Артур Хейли - Менялы
– Ну и что, теперь вам легче? Проглотили таблетку аспирина? Легкая боль прошла?
– Вы не пытаетесь мне помочь.
Она остановилась.
– А вы пытались?
Маленькое личико было поднято кверху, её темные глаза впервые прямо встретились с его взглядом, и в первый раз он почувствовал таившуюся в них силу и независимость. Он также, к собственному удивлению, почувствовал, что его тянет к ней.
– Нет, не пытался. Вот почему я и хочу сейчас помочь, если возможно.
– Помочь чему?
– Добиться от вашего мужа содержания для вас и для ребенка. – Он рассказал о том, что ФБР навело справки о бросившем её муже Карлосе и что его нашли в Фениксе, штат Аризона. – Он там работает автомехаником и неплохо зарабатывает.
– В таком случае я рада за Карлоса.
– Я подумал, – сказал Уэйнрайт, – что вам следует посоветоваться с одним из наших адвокатов в банке. Я мог бы это устроить. Он может подсказать, какие принять меры против вашего мужа, а затем уж я прослежу, чтобы вам не пришлось платить никаких сборов.
– Зачем вы все это станете делать?
– Я перед вами в долгу.
– Нет. – Она покачала головой.
Он подумал, правильно ли она его поняла.
– Это значит, – пояснил Уэйнрайт, – что будет постановление суда и вашему мужу придется посылать вам деньги, чтобы помочь воспитывать маленькую дочь.
– И это сделает из Карлоса мужчину?
– А это важно?
– Важно, чтобы его не заставляли. Он знает, что я здесь и что Эстела живет со мной. Если бы Карлос хотел, чтобы мы получали от него деньги, он бы их посылал.
Это напоминало фехтование с тенью. Он раздраженно произнес:
– Я никогда вас не пойму.
Неожиданно Хуанита улыбнулась:
– Вам и не обязательно меня понимать.
Оставшийся путь до банка они прошли в молчании. Уэйнрайт старался справиться с разочарованием. Ему хотелось услышать от неё благодарность: если бы она поблагодарила, по крайней мере это значило бы, что она восприняла его всерьез. Он пытался разгадать её доводы и представления о мире. Она явно высоко ценит независимость. Затем она, видимо, принимает жизнь такой, какая она есть: удачи и неудачи, взлеты надежды и крушение мечтаний. В какой-то мере он ей завидовал и по этой причине, а также потому, что его потянуло к ней, ему захотелось узнать её лучше.
– Миссис Нуньес, – произнес Нолан Уэйнрайт, – я хочу кое о чем попросить вас.
– Да?
– Если у вас будут сложности, настоящие сложности, что-то, где я мог бы помочь, вы позвоните мне.
Это было уже второе предложение, которое ей делали за последние несколько дней.
– Может быть.
Это был последний – перед большим перерывом – разговор между Уэйнрайтом и Хуанитой. Он считал, что сделал все возможное, к тому же голова его была занята другим. В частности тем, о чем он говорил с Апексом Вандервортом два месяца назад: как внедрить тайного информатора, чтобы выявить источник поддельных кредитных карточек, до сих пор наносящих глубокие финансовые раны системе «Кичардж».
Уэйнрайт отыскал пьющего уголовника, известного ему только как «Вик», который готов был пойти на риск за денежное вознаграждение. У них уже состоялось тайное свидание, обставленное с тщательно разработанными предосторожностями. Намечалось ещё одно.
Уэйнрайт от души надеялся посадить изготовителей фальшивых кредитных карточек на скамью подсудимых, как он это сделал с Майлзом Истином.
* * *На следующей неделе, когда Истин ещё раз предстал перед судьей Андервудом – на этот раз для приговора, Нолан Уэйнрайт был единственным представителем «Ферст меркантайл Америкен» в суде.
Подсудимый по указанию судебного клерка уже стоял перед присяжными, а судья, не торопясь, ещё раскладывал бумаги – он отобрал несколько документов и положил их перед собой, затем холодно посмотрел на Истина.
– Вы хотите что-нибудь сказать?
– Нет, ваша честь. – Голос был еле слышен.
– Я получил донесение от инспектора, осуществляющего надзор за условно осужденными. – Судья Андервуд замолчал и пробежал глазами одну из бумаг. – Похоже, вы сумели убедить его в том, что искренне раскаиваетесь в содеянных преступлениях, в которых вас признали виновным. – Судья произнес слова «искренне раскаиваетесь», как бы держа их между большим и указательным пальцами и давая четко понять, что он не столь наивен, чтобы разделить это мнение.
