Уинстон Грэм - Джереми Полдарк
Увидев своего обидчика снова свободным, человек в драном сюртуке повернулся в канаве, словно червь, с которым сравнил бы его Фрэнсис, и проскользнул между ногами зевак. Фрэнсис бросил ему вслед трость, но лишь попал по голени какому-то толстяку.
— Ну вот, сбежал, чтобы разбрасывать эту заразу повсюду. Что ж, надеюсь, что оставшиеся хорошенько подпорчены. Фрэнсис бросил бумаги в грязь и потянул за шейный платок, пытаясь его поправить. — Расходитесь, расходитесь! — бросил он разинувшей рты публике. — Здесь больше нет ничего интересного. Идите обратно на нерест.
— Эти листки оскорбительны, — сказал Дуайт. — Но не стоит брать правосудие в собственные руки.
— А они только тем и занимаются, что берут правосудие в собственные руки, пытаясь отравить мнение публики до начала слушаний. Чудовищное посягательство на права личности. Я уничтожу каждого из них. Вот только найду.
Дуайт ответил что-то уклончивое и собрался уходить.
— Что же до вас, — обратился Фрэнсис к тому человеку, который его держал, — то когда констеблям этого вшивого городишки понадобится ваша помощь, то они, без сомнений, вас позовут, а покуда не лезьте, куда не просят, иначе это доведет до беды, — Полдарк провел рукой по волосам. — Пойдемте выпьем, Энис.
— Прошу прощения, но я был не один, когда услышал суматоху, и мне пришлось прервать разговор, — Дуайт посмотрел назад над головами толпы, но не заметил Кэролайн.
— Разговор, — заявил Фрэнсис, — это именно то, в чем я нуждаюсь. Я провел весь день в обществе мошенников, воров и шлюх, а начал с самого омерзительного из них. И теперь я истосковался по респектабельности. А тут как раз вы подвернулись под руку, думаю, вы могли бы ее предоставить.
Дуайт улыбнулся. — В другой раз я был бы польщен. Но сейчас прошу меня извинить.
Он вернулся к ратуше, постоянно оглядываясь вокруг. Но Кэролайн нигде не было видно. Очевидно, она не испугалась и ушла одна.
Толпа внезапно притихла, хотя это и ускользнуло от внимания Дуайта. Теперь он различил чей-то голос и понял, что это объявляют результаты выборов. Но было уже слишком поздно, чтобы разобрать смысл сказанного. Энис услышал лишь гул толпы под конец — ропот разочарования и возмущения.
Каким бы ни был результат, толпа осталась им недовольна.
Глава восьмая
Верити сидела у окна, наблюдая, как конюхи с постоялого двора гонят сорок или пятьдесят лошадей с пастбища за пределами города. Каждый вечер примерно в это время лошади проходили мимо, цокая копытами и фыркая, проделывая опасный путь по узкой улице. Каждое утро их гнали назад.
С самого приезда она проводила большую часть времени у окна, вглядываясь в лица прохожих. Как и в Фалмуте, когда Эндрю был в плавании, она сидела у окна над крыльцом, вышивая и глядя на гавань. Здесь подобного вида не было, только узкая улица со взгорками и снующие туда-сюда люди.
Час назад она услышала результаты выборов — фиаско, которое неизбежно приведет к куче ходатайств и встречных ходатайств в парламент и к бесконечным склокам в городе. Два вернувшихся председателя избирательной комиссии сообщили о разных результатах. Мистер Лоусон — что победили один виг и один тори, а мистер Майкл — что победили два тори. Город бурлил.
Сейчас Эндрю в Лиссабоне. Завтра, когда Росс предстанет перед судом, он возьмет курс домой. Его сын Джеймс — в Гибралтаре, неподалеку от отца, но мог быть и в другом полушарии.
Иногда Верити сомневалась, увидит ли когда-нибудь его детей. В глубине души, несмотря на сказанное Демельзе, Верити уже скорее страшилась этой встречи, чем желала. Джеймс и Эстер являли собой доказательства первого, трагического брака Эндрю.
Возможно, они чувствовали то же самое и потому не приезжали. Возможно, просто считали, что новая жена вытеснила их. В любом случае, второй брак Эндрю Блейми пока являлся безусловно успешным, и Верити ужасало, что его дети могут поставить брак под угрозу.
Раздался стук в дверь, и на пороге нарисовалась неряшливая служанка Джоанна — спутанные волосы под чепцом, на щеке полоска грязи.
— Ежели позволите, мэм, вас джентльмен хочет видеть. Назвался мистером Фрэнсисом Полдарком.
— Мистером Фрэнсисом Полдарком? — у Верити екнуло сердце.
— Ну да. Говорит, вы с ним знакомы. Может, это другая леди...
— Это та леди, — произнес Фрэнсис, входя в комнату. — Я её брат, замарашка, так что не надо непристойности рассказывать, когда спустишься вниз. Ступай к своим бочкам и оставь нас. И вытри свой сопливый нос.
