Оливер Голдсмит - Ночь ошибок
Обзор книги Оливер Голдсмит - Ночь ошибок
Оливер Голдсмит
Ночь ошибок
She Stoops to Conquer by Oliver Goldsmith (1771)
Действующие лица:
Сэр Чарлз Марло.
Молодой Марло, его сын
Хэстингс, друг Марло.
Хардкасл.
Мисс Кэт Хардкасл, его дочь.
Миссис Хардкасл, его жена.
Тони Ламкин, ее сын.
Мисс Нэвилл, ее племянница.
Пимпль, служанка.
Стинга, трактирщица.
Собутыльники и слуги:
Диггори.
Роджер.
Томас.
Джереми.
Сиамские близнецы.
Действие первое
Комната, обставленная на старинный лад. Входят миссис Хардкасл и мистер Хардкасл.
Миссис Хардкасл. Странный вы человек, мистер Хардкасл, клянусь! Да кроме нас во всей Англии нет никого, кто хотя бы изредка не съездил в столицу, чтобы стереть с себя ржавчину! Взгляните-ка на обеих мисс Хоггс и нашу соседку миссис Григсби — они каждую зиму трутся там по месяцу и наводят на себя лоск!
Хардкасл. Воистину! И возвращаются с запасом тщеславия и жеманства на целый год. Почему это Лондон не держит своих дураков взаперти, удивляюсь! В мое время столичные сумасбродства ползли к нам, как улитка, а нынче они летят быстрее дилижанса.
Миссис Хардкасл. О да, ваше время было и впрямь превосходное время; вы твердите нам об этом уже не первый год. То-то мы живем в старой развалине, которая смахивает на гостиницу, с той разницей, что никто в нее не заезжает. Более интересных посетителей, чем старуха Одфиш, жена приходского священника, и маленький Крипплгейт, хромой учитель танцев, — у нас не бывает, а наше единственное развлечение — ваши старинные анекдоты о принце Евгении и герцоге Мальборо. Ненавижу этот старомодный вздор!
Хардкасл. А я люблю. Я люблю все, что старо: старых друзей, старые времена, старые обычаи, старые книги, старые вина, и, мне кажется, Дороти (берет ее за руку) вы не будете отрицать, что я всегда очень любил свою старую жену.
Миссис Хардкасл. О господи, мистер Хардкасл, вечно вы носитесь со своей Дороти и своими старыми женами. Я ведь моложе, чем вы меня выставляете, и не на один год… Прибавьте к двадцати двадцать — что получится?
Хардкасл. Сейчас подсчитаем: к двадцати прибавить двадцать — ровно пятьдесят семь.
Миссис Хардкасл. Неправда, мистер Хардкасл; мне было всего двадцать, когда я родила Тони от мистера Ламкина, моего первого мужа; а Тони еще не достиг сознательного возраста.
Хардкасл. И никогда не достигнет, могу поручиться. Славную выучку он прошел у вас!
Миссис Хардкасл. Это неважно. У Тони Ламкина приличное состояние. Моему сыну не придется зарабатывать на жизнь какими-то знаниями. Думаю, свои полторы тысячи в год он сумеет истратить и без особых знаний.
Хардкасл. Да какие у него знания! Просто смесь всяких проделок и озорства.
Миссис Хардкасл. Такой уж у него нрав, дорогой мой. Право, мистер Хардкасл, согласитесь, что у мальчика есть чувство юмора.
Хардкасл. Я скорее соглашусь окунуть его в пруд. Если сжигать башмаки лакея, пугать служанок и мучить котят почитается юмором, тогда, конечно, юмор у него есть. Не далее как вчера, он привязал мой парик к спинке стула, и когда мне надобно было встать, чтобы отвесить поклон, я ткнулся лысиной прямо в лицо миссис Фризл.
Миссис Хардкасл. Но разве это моя вина? Бедный мальчик всегда был слишком болезненным, чтобы преуспевать в науках. Школа была бы для него погибелью. Когда он немного окрепнет, почем знать, может быть, год-другой занятий латынью и принесет ему пользу…
Хардкасл. Ему — латынь? Что мертвому припарки… Нет, нет; трактир и конюшня — вот единственные школы, которые он когда-либо будет посещать.
Миссис Хардкасл. Во всяком случае, мы должны сейчас щадить мальчика — боюсь, что ему не суждено долго жить среди нас… Да по его лицу сразу видно, что он чахоточный.
Хардкасл. Несомненно, если чрезмерная толщина — один из признаков чахотки.
Миссис Хардкасл. Он иногда покашливает.
Хардкасл. Да, если виски попадает ему не в то горло.
Миссис Хардкасл. Я вправду опасаюсь за его легкие.
Хардкасл. Я тоже, уверяю вас; ведь он порою горланит, как иерихонская труба.
