Николай Потапов - Великая Отечественная Война (1941–1945)
Обзор книги Николай Потапов - Великая Отечественная Война (1941–1945)
Николай Иванович Потапов
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА
(1941–1945)
ЗИМА 41-го. БИТВА ПОД МОСКВОЙ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Сталин — председатель Совета Народных Комиссаров СССР.
Молотов — народный комиссар иностранных дел СССР.
Маленков — член правительства.
Щербаков — секретарь Московского горкома партии.
Жуков — генерал армии, член Ставки Верховного главнокомандования.
Василевский — генерал, работник Генерального штаба.
Еременко — генерал, командующий Брянским фронтом.
Конев — генерал, командующий Калининским фронтом.
Буденный — командующий Резервным фронтом.
Артемьев — генерал, командующий Московским военным округом.
Жигарев — генерал, командующий ВВС.
Троицкий — полковник, командир танковой бригады.
Власик — генерал, начальник охраны Сталина.
Чадаев — сотрудник Совнаркома.
Игнатошвили — генерал, заместитель начальника охраны Сталина.
Павел — рабочий.
Клава — его жена.
Юра — их сын.
Нина — их дочь.
Борис — директор ювелирного магазина.
Клара — его жена.
Эдик — их сын.
Клочков — политрук.
Андрей, Карим, Гавриил, Мусамбеков — солдаты.
Таня — партизанка.
Черчилль — премьер-министр Великобритании.
Иден — министр иностранных дел.
Гленн — член парламента.
Исмей — генерал, советник Черчилля по военным вопросам.
Гитлер — канцлер Германии.
Геринг — командующий военно-воздушными силами, рейхсмаршал.
Гальдер — генерал, начальник Генерального штаба.
Браухич — фельдмаршал, командующий сухопутными войсками.
Хойзингер — фельдмаршал, заместитель начальника Генерального штаба.
Бок — фельдмаршал, командующий группы армий «Центр».
Лееб — фельдмаршал, командующий группы армий «Север».
Рунштедт — фельдмаршал, командующий группы армий «Юг».
Гудериан — генерал, командующий 2-й танковой армией.
Ева Браун
Солдаты, офицеры немецкой армии.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Просторный кабинет.
Перед картой фронтов стоят Жуков, Василевский.
Жуков. Обстановка на фронтах сложная, опасная. Придется наши войска отводить за Днепр и там создавать оборонительные рубежи. Иначе немцы могут окружить наши войска.
Василевский. Такая угроза есть, и допустить этого нельзя.
Жуков. Хочу доложить об этом товарищу Сталину. Выскажу ему наши соображения о дальнейшем ведении боевых действий на московском и других направлениях.
Василевский. Это правильно. Откладывать нельзя. Обстановка сложилась критическая.
Жуков. Нам надо не стесняться найти в себе мужество и сказать народу правду: почему наша армия отступает, почему так получилось, что она оказалась в таком тяжелом положении?
Василевский. Это верно. Сказать правду надо.
Жуков. Прежде всего надо по достоинству оценить немецкую армию, с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны. Мы же не перед дурачками отступали тысячи километров в глубь своей территории, а перед сильнейшей армией мира. Надо честно сказать, немецкая армия к началу войны была подготовлена лучше нашей армии, лучше выучена, лучше вооружена, психологически была лучше готова к войне. Она имела двухлетний опыт ведения войны на Западе, и притом войны победоносной. А это имеет огромное влияние на моральное состояние войск. Надо также признать, что немецкий Генеральный штаб, вообще немецкие штабы работали тогда лучше, чем наши штабы. Немецкие командующие в тот период лучше думали, лучше оценивали обстановку. Мы учились в ходе войны, в ходе боев. И кое-чему уже научились, стали даже бить немцев, одерживать над ними победу. А начинали войну с того, что немцы имели над нами преимущество во всех отношениях. У нас стесняются также говорить о неустойчивости наших войск в начальный период войны. А войска были неустойчивыми, и не только отступали, но часто и бежали с поля боя, впадали в панику. Не секрет, что у нас рядом воевали дивизии стойкие, сражались с врагом мужественно, и были нестойкие, отступали с поля боя, бежали. В общем, были разные командиры, разные дивизии. Обо всем этом следует говорить и помнить.
