Сергей Третьяк - Трудный путь к Победе
Чтобы обеспечить внезапность и силу первого удара, японцы предпочитали не создавать глубокого оперативного построения наступательной группировки войск, что часто приводило к отсутствию достаточно сильных оперативных резервов. В результате японское командование было вынуждено действовать по принципу латания тришкиного кафтана, перебрасывая силы с одного операционного направления на другое.
Всю тяжесть боя в тактическом звене несла пехота. Японские войска широко применяли маневренные действия легковооружёнными отрядами, а также практиковали просачивание небольших диверсионных групп через оборонительные полосы противника. Атака полосы обороны противника во всех случаях проводилась с большой настойчивостью, не считаясь с потерями.
Артиллерия вела огонь в основном по площади. В огневых налётах принимало участие обычно не более одного артиллерийского дивизиона. При сравнительно небольшом насыщении войск артиллерией это давало эффект лишь против недостаточно устойчивого или слабо вооружённого противника, а советские войска таким противником никак не являлись. Недостаток артиллерийских орудий обычно восполнялся активными действиями ударной авиации, но в августе 1945 г. в Маньчжурии это оказалось невыполнимым делом. Танки наступали обычно в первом эшелоне боевого порядка совместно с пехотой. Во время Курильской десантной операции японцы, зная об отсутствии у советских десантников противотанковой артиллерии, применили своеобразную танковую психическую атаку. Возглавил её командирский танк, причём командир танкового полка высунулся по пояс из башни с развёрнутым знаменем. Отбить подобную атаку советским солдатам и морским пехотинцам, дошедшим до Берлина и прошедшим огонь, воду и медные трубы, труда не составило, даже несмотря на полное отсутствие противотанковой артиллерии. Потеряв от огня противотанковых ружей, пулемётов и от воздействия гранат 17 танков из 18 и более ста пехотинцев убитыми, японцы откатились на исходные позиции.
Оборонительные действия японцами недооценивались и считались временным мероприятием для подготовки к переходу в наступление. Целью оборонительных операций провозглашалось нанесение превосходящим войскам противника огнём и контрударами таких потерь, которые должны были свести на нет его превосходство и обеспечить японским войскам благоприятные условия для перехода в контрнаступление. В оборонительном бою японское командование уповало обычно на стойкость своей пехоты и на активный характер действий войск.
Тактическая зона обороны готовилась на глубину до 9-12 км и более. В ней располагались основные силы. Далее в оперативной глубине имелись лишь небольшие резервы. Оперативная плотность в обороне колебалась от 12–16 до 30–40 км и более на дивизию. Инженерное оборудование рубежей производилось в строгой последовательности: сначала возводились полевые, затем долговременные сооружения. В лесу оборона состояла из отдельных узлов сопротивления и опорных пунктов, организованных по принципу круговой обороны. В гористой местности широко применялись укрытия пещерного типа. Для обеспечения устойчивости обороны рекомендовалось использовать выгодные стороны местности с расположением оборонительных рубежей в горах и лесах, чтобы компенсировать недостаток артиллерии и танков у японских войск. При подготовке позиционной обороны практиковалась маневренная оборона на промежуточных рубежах до создания позиционной обороны на новом конечном рубеже. Контратаки и контрудары японскими войсками проводились настойчиво и многократно, чаще всего ночью, с наращиванием силы удара из глубины.
В рамках многолетней подготовки к агрессивной войне против Советского Союза японское командование вело активное строительство укреплённых районов, основным назначением которых было прикрыть развёртывание армии вторжения и обеспечить ей огневую поддержку в период пограничного сражения. Расположенные в непосредственной близости к границе, они в то же время прикрывали важнейшие операционные направления, ведущие в глубь Маньчжурии. Наиболее сильная долговременная оборона была создана на Приморском направлении, значительно слабее были укрепления на западе, где японское командование понадеялось на непроходимость пустыни Гоби и горного хребта Большой Хинган. Здесь были заблаговременно укреплены и заняты сильными заслонами все доступные для прохождения войск горные проходы и перевалы, а колодцы, монастыри и караванные стоянки в пустыне обращены в опорные пункты.
