Алан Милн - Дорога на Дувр
Обзор книги Алан Милн - Дорога на Дувр
Алан Александер Милн
Дорога на Дувр
ДОМАШНИЕ:
ДОМИНИК
ПРИСЛУГА
Мистер ЛАТИМЕР
ГОСТИ:
ЛЕОНАРД
АННА
ЮСТАСИЯ
НИКОЛАС
Место действия — приемная в доме мистера ЛАТИМЕРА, расположенного чуть в стороне от Дувр-роуд
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Помещение, которое мистер ЛАТИМЕР предпочитает называть своей приемной, на самом деле прихожая. Попадаешь туда через входную массивную дубовую дверь. Но эта дверь хорошо подогнана к дверной коробке, хорошо защищена толстыми портьерами, а помещение отлично обогревается системой центрального отопления, поэтому этой приемной не свойственными недостатки, которыми обычно страдает прихожая в холодный ноябрьский вечер. В этот момент портьеры, разумеется, задернуты, поэтому вся стена пурпурная. По центру приемной стоит стол, без скатерти, сервированный на троих. На столе красивая синяя ваза с пурпурными анемонами. Поблескивают серебряные столовые приборы и старинный хрусталь. В общем, в приемной чувствуется аура приключений арабской ночи. Днем, конечно, это обычная прихожая, обставленная несколько вычурно, по вечерам, глянув на нее, поневоле возникает вопрос, а что же здесь должно произойти?
Входит ДОМИНИК, высокий, дородный, важный мажордом, в старомодном костюме дворецкого. Останавливается, оглядывает комнату, чтобы убедиться, что все, как должно, подходит к столу, где-то что-то поправляет. Поворачивается и ждет не больше секунды. Как по мановению волшебной палочки, появляется прислуга: два лакея и две горничные. Мужчины выходят слева, женщины — справа. Их одежда тоже несколько вычурна, такой уж стиль дома мистера ЛАТИМЕРА. Они выстраиваются в ряд.
ДОМИНИК. Синяя комната в восточном крыле готова?
МУЖЧИНЫ. Да, мистер Доминик.
ДОМИНИК. Белая комната в западном крыле готова?
ЖЕНЩИНЫ. Да, мистер Доминик.
ДОМИНИК. Гостей принимаем, как всегда.
ВСЕ ЧЕТВЕРО. Да, мистер Доминик.
ДОМИНИК. Смотрите, как бы я не нашел каких-либо недочетов.
Лакеи и горничные уходят. ДОМИНИК смотрит на часы, идет вслед за мужчинами. Едва покидает комнату, как раздается дверной звонок. Доминик неспешно возвращается, раздвигает портьеры, открывает входную дверь. На пороге возникает Леонард, в пальто с меховым воротником и шляпе. Высокий, хорошо сложенный мужчина лет тридцати пяти, смуглый, с тонкой полоской усов. Через открытую дверь оглядывает комнату и увиденное определенно удивляет его.
ЛЕОНАРД. Э… э… Это… э… отель? Мой шофер сказал… мы сбились с дороги, пришлось останавливаться… он сказал, что мы можем провести здесь ночь (поворачивается, зовет). Эй, Сондерс! Едва ли нам сюда (обращается к ДОМИНИКУ). Может, вы подскажете мне.
АННА (снаружи, невидимая). Сондерс ушел, Леонард.
ЛЕОНАРД (поворачиваясь). Ушел? Какого дьявола… (скрывается в темноте за дверью).
ДОМИНИК. Сондерс совершенно прав, милорд. Здесь в каком-то смысле отель.
АННА (выходит из автомобиля, все еще невидимая). Он ушел, как только за тобой захлопнулась дверца. Леонард, ты уверен…
Она появляется в дверном проеме. Леонард поддерживает ее под руку. С первого взгляда она симпатичная. Но прежде всего к ней притягивает загадочность юности, ее отстраненная, никем не тронутая невинность, ее холодная сдержанность, ее… короче, она все за себя скажет сама. Сейчас же она несколько расстроена событиями этого вечера.
ДОМИНИК. Сондерс совершенно прав, милорд. Здесь в каком-то смысле отель.
ЛЕОНАРД (в недоумении). А куда он подевался? (Вглядывается в темноту за дверью).
ДОМИНИК. Несомненно, обошел дом, чтобы открыть ворота гаража. Ваша светлость, не изволите ли…
ЛЕОНАРД. Так мы можем у вас остановиться? На одну ночь. Моя… э… жена и я…
ДОМИНИК. Если ваша светлость и ее светлость соблаговолят войти в дом… (ждет).
ЛЕОНАРД (АННЕ). Это лучшее, что мы можем сделать, дорогая. Я очень сожалею, что все так вышло, но, в конце концов, нет разницы…
АННА (бросая на Леонарда взгляд, который говорит: «Не в присутствии же слуг»). Должна отметить, тут уютно. Тем более, что проведем мы здесь только одну ночь (она заходит, ЛЕОНАРД — за ней).
ДОМИНИК, Благодарю вас, миледи.
