя при этом и пародируя самих же себя двадцатилетней давности. Элла танцует с ними, ловко подделываясь под их стиль. Толя за столом отбивает ритм ножом по стаканам. В середине веселья входят Люся и Ивченко.
Бэмс. Вот и Люся пришла!
Люся. А почему вы на кухню перебрались? (Молчание. Бэмсу.) А у нас сюрприз для тебя.
Ивченко (достает из‑за спины большую пластинку в ярком конверте). «Чу-ча»! Диск Гленна Миллера. Юбилейная запись. Специально домой ко мне ездили, чтобы сюрприз тебе сделать.
Люся. Такси долго ловили…
Ивченко протягивает конверт Бэмсу, Бэмс берет его. Аккуратно вынимает из конверта пластинку. Рассматривает. Прокоп в это время разговаривает с Ивченко.
Прокоп. А это мой сын Толя.
Ивченко. Очень приятно. Я помню – завтра в три.
Прокоп. Я в три, знаешь, не могу…
Ивченко. Тогда в четыре…
Прокоп. В четыре тоже…
Ивченко. Ну, смотри, тебе надо.
Вдруг Бэмс одним коротким и резким движением ломает пластинку о колено на две половинки. Одну протягивает Люсе, другую – Ивченко.
Бэмс. Горько!
Люся. Ты что, с ума сошел?!
Бэмс (кричит). У меня такая есть!
Ивченко (Бэмсу). Что с тобой? (Люсе.) Что с ним?
Бэмс. У меня есть «Чуча»!!! Мне не надо!!! Я говорил!!!
Ивченко. Зачем пластинку ломать?
Бэмс. Вы себе еще достанете.
Пауза.
Люся. Дурак!.. Ой, какой же ты дурак!..
Элла. Мама!..
Люся. Он же думает (Ивченко)… что ты… что я… О господи!..
Ивченко. Дурак.
Элла (Ивченко). Не смейте так с ним разговаривать! Вы не имеете права!
Бэмс. Я говорил!.. Мне не надо!.. У меня есть!..
Элла. Бэмс, ты не прав. Неужели ты не видишь, что ты не прав? Мама, успокой его. Он просто нервный. Скажи ему… Бэмс, не волнуйся, мы с тобой – я, мать… Мама, ну скажи ему!..
Люся. Ну как мне объяснить?.. Ты видишь, он не хочет слушать! Он вбил себе в голову… Бэмс, ты вбил себе в голову! Я твоя жена. Почему ты не веришь своей жене? Ты слепой! Ты ничего, кроме своей «Чучи», не видишь. Что ж она не отпускает тебя столько лет? Она тебе жить не дает. А ты все наматываешь, все наматываешь… Оборви ниточку – и все кончится. И ты поймешь, что я… что мы… Я хотела приятное тебе… сюрприз… мы поехали… пластинку… чтобы веселее… А ты… Будь ты проклят вместе со своей «Чучей»!
Бэмс (подходя вплотную к Люсе). Дочери бы постыдилась! У тебя взрослая дочь! Час ночи… Убежала, прибежала… Дверями хлопаешь…
Люся (сквозь слезы). Я не хлопала.
Бэмс. Приключений ночных захотела?..
Люся (сквозь рыдания). Замолчи!
