Артур Хейли - Менялы
Кроме того, Хейворда впервые пригласили на заседание совета директоров «Супранэшнл», где он понял, что представленная директорам информация была далеко не полной и не совсем честной. Но будучи «новичком», он удержался от вопросов, намереваясь разузнать обо всем позже. Затем он увидел, что акции «Супранэшнл» падают в цене, и решил – не далее как вчера – рекомендовать отделу кредитования банка в качестве меры предосторожности частично избавиться от них. К сожалению, когда Паттертон вызвал его к себе сегодня утром, он ещё не успел осуществить свое намерение. Однако ни слухи, ни предположения не отражали даже доли того, что содержалось в бумагах Вандерворта.
Выслушав Алекса, Хейворд не стал вступать в пререкания. И хотя сообщение было тяжелым и пугающим, инстинкт подсказывал Хейворду, что – как сказал Вандерворт – «все сходится».
Вот почему во время встречи Хейворд в основном помалкивал. Однако его мозг, получив сигнал тревоги, интенсивно работал, взвешивая возможные последствия и способы уцелеть. Необходимо было срочно предпринять ряд действий, но прежде тщательно изучить отчет Джэкса. Вернувшись в кабинет, Хейворд поспешил избавиться от посетителя и засел за чтение.
Вскоре он понял, что Алекс Вандерворт был точен в изложении основных фактов и документальных материалов, содержащихся в докладе. Однако Алекс опустил некоторые подробности, касающиеся закулисных переговоров Большого Джорджа Куотермейна в Вашингтоне относительно правительственного кредита, который бы обеспечил платежеспособность «Супранэшнл». Переговоры по этому поводу велись с представителями конгресса, торговой палаты и Белого дома. Отсюда следовало, что Куотермейн пригласил вице-президента Байрона Стоунбриджа на Багамы с целью заручиться его поддержкой. Позднее Стоунбридж вынес эту тему на обсуждение кабинета, однако большинство выступило против.
«Так вот о чем так сосредоточенно говорили Большой Джордж и вице-президент во время своей вечерней прогулки в саду на Багамах», – с горечью подумал Хейворд. В то время как власти Вашингтона приняли мудрое решение отказать «Супранэшнл» в предоставлении займа, «Ферст меркантайл Америкен» – по настоянию Роско – с готовностью на это пошел.
Но хоть одно было хорошо. Та часть отчета, где речь шла о поездке вице-президента на Багамы, содержала самую общую информацию – значит, подробности поездки остались невыясненными. А также, к величайшему облегчению Хейворда, в отчете не упоминалось о «Кью-Инвестментс».
«Интересно, – думал Хейворд, – помнит ли Джером Паттертон о дополнительной ссуде в два миллиона долларов, предоставленной „ФМА“ и „Кью-Инвестментс“ – группе биржевиков, возглавляемой Большим Джорджем. Вероятно, нет». Об этом пока ничего не подозревает и Алекс Вандерворт, хотя наверняка скоро ему об этом станет известно. Самое главное позаботиться о том, чтобы никто и никогда не узнал о «премиальных» акциях «Кью-Инвестментс» самого Хейворда. Он от души раскаивался, что не вернул их Джи. Джи. Куотермейну, как собирался. Сейчас уже слишком поздно, однако он мог изъять из своего банковского сейфа сертификаты акций и уничтожить их. Пожалуй, это самое надежное. К счастью, сертификаты были обезличенными, не зарегистрированными на его имя.
Неожиданно Хейворд осознал, что ему наплевать на соперничество с Алексом Вандервортом, он был всецело поглощен мыслями о том, как бы выжить. Он полностью отдавал себе отчет в том, как пошатнется его положение в банке и в совете директоров в результате краха «Супранэшнл». Он превратится в парию, на которого посыпаются все обвинения. Но возможно, даже сейчас, если действовать быстро и если повезет, ещё не поздно поправить дело. При условии, что удастся вернуть кредит, он может стать героем.
Перво-наперво необходимо связаться с «Супранэшнл». Он велел своей секретарше, миссис Каллаган, соединить его с Джи. Джи. Куотермейном.
Через несколько минут она сообщила:
– Мистер Куотермейн уехал за границу. Его служащие ничего толком не говорят. Никакой другой информации не дают.
Начало не предвещало ничего хорошего.
– Тогда соедините меня с Инчбеком, – рявкнул он. С тех пор как они впервые встретились на Багамах, Хейворд несколько раз беседовал со Стэнли Инчбеком, главным бухгалтером «Супранэшнл».
Инчбек говорил в нос – с нью-йоркским акцентом:
– Чем могу быть полезен, Роско?
– Я пытаюсь найти Джорджа. Ваши люди, кажется…
– Он в Коста-Рике.
– Я бы хотел с ним переговорить. Я могу ему позвонить?
