Будимир Метальников - Алешкина любовь. Простая история.
Обзор книги Будимир Метальников - Алешкина любовь. Простая история.
Будимир Алексеевич Метальников
Алешкина любовь. Простая история
Алешкина любовь
Степь и небо… Ни жилья, ни дороги. И стоит посреди этой дикости и безлюдья… кровать. Почти новенькая, с пружинной сеткой и никелированными дужками. А на ней сидит коршун.
Но вот коршун встрепенулся, тяжело взмахнул крыльями и медленно полетел.
Из-за пологого увала показался человек. Это был невысокий узкоплечий парнишка лет семнадцати. Он тяжело дышал, как после долгого бега. Черные волосы растрепались и прилипли к потному лбу. На нем была клетчатая ковбойка, лыжные брюки и кирзовые сапоги, которые были ему явно велики. Вся одежда и особенно сапоги были забрызганы чем-то белым.
Подойдя к кровати, он сел на нее. Лицо его сморщилось, и он всхлипнул, но тут же со злостью вскочил и стал разбирать кровать. Она не так-то легко поддавалась его усилиям. Он тряс ее что есть силы, но тщетно. Тогда он повалил кровать на бок и стал бить ногами по сетке, чтобы высвободить ее. Разобрав наконец кровать, он вскинул на плечо обе стойки, сетку взял под мышку и пошел. Но через, несколько шагов остановился, бросил сетку на землю, сложил на нее стойки и потащил все волоком. Стойки немедленно соскользнули на землю.
На лице юноши появилось отчаяние. Несколько секунд поразмыслив, он снова сложил стойки на сетку, взвалил все на спину и пошел так, согнувшись и цепляя сапогами за рыжую потрескавшуюся землю.
За увалом стояла машина. Под брезентовым фургоном чуть ли не до крыши были навалены бревна, доски, железные трубы, мешки и чемоданы. У борта поблескивали никелем две кровати.
В тени, отбрасываемой машиной, сидели трое мужчин и женщина.
Сергей — невысокий крепыш со светлыми усами и быстрым пронзительным взглядом; Аркашка — шофер, молодой, тонкий, голубоглазый парнишка, невероятно обросший кудрявым пухом на щеках и подбородке; и Женя — медлительный увалень с вислым унылым носом и черными чаплиновскими бровями, сведенными к переносице, отчего постоянным выражением на его лице была смесь обиды и недоумения.
Женщину звали Лизой, это была добродушная бабища лет тридцати восьми с огромной грудью и широкими мужскими кистями рук.
— Алешка идет! — сказала она, увидев на гребне увала согнутую фигуру юноши с кроватью. — Уж больно квелый парнишка-то. Зря вы над ним такие шутки шутите!
— Не будет забывать! — усмехнулся Сергей.
Через некоторое время, когда солнце скатилось к горизонту и впереди машины побежала длинная тень, они подъехали к другой машине причудливого вида, видимо, поджидавшей их.
Это был семитонный «МАЗ» с бурильной установкой и прицепом, на котором стояла цистерна. Через всю машину, начиная от хвоста и выступая далеко впереди кабины, шла стальная мачта из труб. Поручни и мостки, идущие там, где должны были быть борта, напоминали палубу корабля. На этой палубе тоже было навалено всяческое оборудование, пожитки и сидел пожилой мужчина — муж Лизы, Илья.
— Где пропадали? — окликнул вновь прибывших Николай, сидящий за рулем рослый парень с кудрявым светлым чубом и мрачным лицом.
— Воспитательную работу проводили! — улыбнулся Аркашка и спросил: — А вы что, заблудились?
— Поезжай впереди! — приказал ему Волков — старший мастер, пожилой чернобородый мужчина, сидевший рядом с шофером.
Аркашка выехал вперед.
Две машины медленно движутся по степи. Медленно, потому что тяжелый «МАЗ» не поспевает за полуторкой.
Становится темно, и передняя машина включает фары. За ней включает и вторая.
В кабине первой машины, свесив голову на грудь дремлет Лиза.
В кузове похрапывает Женя, привалившись спиной к кабине.
У заднего борта покуривает Сергей, рядом с ним Алешка.
Вдруг Сергей, вглядываясь в темноту, крикнул:
— Эй, Женька! Постучи!
Женя, проснувшись, стукнул несколько раз кулаком в кабину. Машина остановилась.
— Вроде дома виднеются. Надо бы молоком разживиться. Алеха, бери ведро и дуй за молоком! — распорядился Сергей.
— Что ты — удивился Алешка. — Поздно ведь…
— Ну и что?
— Неудобно… Спят люди.
— Ну объясни им… Жрать-то надо.
— Да ну! Как я стану объяснять? — жалобно воспротивился Алешка. — Не могу я… Неудобно!
— Тьфу! Интеллигенция! — рассердился Сергей. И, схватив ведро, выпрыгнул на землю.