Каждый японский укрепрайон состоял из 3–7 узлов сопротивления, которые, в свою очередь, имели 3–6 опорных пунктов. В опорном пункте насчитывалось до 10–15 артиллерийских и пулемётных долговременных огневых точек. Опорные пункты и узлы сопротивления оборудовались, как правило, на склонах сопок в два-три яруса и были связаны между собой подземными ходами сообщения, некоторые даже подземными железными дорогами. Ширина укрепрайонов колебалась от 20 до 100 км, глубина – от 3 до 25 км. Гарнизон укрепрайона включал в себя 1–3 пехотные дивизии с частями усиления. Для маскировки укрепрайонов при их возведении нередко сохранялись леса и кустарники, что затрудняло противнику разведку, наблюдение и ведение огня.
В глубине территории Маньчжурии сильных укреплений не было. Строительство второго оборонительного рубежа на линии Бейаньчжэнь – Мудань-цзян – Янцзи было спешно форсировано только в 1944 г. К августу 1945 г. оно было завершено. Также было закончено возведение оборонительного рубежа на линии Мукден – Чанчунь – Харбин. Однако оборудование этих рубежей к августу 1945 г. японцы завершить не успели. Тыловой оборонительный рубеж по рекам Тумыньцзян и Ялуцзян находился в начальной стадии возведения и не мог быть готов ранее октября 1945 г.
Умение войск приспособиться к условиям местности, активный маневр в обороне, широкое применение различных инженерных сооружений и заграждений, искусство маскировки были сильной стороной японцев в обороне. Вместе с тем в противотанковом отношении японская оборона была слабой и примитивной, основная тяжесть борьбы с танками возлагалась на группы истребителей танков, т. е. на пехоту. Опыта отражения крупных танковых атак до августа 1945 г. японская армия не имела. По штату японская пехотная дивизия имела всего 18 37-миллиметровых противотанковых пушек, к тому же не приспособленных к ведению огня прямой наводкой. В линейных подразделениях не хватало ручных противотанковых гранат, при этом боевая эффективность последних вследствие малой массы заряда взрывчатых веществ была низкой. В итоге в полосе 1-го Дальневосточного фронта были отмечены неоднократные случаи, когда японские роты и батальоны атаковали советские танки в штыки, пытаясь взять их на абордаж, и несли при этом чудовищные потери. Техника минирования в японской армии была очень отсталой. Количество активных полевых и противотанковых артиллерийских средств было явно недостаточным, низкой была насыщенность войск противовоздушными огневыми средствами. Японские войска были весьма уязвимы с воздуха, особенно при длительном массированном воздействии авиации противника.
Генералитет и офицерский корпус японской армии традиционно были приучены к некоторому схематизму и шаблонности в действиях: сильно было стремление во что бы то ни стало выполнить заблаговременно разработанный план боя или операции, не считаясь с изменением обстановки, «выехать» на беспрекословном повиновении солдат и офицеров, на их готовности умереть за родину и императора. На практике это вело к большим и зачастую напрасным потерям. В дни поражений в 1943–1945 гг. Ставка требовала от войск драться до последнего солдата, хотя в этом нередко не было тактической и оперативной надобности, наоборот, в свете этой необходимости целесообразным был бы именно своевременный отход, нежели оборона без конкретных задач и перспектив.
Стратегическая оборонительная операция в Маньчжурии стала крупнейшей оборонительной операцией японских войск в «Войне за Великую Восточную Азию» 1931–1945 гг. Методами, с помощью которых японское командование надеялось добиться успеха в оборонительных действиях в Маньчжурии, являлись сдерживающие действия войск прикрытия на линии государственной границы с целью измотать наступавшие советские войска и вынудить их к разновременному выходу на Маньчжурскую равнину, последующее отражение наступления советских войск на заблаговременно подготовленном рубеже в глубине Маньчжурии с нанесением сильных контрударов и разгромом советских войск по частям, по мере их подхода, и, наконец, переход в контрнаступление с целью окончательного разгрома советских войск и захвата Владивостока, Хабаровска, Благовещенска и Петропавловска-Камчатского. Привыкнув в своих войнах иметь дело с противником, неустойчивым в обороне и чересчур робким и методичным в наступлении, японские полководцы, по сути, игнорировали опыт сражений 1939–1945 гг. в Европе. «Неожиданно быстрое», по словам японских военных писателей, падение Берлина и полный разгром «великого западного союзника» в 1945 г. обескуражили, но не насторожили японских полководцев. Неудивительно, что стремительный удар советских и монгольских войск, упредивших противника в развёртывании, по сходящимся направлениям в центр Маньчжурии сорвал оперативный план японского командования.