Василевский. Да, это верно. Все это было.
Жуков. А трактовка внезапности нападения на нас Германии? Эта трактовка неполна, неправильна. Что значит внезапность, когда мы говорим о боевых действиях такого масштаба? Это ведь непросто внезапный переход границы, непросто внезапное нападение. Внезапность перехода границы сама по себе ничего не решает. Главная опасность внезапности заключается не в том, что немцы внезапно перешли границу, а в том, что для нас оказалось внезапностью их шестикратное и восьмикратное превосходство в силах на решающих направлениях фронта, и масштабы сосредоточения их войск, и сила их удара. К началу войны 22 июня 1941 года на границе СССР было сосредоточено 153 германские дивизии, среди них 19 танковых, 14 моторизованных. Кроме того, 37 дивизий выставили сателлиты Германии: Финляндия, Румыния, Венгрия. 190 дивизий — это огромная сила вторжения. Было брошено против нас пять тысяч немецких боевых самолетов. Это и есть то главное, что предопределило наше отступление и наши потери первого периода войны, а не только и не столько внезапность перехода границы.
Василевский. Сталин верил: если мы не дадим себя спровоцировать, не совершим какого-либо ложного шага, то Гитлер не решится разорвать пакт о ненападении и напасть на нас.
Жуков. Верил, верно. Верили и другие руководители страны. Переоценивали и меру занятости Гитлера на Западе, считали, он там завяз и в ближайшее время не сможет воевать на два фронта: против нас и на Западе. Такое мнение поддерживали многие руководители страны, особенно министр иностранных дел Молотов.
Василевский. Да, это тоже было.
Жуков. По правде сказать, большинство людей у нас Гитлеру не верили. Но нам надо было как можно дольше оттягивать войну, так как наша армия была еще слаба, шло ее перевооружение новой боевой техникой. Наши военные заводы работали на полную мощность, ускоренно строились и новые заводы. Выпускали новые танки, новые самолеты, новые орудия, новые пулеметы. Немцы знали, что Красная Армия спешно перевооружается и с каждым месяцем становится все сильнее и сильнее. Поэтому они стремились напасть на нас как можно раньше, не обращая внимания на пакт о ненападении.
Василевский. Да, немцы сами в пакт особо не верили, считали пустой бумажкой.
Жуков. Да, это так. Мы тоже особо не верили, знали вероломство Гитлера, считали, пока Германия воюет на Западе против Англии и Франции, Гитлер развязывать войну против нашей страны не будет, потому что воевать на два фронта — это безрассудство, безумие.
Василевский. Но Гитлер не посчитался с этим.
Жуков. Не посчитался, потому что знал: Советский Союз перевооружает свою армию быстрыми темпами и оттягивать войну с нами не выгодно. Пока она ослаблена, надо сокрушить ее за три-четыре месяца, а потом бросить всю свою мощь против Англии. Так рассчитывал Гитлер.
Василевский. Да, это и склонило его начать войну сначала против нас…
Жуков. А Сталин Гитлеру тоже не доверял, не верил в его честность, порядочность, знал его способность пойти на обман, на предательство. Еще задолго до войны, выступая перед выпускниками военных академий, Сталин говорил: «У нас с Германией дружеские отношения не сложились. Война с Германией неизбежна. Эта война с нашей стороны перерастет в победоносную национально-освободительную. Поражение Германии в этой войне предопределено историей. К войне надо готовиться, — говорил он, — воспитывать армию в духе наступления». Призывал повышать качество и эффективность партийно-политической и воспитательной работы в армии и на флоте. А за полтора месяца до начала войны Сталин предупреждал, что над нашей страной нависла смертельная угроза. Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство, уничтожить нашу великую Родину Ленина, завоевания Октября, истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых превратить в рабов. Так что Сталин все понимал, все видел и знал. Он хотел только оттянуть войну еще на 1,5–2 года, чтобы вооружить армию и флот новой боевой техникой. Но не получилось.