– Нет. Он распорядился, чтобы не было никаких телефонных звонков.
– Дело срочное.
– Тогда расскажите мне.
– Хорошо. Мы отзываем свой кредит. Сейчас я сообщаю об этом на словах, а с вечерней почтой получите официальное письменное уведомление.
Воцарилось молчание. Затем Инчбек сказал:
– Вы шутите.
– Я абсолютно серьезно.
– Но почему?
– Думаю, вы догадываетесь. Кроме того, вы вряд ли захотите обсуждать причины по телефону.
Инчбек замолчал, что само по себе много значило. Затем возразил:
– Ваш банк ведет себя нелепо и неразумно. Не далее как на прошлой неделе Большой Джордж сказал мне, что хочет попросить увеличить кредит на пятьдесят процентов.
Хейворда поразила такая наглость, однако однажды именно благодаря наглости «Супранэшнл» добилась своего.
Сейчас это не пройдет.
– Если вы быстро погасите кредит, – сказал Хейворд, – вся информация, которой мы располагаем, останется в тайне. Я это гарантирую.
– Пятьдесят миллионов долларов! – воскликнул Инчбек. – У нас нет такой суммы наличными.
– Можете выплачивать частями – наш банк согласен при условии, что промежутки между выплатами будут короткими.
Вопрос, разумеется, заключался в том, где «СуНатКо» в своем нынешнем плачевном положении изыщет пятьдесят миллионов. С Хейворда лил пот, что было результатом нервозности, тревоги и надежды одновременно.
– Я поговорю с Большим Джорджем, – пообещал Инчбек. – Но ему это не понравится.
– Передайте ему также, что я бы хотел обсудить нашу ссуду «Кью-Инвестментс».
Хейворду показалось, что, когда он вешал трубку, Инчбек застонал.
В тиши кабинета Роско Хейворд откинулся на мягкую спинку вращающегося стула, желая расслабиться. То, что произошло за последний час, было для него шоком. Сейчас, когда наступила реакция, он почувствовал себя подавленным и одиноким. Ему захотелось на какое-то время отключиться. Он знал, если бы у него был выбор, чье общество пришлось бы ему по душе – Эйврил. Но от неё не было никаких вестей со времени их последнего свидания, то есть уже больше месяца. Раньше она всегда звонила ему сама.
Поддавшись порыву, он открыл карманную записную книжку, которую всегда носил с собой, и отыскал нацарапанный карандашом номер телефона. Это был нью-йоркский телефон Эйврил. Он набрал номер по прямой междугородной линии.
После гудков раздался мягкий и мелодичный голос Эйврил.
– Алло!
При этом звуке сердце его запрыгало.
– Привет, Росси, – сказала она, когда он представился.
– Прошло довольно много времени, дорогая, с тех пор как мы в последний раз виделись. А ты все не звонишь.
Он почувствовал, что Эйврил колеблется.
– Но, Росси, милый, тебя больше нет в списке.
– В каком списке?
Еще одна неуверенная пауза.
– Мне, наверное, не следовало этого говорить…
– Нет, уж, пожалуйста, скажи. Это останется между нами.
– Ну это секретный список тех, кто имеет право развлекаться за счет «Супранэшнл».
Он вдруг ощутил, что стягивавшие его путы стали ещё туже.
– Кто получает этот список?
– Не знаю. Мы, девушки, получаем. А кто еще, не знаю.
Он замолчал, лихорадочно соображая. Что сделано, то сделано. Надо бы радоваться тому, что сейчас его нет в списке, однако он почувствовал уколы зависти – а кто, интересно, туда включен? Как бы то ни было, он надеялся, что старые копии тщательно уничтожены. Вслух же он спросил:
– Это означает, что ты не можешь больше приезжать и встречаться со мной?
– Не совсем так. Но если я приеду, Росси, то тебе придется платить самому.
– И сколько же? – Хейворд не верил своим ушам: он ли задал такой вопрос?
– Билет на самолет из Нью-Йорка, – объяснила Эйврил как ни в чем не бывало. – Номер в гостинице. И двести долларов мне.
Хейворд вспомнил, что когда-то задавался вопросом: сколько платит за него «Супранэшнл»? Теперь он знал. Отняв от уха трубку, он боролся с собой: здравый смысл восставал против желания; совесть – против осознания того, что такое остаться наедине с Эйврил. Да и сумма была больше, чем он мог себе позволить. Но он хотел её. Страстно, Он приложил трубку к уху.
– Когда бы ты могла приехать?
– В следующий вторник.
– А раньше никак?
– Боюсь, что нет, милый.
Он понимал, что ведет себя как идиот: время между сегодняшним днем и вторником было расписано между другими мужчинами, которые, по разным причинам, гораздо важнее его. Но он ничего не мог с собой поделать.
