Джон Хьюз-Уилсон - История катастрофических провалов военной разведки
Поэтому, когда через три месяца после войны один репортер ВВС сообщил, что главный пресс-секретарь премьер-министра намеренно сгустил краски в так называемом «нечестном досье», чтобы оправдать войну в глазах сомневающейся публики, это почти никого не удивило. Удивила реакция. Между Даунинг-Стрит и ВВС разразился страшный скандал. Конфликт разгорался, словно лесной пожар, сопровождаясь нелицеприятными обвинениями в двуличии, недобросовестности, обмане и лжи с обеих сторон. Злополучный старший британский инспектор по оружию массового поражения Ирака был публично назван как источник истории ВВС. Он был срочно допрошен службами безопасности, запуган угрозами привлечения к уголовной ответственности и принужден сделать публичное признание перед собранием, подозрительно напоминавшим парламентский комитет, наконец, подвергся травле со стороны газетчиков. Отчаявшись, не в силах прийти в себя после потери карьеры и статуса, напуганный и одинокий, научный консультант министерства обороны доктор Дэвид Келли совершил самоубийство, перерезав себе вены на склоне уединенного холма.
Политические последствия для правительства были немедленными и драматичными. Победа в Ираке в одночасье превратилась в прах. Премьер-министр, с посеревшим лицом и явно шокированный, был на публике спрошен журналистом: «У вас на руках кровь?» Последующее расследование с целью изучения обстоятельств вокруг смерти доктора Дэвида Келли рассматривалось многими ни больше ни меньше как расследование утверждения, будто британский народ и парламент были вовлечены в войну с Ираком обманным путем, с помощью утрированной и искаженной разведывательной оценки. Более того, было заявлено, что большинство старших сотрудников британской разведки вели себя как политические марионетки и потворствовали оценкам, зная, что эти оценки преувеличены. Разведданные были фальсифицированы и использованы в политических целях. Это был далеко не звездный час британской разведки и JIC.
В то время как эта политизация разведки представляла опасную и тревожную тенденцию для Великобритании, она не является чем-то необычным в других странах. Американская разведка нередко попадала под влияние политических приоритетов. Примеры: обдуманная фраза Эдгара Гувера «Руки прочь от мафии»; двуличные оценки Киссинджера в отношении Камбоджи, Китая и Вьетнама; сознательное игнорирование наглой и агрессивной разведывательной атаки Китая с целью кражи секретов США. Все эти американские разведывательные оценки отражали политические предпочтения администрации, находившейся у власти в момент их составления.
Но даже в Соединенных Штатах разведка политизируется новыми способами. В 2003 году, перед второй войной в Персидском заливе, министерство обороны, подстрекаемое ястребами в лице главы президентской администрации, министра обороны и вице-президента, решившими пойти своим собственным путем, фактически создало свой собственный «личный» отдел сбора и оценки разведданных в Пентагоне. Этот секретный Отдел специальных проектов был специально предназначен для оспаривания разведывательных оценок ЦРУ и Госдепа в тех случаях, когда те оказывались слишком слабыми или политически не соответствовавшими реальным желаниям администрации. Это опасная игра, от которой лишь шаг до Сталина и его ставленника в разведке Голикова, признававших лишь те разведданные, с которыми они были согласны, в одержимом паранойей и некомпетентном Кремле весной 1941 года. Разведка никогда не является мнением старшего по званию из присутствующих; разведка есть правда — или должна быть таковой.
В связи с качественным скачком в технологиях, постоянным расширением коммуникаций и усиливающимся контролем над содержанием «разведки» с точки зрения ее политической приемлемости, сотрудник разведки XXI века должен будет столкнуться с многими жесткими вызовами. Ему придется справляться с быстро меняющейся обстановкой и с новыми злобными врагами. Проблемы законности (можно ли пытать захваченных в плен террористов «Аль-Каиды», чтобы спасти тысячи гражданских жизней? Что гласит последнее постановление международного суда?), вопросы технологии (вскоре будет возможно в киберпространстве обезвреживать противника без единого выстрела посредством хакерства и выводить из строя все его компьютерные системы) и вопросы отношений между разведывательными службами и правительством примут угрожающие размеры.
Но великие задачи разведки останутся. По-прежнему нужно будет собирать информацию. Если государству угрожает опасность — неважно, откуда она исходит,— тот или иной вид обороны является частью договора между управляемыми и их правительством. Информацию нужно будет по-прежнему сличать и анализировать на предмет ее значимости, и проанализированная информация будет по-прежнему распространяться как информация для пользователей с доступом по принципу служебной необходимости в своевременные сроки, чтобы лица, принимающие решения, могли принять меры.
