Карло Гольдони - Синьор Тодеро-брюзга
Обзор книги Карло Гольдони - Синьор Тодеро-брюзга
Карло Гольдони
Синьор Тодеро-брюзга
Комедия в трех действиях
Действующие лица:
Тодеро, старик купец.
Пеллегрин, сын Тодеро.
Марколина, жена Пеллегрина.
Занетта, дочь Пеллегрина и Марколины.
Дезидерио, управляющий Тодеро.
Николетто, сын Дезидерио.
Чечилия, служанка Марколины.
Фортуната, вдова.
Менегетто, кузен Фортунаты.
Грегорио, слуга. Носильщик.
Действие происходит в Венеции, в доме Тодеро.
Действие первое
Явление первое
Комната Марколины.
Марколина и Чечилия.
Марколина. Ну, что же? Будем мы, наконец, сегодня пить кофе?
Чечилия. Если не пошлете за ним в кофейню, — боюсь, что не удастся.
Марколина. Это почему? Разве в доме нет кофе?
Чечилия. Есть, синьора, есть, да старый хозяин запер на ключ и кофе, и сахар.
Марколина. Это еще что за новости? Мало тех выходок, которые мне приходится терпеть от моего милейшего свекра, так он выдумал еще держать от меня на запоре сахар и кофе?
Чечилия. Что поделаешь! Чем больше он стареет, тем несноснее становится с каждым днем.
Марколина. Но что случилось? Какая муха его укусила? С ума он, что ли, сошел?
Чечилия. Вы же знаете, что это за человек! Повсюду сует свой нос и всегда ворчит. Прибежал в столовую, заглянул в сахарницу, потом в кофейницу и пошел: "Видано ли, чтобы ничего за неделю от целой сахарной головы не осталось! Купили-де кофе на лиру, а его уже нет. Ни порядка в доме, ни совести!" Забрал все с собой, отнес к себе в комнату и запер в шкаф.
Марколина. Я так сыта этими несносными выходками, что скоро у меня лопнет терпение. Просто стыдно за него! Столько лет живу в этом доме и не смею ничем распоряжаться. А мой дурень-муженек, даром что толстый и большой и что дочь на выданье, слово боится сказать! Не может он позаботиться, чтобы у жены был кофе! Клянусь, мне бы только дочку пристроить! У меня, слава богу, есть собственный дом, и я сумею родственничкам натянуть нос.
Чечилия. Сказать по правде, трудно просто поверить, чтобы человек тридцати пяти лет, женатый, отец семейства, с хорошим доходом, с лавкой в доме, которая приносит немалую прибыль, не смел истратить хотя бы дукат по своему желанию и должен был, как мальчишка, кормиться из рук отца.
Марколина. Вот именно. Это же чудовищно, что глава семьи тиранит сына, невестку, внучку, а вместе с тем позволяет водить себя за нос какому-то мужлану-управляющему, который знай набивает себе карманы и науськивает его на всех близких.
Чечилия. Ну да! Хозяин души не чает в управляющем и в его сыне. И, пожалуй, его сына любит даже еще больше!
Марколина. А между тем можно ли сыскать на свете другого такого дурака, такого болвана, такого дубину?
Чечилия. Вы это о синьоре Николетто говорите?
Марколина. Ну конечно, о таком сокровище, как синьор Николетто, достойнейший отпрыск синьора Дезидерио, любимчик моего свекра, который дальше своего носа ничего не видит!
Чечилия. Ну, если сказать по правде, синьор Николетто совсем уж не такой дубина.
Марколина. Ах, вот как! Ай да Чечилия! Уж не влюблены ли вы в этого дурачка?
Чечилия. С чего вы взяли, что он мне нравится? Не пристало мне такими вещами заниматься. Но, говоря по правде, почему бы…
Марколина. Хватит, не желаю больше о них разговаривать! Мой свекор взял их в дом назло мне, и если муж не возьмется за них как следует, возьмусь я. Мне бы только дочку пристроить, а я уж найду способ выжить их отсюда.
Чечилия. Дорогая синьора хозяйка, мне не хотелось бы, чтобы вы могли подумать…
Стук в дверь.
Марколина. Стучат! Посмотрите, кто там.
Чечилия. Уж, кажется, вы меня знаете…
Марколина. Ступайте посмотрите, кто пришел, говорю вам!
Чечилия. Сейчас, сейчас! Иду, синьора. (В сторону.) Мне тоже не очень сладко в этом доме. Не будь этого парнишки, ни за что здесь не осталась бы, хоть озолотите меня! (Уходит.)
Явление второе
Марколина, потом Чечилия.