Он продолжал:
– Так или иначе раскаяние, искреннее или нет, не только запоздало, но и не может перечеркнуть вашей порочной, мерзкой попытки переложить ответственность за преступление на невинного и ничего не подозревающего человека – молодую женщину, за которую вы, как служащий банка, несли ответственность и которая доверяла вам как старшему по должности. Из улик явствует, что вы продолжали бы держаться такого же курса, даже попытались бы подвести свою жертву под обвинение и упрятать вместо себя за решетку.
Со своего места в зале Нолану Уэйнрайту видно было, как сильно покраснел Истин.
Судья Андервуд вновь обратился к своим бумагам, затем глаза его снова впились в подсудимого.
– До сих пор я говорил о том, что расцениваю это как самое низкое из совершенных вами злодеяний. Помимо этого, существует основное обвинение – нарушение вами как служащим банка доверия не в одном, а в пяти отдельных случаях, разделенных большими промежутками времени. Случись такое однажды, это можно было бы счесть необдуманным поступком. Но объяснить этим пять тщательно спланированных краж, выполненных с извращенной блистательностью, нельзя. Банк как коммерческое предприятие имеет право ожидать честности от тех, кого он наделяет – как были наделены вы – исключительным доверием. Но банк это больше чем просто коммерческий институт. Это место, пользующееся доверием у общества, и поэтому общество имеет право на защиту от тех, кто использует во зло это доверие – таких личностей, как вы.
Судья перевел взгляд на молодого адвоката, исправно сидевшего подле своего клиента. Теперь тон судьи стал более резким и формальным.
– Будь это ординарный случай, я согласился бы, учитывая отсутствие предыдущих судимостей, на условный срок, как того красноречиво требовал адвокат. Но это не ординарный случай. Это случай исключительный по перечисленным мною причинам. Поэтому, Истин, вы отправитесь в тюрьму, где у вас будет время поразмыслить над действиями, которые вас туда привели. Решением суда вы лишаетесь свободы на срок в два года.
Судебный клерк кивнул, и подошел тюремщик.
* * *Через несколько минут после вынесения приговора в небольшой запертой и охраняемой комнате за судебным залом, одной из нескольких предназначенных для общения заключенных с их адвокатами, произошла короткая беседа.
– Первое, что нужно помнить, – сказал молодой адвокат Майлзу Истину; – двухлетний срок заключения вовсе не означает, что вы просидите два года. После того как пройдет треть срока, вас можно будет взять на поруки. А это меньше чем через год.
Майлз Истин, отупевший от горя и чувства нереальности, уныло кивал головой.
– Вы, конечно, можете подать апелляцию, причем вам не обязательно принимать решение об этом сейчас. Но откровенно говоря, я не советую. Во-первых, я не думаю, что вас выпустят в ходе рассмотрения апелляции. Во-вторых, поскольку вы признаны виновным, оснований для апелляции очень мало. А кроме этого, пока апелляцию рассмотрят, вы уже отсидите свой срок.
– Игра окончена. Никаких апелляций.
– В любом случае я буду в вашем распоряжении, если вы вдруг передумаете. И пока не забыл: мне жаль, что все так обернулось.
Истин отреагировал горькой усмешкой:
– Мне тоже.
– Конечно, вляпались мы с вашим признанием. Без него я сомневаюсь, чтобы обвинение смогло найти доказательства – по крайней мере кражи шести тысяч долларов, что больше всего подействовало на судью. Я понимаю, конечно, почему вы подписали второе признание – то, которое получило у вас ФБР: вы думали, главное – это первый документ, так что ещё одно признание ни на что уже не повлияет. А вот ведь повлияло. Боюсь, что этот охранник, Уэйнрайт, обвел вас вокруг пальца.
Заключенный кивнул:
– Да, теперь я понимаю.
Адвокат взглянул на часы:
– Ну, мне пора идти. У меня сегодня вечером серьезное свидание. Знаете, как это бывает.
Тюремщик выпустил его.
А на следующий день Майлза Истина перевели в федеральную тюрьму за пределами штата.
* * *В банке «Ферст меркантайл Америкен», когда весть об аресте Майлза Истина облетела тех, кто его знал, одни пожалели его, другие считали, что он получил по заслугам. И все единогласно решили: больше о Майлзе Истине в банке уже не услышат.
Только время покажет, насколько ошибочно было это предположение.
Часть вторая
Глава 1
Подобно пузырьку воздуха, всплывающему на поверхность со дна водоема, первые признаки беды появились в середине января. Это была заметка, напечатанная в колонке хроники «Ухом к земле» воскресного выпуска городской газеты. Репортер писал:
