Кшиштоф Кесьлевский - Декалог
Эва выбегает из театра. Родители с детьми, обсуждая спектакль, спускаются по лестнице; Ани не видно. Эва бежит вниз по лестнице, спотыкается, смотрит по сторонам, возвращается, осматривается, сворачивает за угол здания. В этот самый момент Майка затаскивает Аню за одну из больших колонн. Приседает с ней; бегающая неподалеку Эва их не видит.
Аня. Мы играем в прятки?
Майка вытаскивает курточку из своего туго набитого мешка.
Майка. Надень.
Эва идет по лестнице обратно в театр.
7
Эва вбегает в вестибюль. Гардеробщица с двумя пальто в руках орет на весь театр.
Гардеробщица. Прошу забрать одежду!
Эва пробегает мимо нее, заглядывает в буфет, возвращается, бросается к пересчитывающей мелочь билетерше и говорит с истерическими нотками в голосе.
Эва. У меня ребенок пропал! Потерялась девочка! Слышите? Пропал ребенок!
8
Электричка выезжает из предместий Варшавы. В вагоне толчея. Майку с Аней прижали к окну.
Майка. Подыши и что-нибудь нарисуй.
Аня пытается что-то нарисовать на стекле. Это занятие на минуту ее увлекает. Майка с облегчением улыбается — впервые за сегодняшний день.
9
Стефан в своей комнатенке настраивает очередные органные трубы. На этот раз они издают звуки самого низкого тембра. Трубы уже вставлены в рамы. Стефан, регулируя поток воздуха, прислушивается к звукам. От этого занятия его отрывает телефонный звонок.
Голос: (за кадром). Дядя? Добрый день.
Стефан. Привет, Филипп.
Голос (за кадром). Дядя… у меня к тебе просьба. У вас есть снаряжение? Палатка, спальник, примус.
Стефан. Есть.
Голос (за кадром). Можешь мне дать? Я собираюсь…
Стефан. Спальник и примус взяла Майка, она поехала в Бещады в турпоход с университетом…
Голос (за кадром). А, на каникулы…
Стефан слышит звук поворачивающегося в замке ключа, настораживается. Дверь хлопнула. Больше ничего не слышно.
Стефан. Позвони через недельку, ладно? Через неделю, Филипп… Аня?
Никто не отзывается. Стефан входит в большую комнату, на тахте лежит Эва. Поднимает на него опухшие, заплаканные глаза.
Эва. Аня пропала.
10
Лесная дорога ведет к маленькому домику. Майка с Аней останавливаются перед калиткой, из домика выходит симпатичный молодой человек лет двадцати семи. Зажигает фонарь, идет к калитке. Замедляет шаг. Как зачарованный смотрит на ребенка. Майке тяжело держать мешок, а может быть, хочется что-то — что угодно — сделать, поэтому она бросает мешок на землю.
Майка. Это твой папа, Аня.
Молодой человек не сводит глаз с девочки. Та внимательно его разглядывает. Дергает Майку за руку.
Аня. Мама, пикать.
Майка. Попикай. Я посторожу.
Девочка переминается с ноги на ногу, но отойти в негустой лес боится.
Майка. Не бойся, я посторожу.
Аня отбегает в сторону, присаживается. Войтек все время на нее смотрит, не обращая внимания на Майку.
Войтек. Это она?
Майка. Да. Разнервничалась. Она всегда писает, когда волнуется.
Войтек. Что тебе нужно?
Майка. Не впустишь нас?
Войтек ключом отпирает калитку, но стоит, загораживая дорогу.
Войтек. Что тебе нужно?
Майка. Я убежала.
Войтек. И что?
Майка. Хочу, чтобы ты нам помог.
Аня возвращается, подтягивая трусики. Войтек приседает возле нее на корточки, пристально рассматривает.
Войтек. Привет.
Аня. Привет.
11
Весь домик состоит из большой комнаты с нишей для кровати. Комната — мастерская. В ней лежит несколько сотен плюшевых медвежат и кошек, мешки с лоскутами, из которых сшиты брюшки и лапки мишек.
Войтек. Можешь поиграть.
Аня. Каким?
Войтек. Всеми.
Аня несмело направляется к игрушкам.
Майка. Тут все изменилось.
Войтек. Да. Отец умер. Три года… да, три.
На столике пишущая машинка с вложенным листом бумаги. Майка подходит к столику.
Майка. Что ты делаешь?
Вытаскивает из машинки лист. Войтек успел написать в центре страницы — там, где поэты обычно начинают свои короткие стихи, — два слова: шью мишек.
Войтек. Шью мишек.
Майка. А университет? Твои планы?
Войтек. Бросил.
Майка. Из-за этого?
Войтек пренебрежительно машет рукой. Аня удобно растягивается среди мягких игрушек. Подняв над головой маленького медвежонка, двигает им так, как видела сегодня в театре.
Войтек. Есть хотите?
Майка. Винишь меня?
Войтек. Тебя? Нет.
Майка. Почему ты все бросил?
Войтек. Нет таланта.
Майка. Ты так красиво говорил… о Ружевиче, о пане Когито, об Эллиоте…
Войтек, поглядев на девочку, перебивает Майку.
Войтек. Заснула.
Протягивает Майке плед со своей постели, Майка укрывает малышку.
Войтек. Может, перенести ее?
Майка. Нет. Она счастлива, посмотри.
Родители — впервые вместе — смотрят на своего спящего ребенка. Войтек явно растроган возможно, совсем бы расклеился, если б Майка не попыталась изменить настроение.
Майка. Ты меня еще помнишь?
Войтек. Нет. Уже нет. Они знают?
Майка. Я увела ее из театра. Мать носилась как ненормальная… Споткнулась на лестнице, чуть не свалилась вниз. Я все приготовила…
Войтек. Почему ты так говоришь о матери?
Майка. Я забрала у нее Аню и не отдам. Об этой минуте я мечтала не один год… Случилось то, что должно было случиться…
Войтек. Не думаю.
Майка. Ты не понимаешь. Я приняла взрослое решение. Поступила ей наперекор… Теперь я знаю, что на это способна. Пятнадцать лет я не врала. Впервые соврала, когда заберегла. И тогда увидела, что не могу решать. Это тоже просто. Я — не примерная девочка, влюбленная в учителя литературы, который рассказывает о пане Когито. Уже нет.
Войтек. Если ты считаешь, что так лучше… У тебя многое впереди. Ты еще никого крала, не убила…
Майка. Да. Разве можно украсть свое?
Войтек. Не знаю.
Майка. Она отобрала у меня ребенка. Всего-навсего. А убить? Да, думаю, ее могла бы…
Войтек. Ты мало о ней знаешь.
Майка. В последнее время кое-что узнала…
Войтек подходит к машинке. Стоя к Майке спиной, спрашивает.
Войтек. Что?
Майка не замечает его смущения. Она пытается понять, что он имеет в виду.
Майка. Почему она такая?.. После моего рождения у нее больше не могло быть детей. А хотелось… Когда появилась Анка… она ее забрала.
Войтек. Был один человек, который на все согласился. Ты.
Майка. Мне было шестнадцать лет.
Войтек. Жанна д'Арк была ненамного старше…
Майка. Это ты уже говорил. А они говорили, что хотят как лучше. Что у меня впереди жизнь, учеба, перспективы… Теперь я знаю, что им был нужен ребенок. Послушай. Почему ей так этого хотелось?
Войтек. Лучше скандал? Она — директор, я — молодой учитель, ты — ученица… Но в первую очередь они все же думали о тебе.
Майка. Обо мне? О тебе тоже. Мать ведь сказала: «Если хотите преподавать, если не хотите неприятностей из-за совращения несовершеннолетней, сидите тихо». Верно?
Войтек. Она тебе сказала? Что так со мной говорила?
Майка. Я подслушала, как она рассказывала отцу. Отец, правда… (Улыбается.)
Войтек. Что?
