Леонид Зорин - Варшавская мелодия
Обзор книги Леонид Зорин - Варшавская мелодия
Леонид ЗОРИН
ВАРШАВСКАЯ МЕЛОДИЯ
Лирическая драма в двух действиях
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Прежде чем вспыхивает свет и начинается действие, мы слышим слегка измененный записью голос Виктора:
— В Москве, в сорок шестом, декабрь был мягкий, пушистый. Воздух был свежий, хрустящий на зубах. По вечерам на улицах было шумно, людям, должно быть, не сиделось дома. Мне, во всяком случае, не сиделось. А таких, как я, было много.
Свет. Большой зал консерватории. Где-то высоко, у барьера, сидит Геля. Появляется Виктор, садится рядом.
ГЕЛЯ (мягкий акцент придает ее интонации некоторую небрежность). Молодой человек, место занято.
ВИКТОР. То есть как это — занято? Кто смел его занять?
ГЕЛЯ. Здесь будет сидеть моя подруга.
ВИКТОР. Не будет здесь сидеть ваша подруга.
ГЕЛЯ. Молодой человек, это есть невежливость. Вы не находите?
ВИКТОР. Нет, не нахожу. У меня билет. Этот ряд и это место.
ГЕЛЯ. Ах, наверное, это там… (Жест — вниз.)
ВИКТОР. Как же — там… Именно тут.
ГЕЛЯ. Но это есть анекдот, комизм. Я сама доставала билеты.
ВИКТОР. Я тоже сам достал. (Протягивает ей билет.) Смотрите.
ГЕЛЯ (смотрит). Вы купили на руках?
ВИКТОР. Вы хотите сказать — с рук?
ГЕЛЯ. О, пожалуйста, — пусть будет с рук. У брюнетки в рыжем пальто?
ВИКТОР. Вот теперь все верно. Чудная девушка.
ГЕЛЯ. Не хвалите ее, пожалуйста. Я не хочу о ней слышать.
ВИКТОР. Что-то, видимо, произошло. Она страшно спешила.
ГЕЛЯ. Так, так. Я знаю, куда она спешила.
ВИКТОР. А вокруг все спрашивают билетика. Представляете, какая удача?
ГЕЛЯ (небрежно). Вы часто бываете в консерватории?
ВИКТОР. Первый раз. А что?
ГЕЛЯ. О, ничего…
ВИКТОР. Иду себе — вижу, толпа на квартал. Значит, дело стоящее, все ясно. Бросаюсь в кассу — дудки, закрыто. Администратор меня отшил. Что за черт, думаю, — чтоб я да не прорвался? Такого все же еще не бывало. И тут эта ваша, в рыжем пальто… А что сегодня будет?
ГЕЛЯ. Если вы не возражаете — будет Шопен.
Шум аплодисментов.
ВИКТОР. Шопен так Шопен. У вас есть программка?
ГЕЛЯ. Пожалуйста, тихо. Теперь — надо тихо.
Свет гаснет. Музыка.
Свет снова вспыхивает в антракте между первым и вторым отделением.
ГЕЛЯ. Почему вы не идете в фойе? Там можно прогуливаться.
ВИКТОР (не сразу). Что-то не хочется. Шум, толкотня…
ГЕЛЯ. Вы не любите шума?
ВИКТОР. Смотря — когда. Сейчас — нет.
ГЕЛЯ. Вы любите музыку?
ВИКТОР. Выходит — люблю.
ГЕЛЯ. Стоило прийти, чтоб сделать такое открытие.
ВИКТОР. Глупо, что я сюда не ходил. Честное слово.
ГЕЛЯ. О, я вам верю без честного слова.
ВИКТОР. А вы — из Прибалтики?
ГЕЛЯ. Нет, не из Прибалтики.
ВИКТОР. Но вы ведь не русская.
ГЕЛЯ. Я богатая дама, совершающая кругосветный тур.
ВИКТОР. Ваша подруга в рыжем пальто тоже путешествует вокруг света?
ГЕЛЯ. Моя подруга… Не будем говорить про мою подругу. Она — легкомысленное существо.
ВИКТОР. Все-таки скажите, вы — откуда?
ГЕЛЯ. Не верите, что я богатая дама?
ВИКТОР. Не знаю. Я никогда их не видел.
ГЕЛЯ. Я из братской Польши.
ВИКТОР. Вот это похоже. Я так и подумал, что вы не наша… То есть я хотел сказать — не советская. То есть я другое хотел сказать…
ГЕЛЯ. Я понимаю, что вы хотите сказать.
Звонки. Антракт оканчивается.
ВИКТОР. А что вы делаете у нас?
ГЕЛЯ. Я у вас учусь.
ВИКТОР. В каком это смысле?
ГЕЛЯ. В консерватории, если вы ничего не имеете против. И моя подруга тоже в ней учится. Но она — ваша… То есть я хотела сказать — советская… То есть я хочу сказать, мы живем в одном общежитии.
ВИКТОР. Спасибо, я понял.
ГЕЛЯ. В одном обществе и в одном общежитии. Она тоже будущий музыкант. И между тем продала свой билет.
ВИКТОР. Для вас, наверно, большая скидка. Я даже не думал — довольно дешево.
ГЕЛЯ. Еще не хватало, чтоб она, как это… немножко спеку-ли-ровала. Довольно того, что она решила пойти слушать молодого человека, а не Шопена.
ВИКТОР. В конце концов ее можно понять.
ГЕЛЯ. Пан так считает? Я ее презираю.
ВИКТОР. Молодой человек тоже не валяется на каждом углу.
ГЕЛЯ. Я не знаю, где он валяется, но это скучный молодой человек. Он не любит музыки и этим отличается от вас. У бедной Аси постоянный конфликт. Любовь и Долг. Любовь и Дело. Совершенно ужасное положение.
ВИКТОР. Я-то уж на него не в обиде. Из-за него я здесь.
ГЕЛЯ. Вам повезло.
ВИКТОР. Мне всегда везет. Я счастливчик.
Звонки.
ГЕЛЯ. Это очень интересно. Первый раз я вижу человека, который этого не скрывает.
ВИКТОР. Зачем мне скрывать?
ГЕЛЯ. А вы не боитесь?
ВИКТОР. Чего мне бояться?
ГЕЛЯ. Люди узнают, что вы счастливчик, и захотят испытать, так это или не так?
ВИКТОР. Вот еще. Я Гитлера не испугался.
Аплодисменты.
ГЕЛЯ. Все. Теперь — тишина.
ВИКТОР (шепотом). Как вас зовут?
ГЕЛЯ. Тихо. Слушайте музыку.
Свет гаснет. Музыка. Снова — свет. Фонарь. Переулок.
ГЕЛЯ. Вот наш переулок. А там, в конце, — наше общежитие. Спасибо. Дальше идти не надо. Можно встретиться с Асей. Если она увидит, что меня провожают, я потеряю… как это… моральное превосходство.
ВИКТОР. Значит, Геля — это Гелена. По-русски вы просто Лена.
ГЕЛЯ. Значит, вы — Виктор. По-русски вы просто победитель. Я — просто Лена, а вы — просто победитель. И все-таки не стоит переводить. Мне нравится мое имя.
ВИКТОР. Мне — тоже.
ГЕЛЯ. Каждое произведение в переводе теряет. Пан будет спорить?
ВИКТОР. Пан не будет спорить. Вас в комнате много?
ГЕЛЯ. Еще две девушки. Две чайные розы. Первая — Ася, она певица, как я. Вы ее видели. Она милая, но совершенно без воли. Молодой человек делает из нее веревки. Зато другая совсем другая. Она имеет твердый характер, огромный рост и играет на арфе.
ВИКТОР. А ее как зовут?
ГЕЛЯ. Езус-Мария, ему все нужно знать. Вера.
ВИКТОР. Подумать только, придешь когда-нибудь в оперу, а Кармен — это вы.
ГЕЛЯ. Я не буду петь Кармен, у меня другой голос. И в опере я не буду петь. Я буду… как это… камеральная певица.
ВИКТОР. Вы хотите сказать — камерная.
ГЕЛЯ. Просто беда. Я вечно путаю.
ВИКТОР. Мне бы так шпарить по-польски. Сколько лет вы у нас?
ГЕЛЯ. Другий год.
ВИКТОР. Рассказали бы — не поверил.
ГЕЛЯ. Хорошо, я открою секрет, хотя мне это совсем невыгодно. Здесь есть еще маленькое обстоятельство. Мой отец знал по-русски и меня учил. Он говорил: Гельця, тебе надо знать этот язык. В один прекрасный день ты мне скажешь спасибо. Видимо, он имел в виду сегодняшний день.
ВИКТОР. Ну, это — само собой. Но все равно. Вы — молодчина.
ГЕЛЯ. Я просто способна к языкам. Как всякая женщина.
ВИКТОР. Так уж и всякая…
ГЕЛЯ. Так, так. Что такое способность к языкам? Способность к подражанию, я права? А все женщины — обезьянки.
ВИКТОР (с подчеркнутой грустью). Даже — вы?
ГЕЛЯ. Пан не хочет, чтоб я была, как все. Это мило. И натурально. Мы ценим правила, а любим исключения. Очень жаль, я ужасная обезьянка. Я смотрю вокруг и все примериваю на себя. Это мне не годится, а это мне подойдет! Красивая прическа — немножко задор, немножко поэзия, немножко вызов — беру себе! Или вижу — красивая походка. И грациозно и очень стремительно — почти полет. Это совсем смертельная рана — такая походка, и не моя! Она будет моя! Я ее беру. Потом я встречаю девушку — у нее задумавшийся взгляд, он показывает на глубокую душу — очень хорошо, я беру этот взгляд.
ВИКТОР. Задумчивый взгляд.
ГЕЛЯ. Ну, все равно, вы меня поняли. В общем, я — Жан Батист Мольер. Он говорил: «Je prend mon bien ou je le trouve».