Хотя доля секретного материала в общем «улове» разведданных, возможно, сократится, он будет по-прежнему востребован. Там, где будут иметься тайные намерения, создающие угрозу, их будет необходимо разоблачать. Возможно, что появление многонациональных групп и многосторонних действий приведет к расширению обмена информацией; но государству по-прежнему придется защищать секреты своих граждан. Даже если в национальный суверенитет начнет вторгаться международный закон, разведка все равно никуда не исчезнет.
Покуда существуют национальные государства, конкурирующие между собой, и покуда эти государства имеют секреты, разведка будет оставаться неотъемлемой частью иностранных дел, дипломатии и отношений между государствами. Нации всегда будут нуждаться в шпионаже друг за другом. В XXI веке разведка по-прежнему будет нужна, потому что человеческая природа и человеческие реакции не изменятся.
Например, страх проходит красной нитью через историю ошибок разведки, как это продемонстрировал Сталин перед «Барбароссой». Неумелость и некомпетентность, однако, являются более распространенным фактором и будут продолжать приносить больше неприятностей, чем простой страх перед потенциальным врагом; Перл-Харбор и Малайя были явными «триумфами» неумелой работы. Добавим к этому презрение к японцам, и оба события станут также памятниками той недальновидности, каковой является недооценка врага. Даже ужасные события 9/11 содержат элемент недооценки «АльКаиды»: «Они никак не могли этого сделать... как им это удалось?» Недооценка врага — самая распространенная ошибка, и она, без сомнения, останется проблемой для будущих сотрудников разведки и их политических хозяев.
Вероятно, это наиболее прискорбный просчет разведки из всех возможных.
Возможно, что упорная недооценка врага — это самый распространенный фактор, лежащий в самой основе всех просчетов разведки, потому что из недооценки врага происходит неправильное истолкование его намерений. Недостатка в примерах нет. На Фолклендах, в Персидском заливе, накануне войны Судного дня и накануне атак на WTC намерения врага были безнадежно неверно истолкованы, потому что создавалось впечатление, что враг не станет делать именно то дело, к которому он готовился в течение многих лет и ради которого он создал мощные и явные ресурсы.
Это сочетание неэффективности, внутренних раздоров и недооценки потенциальных врагов приводит к неизменному результату, постоянному, как барабанный бой: на крупные разведывательные организации можно полагаться только в одном отношении — они всегда тебя подведут. Это постоянство пугает. В 1991 году, после Войны в Заливе, Дэниел Мойнихэн набросился на американский разведывательный истеблишмент в газете «Нью-Йорк тайме»: «В течение четверти столетия ЦРУ неизменно ошибалось в каждом важном политическом и экономическом вопросе, доверенном его аналитикам». И он был прав.
ЦРУ в этом не одиноко. В предупреждениях британских разведслужб в 1978 году о том, что в Иране скоро свергнут шаха, и в 1979 году о том, что русские вторгнутся в Афганистан, не звучало никаких тревожных нот. Не было этих нот и в предупреждениях крупных агентств о том, что Саддам Хусейн собирается совершить какую-то глупость в Кувейте. Несмотря на хорошие, четкие указания — включая публичное предупреждение от самого Усамы бен Ладена, — американская разведывательная машина все же не сумела предупредить нацию об угрозе 9/11. Несмотря на льющиеся на них деньги, разведслужбы часто оказывались не в состоянии сделать ту работу, за которую им платили, до тех пор, пока уже не было слишком поздно.
С тех пор, похоже, ситуация не улучшилась. Правда состоит в том, что все крупные разведслужбы в принципе больше заинтересованы в своем собственном бюрократическом выживании, нежели в удовлетворении реальных потребностей национальной безопасности. Современное разведывательное сообщество склонно придавать большее значение умному сбору разведданных, чем попытке разобраться, что вся эта информация на самом деле означает. В конечном счете правильная интерпретация и распространение информации имеют намного большее значение, чем сбор. Но даже в этом случае крупные разведслужбы, как и полагается хитроумным бюрократам, зная, что они должны угождать своим казначеям, всегда стараются говорить своим политическим хозяевам то, что те хотят услышать. Это не объективная разведка, и это опасная тенденция.
