Роман Ясюкевич - Паук и крылья
Роман Ясюкевич - Паук и крылья краткое содержание
Роман Ясюкевич
Паук и крылья
Трещины на асфальте
Вы обращали внимание, что некоторые люди — чаще всего, конечно, дети — вдруг странным образом укорачивают или удлиняют шаг? Это они стараются не наступить на трещины в асфальте.
Когда я был маленьким, мне казалось, что глубоко под землей замурован дракон с огромными гребнями на спине. Иногда, в безлунные ночи, он пытается вырваться из заточения, и гребни проламывают асфальт. Вам случалось спотыкаться на ровном месте? Вы потом еще долго недоумеваете: почему? В детстве я никогда не удивлялся. И так ясно — человек споткнулся о гребни дракона. Они же невидимы!
Самое неприятное во всем этом: неизвестно, что за чудище скрывается под землей. Может ему там грустно и одиноко, хочется шума, света и друга, а может это исчадие ада, вечное зло. Увы, про драконов, как и про пчел, никогда заранее не знаешь.
Поэтому дети изобрели универсальное правило: трещины надо перешагивать. Если дракон добрый, то не стоит причинять ему боль, пиная гребни. А если он нехороший — тем более.
Так что, шире шаг, товарищи! А кто наступит — тот дурак.
Как появились равнины
Давным-давно, в самом начале, на Земле были только горы и океаны. Не было ни равнин, ни плоскогорий, ни плато. Все ручьи были горными, и реки — горными, и озера, само собой, тоже.
Шло время, горы росли. Днем их освещало Солнце, а ночью — Луна, холодно блистающая в огромном черном небе. И стало горам тесно на земле. Тогда решили некоторые из них перебраться на небо. Долго копили они силы, пока не пришла пора Великого Осеннего Полнолуния. Громадная бледно-желтая луна нависла над горами. И, повинуясь ее зову, они напряглись, и медленно оторвались от планеты. Покачиваясь, осыпая камни со склонов, они поднимались все выше и выше.
И чем выше они поднимались, тем ярче светились их скалы. Еще не кончилась ночь, а горы уже миновали Луну, но продолжали лететь в беспредельной пустоте, сияя, словно тысячи маленьких солнц. Они вдруг обнаружили, что само движение рождает свет, а свет дает им силы для полета.
Так на Земле появились равнины, плоскогорья и плато. А в небе звезды.
Новогодняя сказка
Новогодняя сказка потому так и называется, что в ночь с декабря на январь происходит. А эта почему-то появилась на целый месяц раньше.
Однажды, ноябрьским вечером, деда Мороза разбудил радостный крик Снегурочки: «Дедушка! Снежинка прилетела!» Мороз приоткрыл глаза: внучка стояла перед ним, и на ее варежке лежала маленькая пушистая снежинка. «Она же еще совсем махонькая», — пробасил Дед Мороз. «Ну и что! — перебила внучка и подула на снежинку, чтобы та не растаяла. — Смотри зато, какая она пушистая! Как моя варежка». — «Одна снежинка зимы не делает», — пробормотал дед, погружаясь в дремоту. Но не тут-то было. «Дедушка! Дедушка, проснитесь! Опять прособираетесь, ждать вас придется!» — «Ничего. Дети покличут — приду. Куда я денусь?» — «Он еще спорит! Да если я вас сейчас не разбужу, вы всю жизнь проспите! Каждый год та же история… Де-душ-ка!» — «Ох, наказание ты мое! — закряхтел Мороз. — Вот заморожу тебя, будешь знать, как на старших кричать!» Дед Мороз сам испугался своей угрозы и поспешил успокоить внучку: «Не бойся, не бойся, я пошутил». — «Ха-ха! Струсила я, как же! Да такой засоня не то что заморозить, а… Вставайте сейчас же!» — «Ну, встаю, встаю, — сдался дедушка, — Ох-хо-хо, наказание, право слово. Ну, встал, ну и что? До Нового Года, почитай, месяц целый. Что ж мне, целый месяц из угла в угол слоняться? Первая снежинка — велика птица! Да у меня этого добра знаешь, сколько?» — «Сколько?» — хитро улыбнулась внучка. «Много! Где вот мой мешок? Сейчас я покажу тебе, сколько у меня этого добра… Где же он?» — «Кто?» — «Да не кто, а мешок! Мешок мой где? С буранами да метелями, с вьюгами да новогодними подарками. Куда ты его подевала?» — «Никуда я его не подевала, очень надо! Вы сами его каждую весну от меня прячете». — «Вот, вот. А то попади он тебе в руки, ты такого натворишь… Куда ж я его в прошлый раз спрятал? Ты не видела?» — «Не видела». «Может, подглядела случайно, краешком? Ты скажи, я не рассержусь». — «Не имею такой привычки! Вы сами учите, что это нехорошо». — «И правильно учу! Я плохого не посоветую… А все-таки иногда и подсмотреть не грех. Вот где мне теперь мешок искать?» — «Я почем знаю. Сами спрятали, сами и ищите… Да вот же он! Под лавкой!» — «Ах-ты, старая моя голова! А я его ищу…»
Дед Мороз вытащил из-под лавки большой красный мешок, и начал было развязывать тесемки, но вдруг остановился. «Слышь, внучка, вроде теплом потянуло? Опять, небось, сказочник какой в наши края раньше времени забрел: под дверью подслушивает, в окошки подглядывает».
Почему я, услышав эти слова, не спрятался? Хотел потом, а поздно: стоит на крылечке Снегурочка, руки в боки, и ругает меня почем зря. «Ах-ты, такой-сякой! Не можешь до Нового Года подождать, ровно журналист! Просто никакого сладу с этими сочинителями!»
Покраснел я от стыда и убежал, не дослушав. В самом деле, нечего Новогодние сказки в ноябре придумывать.
Ласковые сны
Сны, мечты, огорчения и радости — все это предметы одушевленные. Если не верите, спросите у детей.
В самом деле, у каждой мечты или огорчения свой характер, далеко не всегда схожий с характером человека, к которому они приходят. И это замечательно, иначе я бы не познакомился и с миллионной долей снов, живущих на Земле.
Однажды ко мне в гости пришли Ласковые Сны. Они появились внезапно, не известив телеграммой или телефонным звонком. И застали у меня целую кучу Огорчений. Огорчения пришли как всегда в строгих черных костюмах и темных очках. Они без разрешения уселись за стол, достали из саквояжей большие ложки и принялись методично стучать ими по столу, напоминая, что они проголодались. Причем, кормить их надо со строгой очередности: сначала самых молодых и сильных, потом тех, которые постарше и, наконец, совсем пожилых.
Я как раз выходил из кухни с громадной кастрюлей, когда в комнату ввалились Ласковые Сны. Не успел я опомниться, как мне врезали по локтю, и суп выплеснулся прямо на голову Огорчениям. Те страшно разозлились. Кто-то начал стаскивать с себя пиджак. Но они плохо знали Ласковые Сны. Немало не смутившись, Сны затеяли беготню вокруг стола. Они носились по комнатам, хохотали, показывали Огорчениям «носы». Я понял, что сейчас в моем доме начнется жуткое побоище, и от страха закрыл глаза. А когда вновь их открыл, то не поверил: Огорчения, побросав саквояжи, играли с Ласковыми Снами в догонялки. Я остолбенел! Тем временем гости решили играть в прятки. Голить выпало Снам. «Только, чур, в доме не прятаться!» — закричали они. «Ладно, ладно!» — ответили Огорчения и бросились к дверям. Когда последнее из них скрылось из виду, Сны подмигнули мне и закрыли дверь на ключ. Потом они забрали из-под стола саквояжи Огорчений и растаяли. А я проснулся.
Флейта
Есть старая японская легенда. Однажды, остановившись, чтобы напиться воды из горного ручья, человек услышал флейту. Невидимый музыкант играл с удивительным мастерством. В одном звуке он умел соединить печаль и радость, ярость и нежность: грохот водопада и журчание родника; осенний ветер, срывающий листья клена и его весеннего брата, играющего с цветами сакуры. Человеку захотелось увидеть этого чудесного мастера, подойти поближе, устроиться поудобнее, чтобы полнее насладиться мелодией.
Так человек пошел на звук флейты. Он шел час, другой, солнце склонилось к закату, а музыканта все не было видно. На ночь человек расположился у корней громадной сосны. Флейта звучала тихо, но не отдалялась. На другое утро человек продолжил свои поиски. Он шел по лесам и горам, по топким тропинкам в рисовых полях, переплывал реки. Всех встречных расспрашивал он о флейтисте, но никто ничем не смог ему помочь; некоторые даже принимали его за сумасшедшего. Дорога привела человека в большой город, и там, в шуме и криках он потерял звук флейты. Тщетно метался человек по узким кривым улочкам. Понемногу он успокоился. Нанялся работать, женился, построил дом, обзавелся детьми.
Много лет спустя, похоронив жену и выдав замуж младшую дочь, человек задумал побывать в своей родной деревне. Напрасно дети и внуки отговаривали его.
День был жаркий, дорога пыльная, человеку захотелось пить, и приметив лес на склоне горы, показавшейся на удивление знакомой, человек решил поискать там воду. Остановившись у горного ручья, он вдруг опять услышал флейту. Грустно улыбнулся человек: он слишком стар и слаб, чтобы как в юности броситься на поиски. Он лег на траву, положил под голову дорожный мешок и закрыл глаза.
А флейта все пела. И звучала она так ясно и чисто, словно музыкант стоял за соседним деревом.
Паук и крылья