Он закрывает дверь, запирает замки, задвигает засовы, задергивает портьеры. Ощущение такое, будто закрылась дверь тюремной камеры. АННА оборачивается на скрип засовов, вздрагивает. Ей чудится, что дверь закрылась навсегда. ЛЕОНАРД, который не отрывает глаз от накрытого к ужину стола, говорит вроде бы сам себе: «Странный какой-то отель».
ДОМИНИК. Позвольте мне, миледи (помогает АННЕ снять пальто).
ЛЕОНАРД. Можете вы принести нам что-нибудь поесть?
АННА. Я ничего не хочу, дорогой.
ЛЕОНАРД. Не говори ерунды, дорогая.
ДОМИНИК. Ужин подадут через пять минут, милорд.
АННА (внезапно). Вы знаете, кто мы?
ДОМИНИК. К сожалению, не удостоен чести, миледи.
АННА. Тогда почему вы называете меня миледи?
ЛЕОНАРД (ему такой поворот разговора не нравится). Дорогая моя!
АННА (отводя останавливающую руку Леонарда). Я слушаю?
ДОМИНИК. Его светлость упомянул, что ваша светлость — его жена.
АННА. Да, да… Значит, вы его видели раньше?
ЛЕОНАРД (самодовольно). Дорогая, тебя не должно это удивлять.
ДОМИНИК. Мне известен титул его светлости, но не имя.
ЛЕОНАРД (удивленно). Титул? Какой дьявол…
ДОМИНИК. Ужин будет подан через пять минут, миледи (кланяется и уходит).
Короткая пауза. ЛЕОНАРД вновь смотрит на стол, потом оглядывает комнату, наконец, встречается взглядом с АННОЙ. И озвучивает их общую мысль.
ЛЕОНАРД. Чертовски странный отель.
АННА (подходит к нему, берет за руку). Леонард, мне это не нравится.
ЛЕОНАРД. Да перестань. Это все мелочи, дорогая.
АННА. Такое ощущение, что они нас ожидали.
ЛЕОНАРД (смеется). Мое дорогое дитя, да как они могли? Если бы мы не сбились с пути, то были бы уже в Дувре… чего там, подплывали бы к Кале.
АННА. Я знаю (печально). Ну почему мы не подплываем?
ЛЕОНАРД. Автомобиль… Сондерс, этот чертов шофер… Череда происшествий…
АННА. С тобой часто случаются такие происшествия, Леонард?
ЛЕОНАРД. Моя дорогая Анна, уж не предполагаешь ли ты, что я все это подстроил?
АННА. Нет, нет (она отходит от него, садится). Но почему именно этим вечером?
ЛЕОНАРД. Разумеется, это чертовски неприятно, опоздать на паром, но мы уплывем завтра утром. И к вечеру будем в Париже.
АННА. Завтра вечером… но это такая разница! Я ненавижу каждый лишний час, который мы с тобой проводим в Англии!
ЛЕОНАРД. Честно говоря, я не понимаю, почему…
АННА. Ты должен смотреть на все моими глазами, Леонард. Я с самого начала сказала тебе: или мы убегаем, или расстаемся. Не будет никаких интриг, никакой лжи и уверток. Мы сразу начинаем новую жизнь в новой стране (с улыбкой). Может, все дело в том, что на французском наш поступок звучит не столь грубо, как на английском… Да, я знаю, с моей стороны это глупо, но такой уж я человек.
ЛЕОНАРД (пожимая плечами). Ну, хорошо (достает портсигар). Не будешь возражать, если я выкурю сигарету?
АННА (с жаром). Ну почему мужчины всегда хотят курить? Даже перед тем, как садиться за стол? Неужели нельзя хотя бы пару минут подышать чистым воздухом?
ЛЕОНАРД (надувшись, убирает портсигар). Извини.
Анна. Нет, нет, это ты меня извини.
ЛЕОНАРД. Ты просто не в себе.
АННА. Полагаю, нервы.
ЛЕОНАРД. Ерунда. Чтобы моя Анна жаловалась на нервы? (С горечью). Вот окажись на твоем месте Юстасия…
АННА (холодно). Послушай, Леонард, я думаю, будет лучше, если мы оставим твою жену за рамками нашего разговора.
ЛЕОНАРД. Извини.
АННА (скорее, себе, чем ЛЕОНАРДУ). А может, ты прав. В критические моменты мы, женщины, такие одинаковые.
ЛЕОНАРД (подходит к ней). Нет, черт побери, я этого не потерплю. Это… это богохульство. Анна, дорогая моя… (она встает, протягивает к нему руки).
АННА. Я… я — другая, не так ли?
ЛЕОНАРД. Дорогая!
АННА. Я не похожа на остальных… совершенно не похожа, да? Даже когда сержусь? Когда нервничаю?
ЛЕОНАРД. Дорогая!
АННА. И ты меня любишь?
ЛЕОНАРД. Дорогая! (Хочет ее поцеловать, но она его останавливает).
АННА. Нет! Теперь ты можешь покурить (усаживает его на стул, раскрывает портсигар, достает сигарету, вставляет в рот). Спички? (Протягивает руку за спичками).