Сзади подходил «МАЗ». Сергей с ведром в руке заплясал перед фарами, останавливая машину.
Сойдясь в свете фар, отряд бурильщиков приступил к ужину. За молоком подходили к Сергею.
Лиза, прижимая к груди каравай хлеба, оделяет всех большими ломтями.
Пожилая женщина в юбке и платке, накинутом на плечи поверх нижней рубашки, с любопытством и в то же время сочувственно смотрит на проголодавшихся людей. Рядом с ней таращит глаза малыш.
— Поторапливайтесь, ребята, — заметил Волков, нам еще ехать, ехать. А ты чего? — встрепенулся он, видя, что Алешка ест сухой хлеб и не решается подойти к Сергею.
— А он не хочет! — хмыкнул Сергей, — Ему неудобно сырое. Он у нас только кипяченое пьет.
Женя и Николай засмеялись. Алешка повернулся и ушел в темноту за машину.
— Ты куда? — окликнул Волков.
— Не хочу! — ответил из темноты Алешка.
Парни развеселились еще больше.
Лиза вздохнула, единым духом осушила свою литровую кружку, зачерпнула молока и направилась за машину.
Алешка стоял, прислонившись к борту, и, жевал, глядя на небо.
Лиза мельком глянула вверх и протянула ему кружку.
— На!
— Спасибо… Я правда не хочу, — неуверенно пробормотал Алешка.
— Пей дурачок! — вздохнула Лиза. — Да будь ты поершистей! Не бойся, не заклюют…
— Ладно, — шмыгнув носом, пообещал Алешка и с жадностью проголодавшегося человека накинулся на молоко.
Лиза посмотрела на него, вздохнула еще раз и направилась обратно, а подойдя к Сергею, вдруг отвесила ему звонкий подзатыльник.
— За что? — изумился Сергей.
— За это самое! — кивнула она в сторону Алешки.
Сергей не обиделся, а только засмеялся и сказал Илье:
— И как ты, Илья, только управляешься с такой женой — ума не приложу!
— А зачем тебе к моей бабе ум прикладывать? — добродушно спросил Илья, тщательно пережевывая хлеб беззубым ртом.
Парни рассмеялись, а Сергей как будто смутился…
И снова плывут в ночи две пары светящихся точек. Медленно поднимаются на увал и останавливаются. Потом машины разворачиваются фарами друг к другу. В освещенном пространстве начинается суета разгрузки.
Несмотря на ранний час, работа уже кипела. Мачта была поднята, и Николай отвесом проверял точность установки. Аркашка с Волковым укрепляли оттяжки.
Сергей, Лиза и Илья копали отстойники для раствора.
Николай, проверив установку, посмотрел, как сноровисто орудует лопатой Сергей, и, не выдержав, стал снимать рубаху.
— А ну дай-ка и я разомнусь! — попросил он лопату у Ильи. — А ты покури.
— Чего там курить, еще только начали, — проворчал Илья, берясь за топор, и тут же начал подгонять доски для настила.
Подошел Волков, посмотрел на работающих и удивился:
— А Женька где? Опять сачкует?
А Женя сидел у входа в большую палатку на корточках и накачивал паяльную лампу. Алешка, косясь на гудящее пламя, опасливо спросил:
— Не взорвется?
— Ничего не будет! — беззаботно отмахнулся Женя, продолжая накачивать. — Вот если…
Но тут его сердито окликнул Волков:
— Эй? Ты что там делаешь? А ну-ка иди сюда!
Женя с сожалением выпрямился:
— Ну валяй, стряпай.
— А чего варить-то? — робко спросил Алешка. Я только кашу да картошку умею.
— Картошки нет. Лапшу вари. Дело нехитрое. — И Женя направился к работающим.
— Держи! — протягивает Лиза ему совковую лопату, которой она только что выбрасывала землю из ямы. Но Женя делает вид, что не заметил протянутой лопаты, и берет другую, поменьше.
— Ну и сачок! — удивляется Волков. — Ты бы ложку так выбирал!
Николай и Сергей засмеялись.
— При чем тут сачок? — немедленно обижается Женя и сдвигает брови домиком. — Просто у этой ручка удобней…
…Алешка, насвистывая, отсыпает из мешочка лапшу в кастрюлю, несколько секунд раздумывает над ней, затем из большого молочного бидона наливает воду и начинает старательно мыть лапшу. Потом сливает мутную воду, наливает чистой и ставит кастрюлю на очажок из трех закопченных кирпичиков. После этого он подставляет под кастрюлю паяльную лампу и усаживается рядом, чтоб следить за лапшой.
На рабочей площадке заканчиваются последние приготовления. Лиза вытащила пробку из глиномешалки, и раствор толстой, маслянистой струей хлынул в отстойник. Сергей поднял лебедкой широкую металлическую трубу — забурник — и пропустил ее через шпиндель станка до земли. Потом оглянулся на Волкова:
