Уильям Йейтс - Смерть Кухулина
Обзор книги Уильям Йейтс - Смерть Кухулина
Уильям Батлер Йейтс
Смерть Кухулина
Персонажи пьесы
Кухулин.
Этна Ингуба.
Эмер.
Айфа.
Морриган, богиня войны.
Старик.
Слепой.
Слуга.
Певица, Волынщик и Барабанщик.
Место действия – пустая сцена без каких-либо примет времени. Глубокий старик, напоминающий что-то из мифологии.
Старик.
Меня попросили поставить пьесу под названием «Смерть Кухулина». Это последняя в цикле пьес, посвященных его жизни и смерти. Почему выбрали меня? Видно, потому, что я так же устарел и вышел из моды, как вся эта романтическая чепуха. Да, я настолько стар, что забыл, как звали моих родителей; может быть, я и впрямь сын Тальма, – а уж он был так стар, что его друзья до сих пор перечитывают Вергилия и Гомера. Мне предоставили свободу действий, и я тут записал несколько основных принципов на клочке бумаги. Мне бы хотелось, чтобы в зале было не более пятидесяти или ста человек, а если будет больше, чтобы они не шумели и не шаркали ногами, когда говорят актеры. Я знаю, что ставлю пьесу для людей, которые мне симпатичны, а таковых вряд ли наберется больше, чем было на премьере мильтоновского «Комоса». В данном случае они должны знать древний эпос и пьесы, сочиненные мистером Йейтсом по его мотивам. У таких людей, как бы они ни были бедны, обычно есть собственные библиотеки. Если зрителей будет больше сотни, тут уж никак не избежать полузнаек из книжных клубов и тому подобной публики, всяких дилетантов, карманных воришек и самоуверенных шлюх. Почему карманных воришек? Сейчас объясню…
Барабан и волынка за сценой: начинают и смолкают.
Это музыканты; я просил их дать мне знак, если заболтаюсь. Старикам это свойственно, уж извините. А музыку мы еще сегодня услышим. Там есть Певец, Волынщик и Барабанщик. Я подобрал их на улице и клянусь, что научу их, покуда жив, музыке бродяг и оборванцев, музыке Гомера. Обещаю вам и танец. Танец хорош тем, что в нем нет слов, а слова легче всего опошлить. Танцевать будет Эмер – и тут уж ничего не поделаешь, это мифология! – танцевать она будет перед отрубленными головами. Сперва я хотел, чтобы головы были как настоящие, но это лишнее: если танцовщица знает свое дело, никакие подобия не будут выглядеть так убедительно, как простые черные параллелограммы. Но безумно трудно найти подходящую танцовщицу. Была у меня раньше одна такая, да ушла – комическая плясунья, трагическая плясунья, любовь и презрение, жизнь и смерть – все было в ней одной. Трижды плюю на этих танцовщиц Дега, на их куцые трико, жесткие корсажи и сверх всего – на их лица горничных. О Рамзес великий! Уж лучше абстрактные маски, чем эти тусклые физиономии усталых служанок. Тьфу! Тьфу! Тьфу!
Сцена темнеет, занавес опускается. Волынка и барабан вступают и играют до тех пор, пока занавес не поднимается снова, обнажая пустую сцену. Полминуты спустя появляется Этна Ингуба.
Этна
Кухулин! Эй, Кухулин!
Кухулин появляется из глубины сцены.
Я пришла
С известием. Меня прислала Эмер,
Твоя жена, сказать, чтоб ты не медлил.
Мэйв привела из Коннахта свой сброд
На Эмайн Маху, чтобы жечь и грабить;
Твой дом в Муртемне превращен в костер.
Нет выбора тебе: как ни огромен
И ни опасен перевес врага,
Ты должен выступить вперед и биться.
Кухулин
Весть не нова. Уж я вооружен
И человека своего послал
Собрать дружину. Что там у тебя?
Этна
Нет ничего.
Кухулин
Что у тебя в руке?
Этна
Ах, это…
Кухулин
Кажется, письмо, не так ли?
Этна
Не знаю, как оно ко мне попало.
Я только что от Эмер. Мы стояли…
Она сказала мне…
Кухулин
Письмо от Эмер,
Тут сказано иначе. Я не должен
В бой выступать до завтра, ибо силы
Неравны и сразиться нынче – гибель.
Наутро же прибудет Конал Кернах
С большой дружиной.
Этна
Не могу понять,
Откуда вдруг письмо…
Кухулин
Есть и приписка.
Чтобы меня вернее удержать,
Ты послана сюда, чтоб до утра
Делить со мною ложе. Но не бойся.
Тому, что я прочел, предпочитаю
То, что услышал. Я готов для битвы,
И горстка воинов моих готова;
Нам не в диковину неравный бой.
Появляется Морриган и становится между ними.
Этна
Мне чудится: тут кто-то есть меж нами.
Ты никого не видишь?
Кухулин
Никого.
Этна
Кто из богов иль духов схож с вороной?
Кухулин
У Морриган воронья голова.
Этна
Да, это Морриган, богиня битв,
Меня коснулась черным опереньем.
Морриган исчезает.
Теперь мне ясно: это чары Мэйв.
С тех пор, как с нею спал Кухулин юный,
Как изменилась бывшая красотка –
Колдунья с глазом посредине лба!
Кухулин
Колдунья с глазом посредине лба?
Чудовище с вороньей головой?
Оставь, тут ни к чему волшба и духи.
Все дело в том, что надобен тебе
Дружок повеселей и помоложе.
И вот, страшась того, что мог бы в гневе
Я совершить, ты вздумала послать
Меня на смерть, но от волненья
Забыла про письмо в руке.
Этна
…Очнувшись,
Теперь я вижу все коварство Мэйв:
Кому же, как не мне, ты мог поверить?
Кухулин
Когда, от смерти сына обезумев,
Я волны бросился рубить мечом,
Унять меня сумела только Эмер.
Этна
Да, я ее не стою. Но ко мне
Ты потянулся, вспомни.
Кухулин
Ты решила,
Что за измену я тебя убью;
Хоть все изменчиво в подлунном мире,
И если я не изменился, значит,
Я – чудо из чудес.
Этна
Нет, ты не тот,
Кого любила я. Тот человек
Предательств не прощал. Когда ты можешь,
Так мысля обо мне, как мыслишь ты,
Простить, – ты на пороге смерти!
Кухулин
Так громко и так близко к двери… Тише!
Не надо здесь кричать про смерть мою
Столь яростно и возбужденно. Услышать могут.
Этна
Пусть услышат все,
В ком сохранилась жажда мести, ярость
И страсть, необходимая для жизни.
Едва лишь ты уйдешь, я позову
Всех поваров твоих и поварят;
Псарей, посыльных, сторожей, служанок:
Пусть поварешками меня забьют,
Проткнут ножом, на вертеле поджарят –
Какой угодно смерти предадут, –
Чтоб тень моя явилась меж теней
И пред твоею тенью оправдалась!
Кухулин
Коварство женское красноречиво.
Входит Слуга.
Слуга
Хозяин, конь готов, и люди ждут.
Кухулин
Сейчас я выйду, но сперва два слова.
Вот эта женщина в затменье скорби
Твердит, что, мол, злокозненною ложью
Меня толкала к гибели. Что делать?
Как защитить ее от слов безумных?
Слуга
Ее признанье – правда?
Кухулин
Правда проще.
Она лишь вестница моей жены.
Слуга
Не дать ли ей настойки сонных маков?
Кухулин
Как хочешь; только сохрани ей жизнь
Любой ценой. А коль я не вернусь,
Пусть Конал Кернах ей владеет: он
Умеет возбуждать любовь у женщин.
Этна
Скорей уснуть! Я знаю: я права.
Ведь Морриган, воронья голова,
Не может лгать. Вещунье этой верьте:
Увы, Кухулин на пороге смерти!
Волынка и барабан. Сцена на некоторое время темнеет. Когда вновь загорается свет, нет никого. Входит раненый Кухулин. Он пытается привязать себя поясом к обломку скалы. Входит Айфа, седовласая женщина с прямой осанкой.
Айфа
Узнал меня, Кухулин?
Кухулин
Помню меч
В твоей руке. Казалось, мы убьем
Друг друга в схватке. Но сумел я вырвать
Оружье из твоей руки усталой.
Айфа
Внимательней взгляни, Кухулин! Видишь?
Кухулин
Ты вся седая.
Айфа
Да. Настал мой час.
Знай, я пришла убить тебя, Кухулин.
Кухулин
Где я и что со мною?
Айфа
Получив
Шесть ран смертельных, ты пришел сюда
Испить воды из озера.
Кухулин