Джоанна, задохнувшись от возмущения, выскользнула из комнаты, а брат и сестра впервые за четырнадцать месяцев посмотрели друг на друга. Впервые с того дня, когда, подстрекаемая Демельзой и несмотря на яростные возражения брата, Верити сбежала и вышла замуж за Эндрю Блейми.
Ее сердце тревожно забилось — она сразу поняла, что брат пьян. И знала, что это значит. Шесть или семь лет назад отец жаловался, что у Фрэнсиса нет головы на плечах и он падает под стол после первой же бутылки, как простой клерк. Но время и терпение излечили этот «недуг». Потребовалось настоящее упорство.
— Ты одна? — спросил он.
— Да. Я... я и не знала, что ты в городе, Фрэнсис.
— Все сейчас в городе. Аптекари, пахари, бедняки, воры. Я думал, что ты вместе с Демельзой.
— Вечером она ушла. Мы весь день провели вместе.
Фрэнсис нахмурился, словно пытаясь взглянуть на нее с непредвзятостью незнакомца. Его сорочка была разорвана на шее, а сюртук испачкан грязью. Только Верити знала, как неистово брат восставал против её брака.
Еще с детства братская любовь была эгоистичной, какой-то собственнической, и чем-то немного большей, чем просто братской. Его недоверие к плохой репутации Блейми стало той центростремительной силой, вокруг которой цеплялись прочие мелкие обиды.
— Миссис Блейми, — насмешливо произнес он. — Каково это, когда тебя называют миссис Блейми?
— Когда ты пришел... я надеялась...
— На что? Что я пришел при-примириться? — Фрэнсис оглянулся в поисках, куда бы сесть, пересек комнату и осторожно уселся, положив шляпу на пол рядом с креслом и вытянув вперед одну ногу в грязном сапоге.
Его движения были слишком нарочитыми. — Кто знает? Но не с миссис Блейми. Моя сестра — дело другое. Коварная шлюха, — но произнес он это без осуждения или злобы.
— Я так хотела бы приехать и увидеть всех вас. Я знаю от Демельзы обо всех ваших болезнях после Рождества и о её утрате. Фалмуту тоже досталось, но... Как Элизабет? Она не с тобой, полагаю?
— А как Блейми? — отозвался Фрэнсис. — Он не с тобой, полагаю? Скажи, Верити, в браке ты не чувствуешь себя в западне, как с нами? Мы бросаемся в брак, как обманутые дьяволы, убежденные, что в нем есть нечто, чего нам не хватает и нельзя пропустить. Но это лишь капкан со стальными зубьями, и когда он впивается в нас... Так как там Блейми, порет своих матросов, я полагаю, где-нибудь в Бискайском заливе или на Балтике. Ты поправилась, ты ведь всегда была такой тощей. В этой комнате есть бренди или ром?
— Нет... только портвейн.
— Разумеется, его ведь пьет Демельза. Просто обожает. Ей нужно поберечься, пока не превратилась в пьяницу. Я видел в Труро Росса, еще две недели назад, он, похоже, не очень-то озабочен всей этой судебной кутерьмой и мерзкими сплетнями. В этом весь Росс — всегда был твердым орешком, и его не расколоть на обычном суде, как бы ни они рассчитывали.
Он уставился на сестру с перекошенным от ярости лицом, но смотрел будто сквозь нее. — Хотел бы я оказаться на месте Росса, чтобы предстать завтра перед судьями. Я бы сказал им пару слов, вот бы они удивились. Фрэнсис Полдарк из Тренвита, эсквайр.
Еще одна попытка. — Я рада, что ты пришел, Фрэнсис. Я чувствую такое облегчение, что всё это недовольство улетучилось. Я была так несчастна из-за этого, когда ушла.
Он оторвал кусок и без того рваной манжеты, задумчиво скатал его пальцами и щелчком отбросил в сторону камина.
— Счастье и несчастье — ниточки, связывающие одно и то же настроение! Прекрасные ленты, означающие не больше, чем флаги на этих проклятых выборах. Пфф! — как говорил отец. Нынче утром я страшно повздорил с Джорджем Уорлегганом.
Верити встала и позвонила в колокольчик. — Я закажу чего-нибудь освежиться, дорогой. Мы все молимся за то, чтобы завтра его оправдали. Говорят, однако, дело безнадежное. Демельза всю неделю хлопотала. Это что-то связанное с судом, но я точно не знаю. Она старается без устали.
— Оправдали! Я бы тоже старался, будь я на ее месте. Утром я встречался с адвокатом Росса и спросил его: «Скажите мне правду, не нужно ходить вокруг да около, мне нужна правда: каковы завтра его шансы?» И он ответил: «Что касается третьего обвинения, то хорошие, но не знаю, как можно избежать первых двух, учитывая его признание и упрямство. Еще есть время всё изменить и побороться, но Росс Полдарк этого не сделает, так что дело проиграно, еще не начавшись».