Тони за сценой громко подражает крику охотника.
А-э, да вот и он… поистине чахоточное создание.
Входит Тони.
Миссис Хардкасл. Тони, куда ты идешь, радость моя? Не побалуешь ли нас с отцом своим обществом, душенька?
Тони. Некогда, матушка; я не могу остаться.
Миссис Хардкасл. Лучше бы тебе не выходить из дому в такой сырой вечер, мой дорогой; ты ужасно выглядишь.
Тони. Я вам сказал, что не могу остаться. Меня уже ждут в «Трех голубях». Сегодня мы там сможем славно позабавиться.
Хардкасл. Вот, вот, трактир, насиженное местечко, — так я и думал.
Миссис Хардкасл. Низкое, недостойное сборище!
Тони. Не такое уж низкое. Там будут Дик Маггинз, сборщик налогов, Джек Слэнг, коновал, маленький Аминадаб, который крутит шарманку, и Том Твист, что жонглирует оловянными блюдами.
Миссис Хардкасл. Прошу тебя, дорогой мой, ну, обмани их ожидания хоть на этот вечер.
Тони. Обмануть их ожидания мне ничего не стоит, но чего ради мне обманывать свои ожидания?
Миссис Хардкасл (удерживая его). Ты не пойдешь.
Тони. Нет, пойду.
Миссис Хардкасл. Не пойдешь, слышишь?
Тони. Увидим, кто сильнее — вы или я. (Уходя, тянет ее за собой.)
Хардкасл. Эта парочка только портит друг друга! Но в наш век все словно сговорились гнать долой благоразумие и скромность. Взять хотя бы мою красавицу Кэт. Нынешние моды и ее успели заразить. Прожив года два в столице, она пристрастилась к тюлю и французской мишуре не меньше, чем самые светские из лондонских дам.
Входит Кэт.
Да благословит тебя небо, моя прелесть! Как всегда нарядна, точно напоказ, моя Кэт. Боже ты мой! Сколько же на тебе накручено лишнего шелка, девочка! Никак не втолковать нынешним тщеславным глупцам, что на деньги, которые они тратят на всякие оборочки, можно, было бы одеть всех бедняков.
Кэт. Вы знаете наш уговор, сэр. Вы отдаете мне утро, чтобы я могла принимать гостей и делать визиты, одеваясь по своему вкусу; а вечером я надеваю домашнее платье, чтобы угодить вам!
Хардкасл. Не забывай, что я настаиваю на условиях нашего уговора; кстати, мне, видимо, представится случай испытать твое послушание нынче же вечером.
Кэт. Извините меня, сэр, не понимаю я ваших обиняков.
Хардкасл. Тогда изволь, скажу напрямик, Кэт, — именно сегодня я ожидаю из столицы молодого джентльмена, которого я выбрал тебе в мужья. Я получил письмо от его отца; он сообщает мне, что его сын уже отправился в путь, и сам он надеется в самом скором времени последовать за ним.
Кэт. Неужто? Жаль, что я не узнала об этом заранее. Помилуй бог, как же мне вести себя? Тысяча против одного, что он мне не понравится; наша встреча будет так церемонна и так похожа на деловую что мне трудно будет питать к нему дружбу или уважение.
Хардкасл. Я не намерен влиять на твой выбор, дитя мое, будь покойна; но мистер Марло, на котором я остановился, сын моего старого друга, сэра Чарлза Марло; я часто тебе о нем рассказывал. Молодой джентльмен получил прекрасное образование и его прочат на государственную службу. Говорят, что он весьма просвещенный человек.
Кэт. В самом деле?
Хардкасл. Очень щедрый.
Кэт. Думаю, что он мне понравится.
Хардкасл. Он молод и храбр.
Мисс Хардкасл. Я уверена, что он мне понравится.
Хардкасл. И очень хорош собой.
Кэт. Батюшка, можете не продолжать (целует отцу руку), он мой; я выйду за него.
Хардкасл. И в довершение всего, Кэт, это один из самых застенчивых и скромных молодых людей.
Кэт. О-о, вы снова охладили меня…. Это слово «скромный» зачеркнуло все его другие совершенства. Говорят, скромные женихи превращаются в ревнивых мужей.
Хардкасл. Напротив, скромность редко гнездится в душе, не обогащенной и другими, более высокими добродетелями. Именно эта его черта поразила меня.
Кэт. Право, у него должны быть более примечательные черты, чтобы увлечь меня. Однако ж, если он и впрямь так молод, так хорош собой и обладает всеми названными достоинствами, я полагаю, он все же подойдет мне. Я, пожалуй, выйду за него.
Хардкасл. Да, Кэт, но тут может возникнуть другое препятствие. Столь же вероятно, что он сам не захочет жениться на тебе.