Марколина. От такой женщины, как я, все запирать! Я не смею ничем распорядиться. Шагу не могу ступить. Никаких удовольствий! Даже едой, и то попрекают. Разве меня в помойке нашли? В одной рубашке взяли? Я, кажется, принесла в приданое шесть тысяч дукатов, да и происхождения более благородного, чем они. Предки их пришли в Венецию в деревянных башмаках,[1] а мои уже более ста лет занимаются торговлей.
Чечилия (входит; ворчливо). Вас спрашивает какая-то синьора.
Марколина. Кто такая?
Чечилия. Не знаю; кажется, ваша синьора Фортуната.
Марколина. Что случилось, синьора? Почему вы дуетесь?
Чечилия. Проклятая жизнь! И кому она только нужна?
Марколина. Что с вами? На кого вы злитесь?
Чечилия. Я выбежала посмотреть, кто пришел. Слышу голос: "Откройте!" Открываю. Вижу — старый хозяин; и он мне такую взбучку задал…
Марколина. Надо положить этой музыке конец! Я буду не я, если этого не сделаю. — Ступайте, ступайте. Просите синьору пожаловать.
Чечилия (в сторону). Свекор — настоящий яд, да и невестка не сахар!
(Уходит.)
Явление третье
Марколина, потом Фортуната.
Марколина. Старик хочет, чтобы у меня никто не бывал. И тут ему нужно в мои дела свой нос совать.
Фортуната (входит). Здравствуйте, синьора Марколина.
Марколина. Здравствуйте, синьора Фортуната.
Фортуната. Что поделываете? Как поживаете?
Марколина. Благодарю вас. А вы?
Фортуната. Неважно.
Марколина. Садитесь, пожалуйста. Не хотите ли снять шаль?
Садятся.
Фортуната. Не беспокойтесь. В такую погоду она не мешает.
Марколина. Может быть, затопить камин?
Фортуната. Что вы, что вы, право! Я шла пешком, и мне совсем не холодно.
Марколина. Как видите, и мне тоже. Я почти никогда не развожу огня.
Фортуната. Все дело в привычке. Если привыкнешь, то уж трудно обойтись. А если не балуешь себя, то и горя мало.
Марколина. Вы правы, вы совершенно правы. Меня с детства так воспитывали, и дочь свою я тоже стараюсь к этому приучить.
Фортуната. А как поживает синьора Занетта?
Марколина. Ничего себе. Бедная крошка! Она так сильно болела, но теперь совсем уже поправилась, в добрый час сказать.
Фортуната. Скажите, синьора Марколина, не хотите ли вы выдать вашу дочку замуж?
Марколина. Почему же нет, если представится подходящая партия?
Фортуната. Сказать по правде, я по этому поводу к вам и пришла.
Марколина. Неужели?
Фортуната. Есть у меня на примете такой жених, что, если дело сладится, вы будете меня благословлять.
Марколина. О, какая вы милая! Кто же он?
Фортуната. Не торопитесь. Прежде чем я назову его, вы должны откровенно мне сказать, можете ли сами решить этот вопрос.
Марколина. Да разве я вам об этом уже не говорила?
Фортуната. Так-таки никого не спросясь?
Марколина. Видите ли, собственно, решать должен был бы ее отец, но он сделает так, как я прикажу.
Фортуната. А синьор Тодеро?
Марколина. Но вы же знаете, что, если родители согласны, дед не может не согласиться?
Фортуната. Да разве вам неизвестно, что такие старики всегда хотят сами всем распоряжаться?
Марколина. Совершенно верно, но лишь до известной степени. Если представится хороший случай и партия подходящая, с какой же стати он будет упрямиться?
Фортуната. А кто даст приданое?
Марколина. Приданое должен дать свекор, и я думаю, что он не откажет; хотя муж мой и тряпка и позволяет отцу распоряжаться, как тому угодно, однако, если понадобится, я сумею заставить его поговорить как следует. Свадебные сундуки уже готовы; материнское приданое тоже пойдет за ней. И я уж подниму свой голос. Девушку пора выдавать замуж; и клянусь вам, если мой свекор вздумает чудить, я добьюсь своего.
Фортуната. Нет, синьора Марколина. Если из этого выйдут неприятности, лучше не начинать.
Марколина. Да я только к слову так сказала; неприятностей никаких не будет и быть не может. Свекор, правда, скуп и чудит, норовит все делать по-своему, но он всегда хотел, чтобы дочь моя пристроилась. А из вчерашнего разговора с ним я поняла, что он ждет не дождется, когда она выйдет замуж. Разумеется, не потому, что заботится о ее счастье, — он из тех стариков, которые никого, кроме самих себя, не любят, — а просто чтобы избавиться от лишнего рта.
