Алексей Шишов - Казачество в 1812 году
«От самой Вязьмы образ нашей жизни совершенно изменился. Мы вставали в полночь. В два часа пополуночи обедали так плотно, как горожане обедают в два часа пополудни, и в три часа выступали в поход.
Партия шла всегда совокупно, имея авангард, арьергард и еще один отряд со стороны большой дороги, но все сии отделения весьма близко от самой партии. Я ехал между обоими полками иногда верхом, иногда в кошевнях, которые служили мне ночью вместо квартиры и кровати.
Когда не было неприятеля, то за полчаса до сумерков оба полка спешивались и от того приходили на ночлег с выгулявшимися лошадьми, коих немедленно становили к корму. По приведении в устройство всей военной предосторожности мы немедленно ложились спать и во втором часу садились снова за трапезу, на коней и пускались в погоню».
…Генерал-фельдмаршал М. И. Голенищев-Кутузов после Малоярославца стал строить для армии своего именитого соперника в лице императора французов с его созвездием больших побед «золотой мост» для бегства из России. Одними из главных устроителей этого «золотого моста» стали казачьи полки донского атамана Матвея Платова. Главная русская армия, контрнаступавшая параллельно столбовой (Новой) Смоленской дороге, отставала от платовского летучего корпуса, в лучшем случае, на один или два перехода.
«Всеподданнейший Вашего Императорского Величества» генерал-фельдмаршал князь М. И. Голенищев-Кутузов в донесении Александру I из Ельни писал 27 октября:
«Генерал от кавалерии Платов с некоторого времени оказал давнюю свою ревность и действовал неутомимо при всей своей болезни. Кажется, что верх его желаний есть титло графское…»
На следующий день, 28 октября, Михаил Илларионович из той же Ельни в частном письме Д. П. Трощинскому, полтавскому губернскому предводителю дворянства и будущему министру юстиции, сообщал о действиях платовских казаков следующее:
«…Сию минуту получил известие от генерала Платова, который, преследуя неприятеля, разрезав 4-й корпус под командой вице-короля италианского, истребил совершенно, взял в плен 3000 чел. италианской гвардии, офицеров и несколько генералов, между коими помощник принца Бертье генерал Сансон, 15 офицеров гвардии и 62 орудия. Пленные французы, даже и упомянутые офицеры просят о принятии их в нашу службу, признавая, что высочайшая честь ныне есть носить русский мундир.
Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!»
В тот же день 28 октября главнокомандующий М. И. Голенищев-Кутузов в письме адмиралу П. В. Чичагову, чья 3-я Западная армия (созданная при объединении 3-й Обсервационной и Дунайской армий) выходила на пересечение пути бегства Наполеона из России, сообщал о новой большой победе платовских казаков над одним из корпусов Великой армии:
«…Перед самым отправлением (к вам) курьера получено известие от генерала Платова, что 27-го числа казаки, нагнав бегущего неприятеля на Духовской дороге, разбили 4-й его корпус (Итальянский вице-короля Эжена Богарне. – А.Ш.) и взяли в плен генерала Сансона и 3500 нижних чинов, и отбито 62 орудия. Неприятель бежит в величайшем беспорядке. Его положение до такой степени бедственно, что даже пленные офицеры просят о принятии их в российскую службу».
Бой тот получался знатный. Мемуарист А. П. Ермолов так описывает дело казачьего летучего корпуса под Духовщиной: «Атаман Платов из Вязьмы отправился на Духовщину по известиям, что туда идет парк тяжелой артиллерии, высланный в Можайск пред выступлением Наполеона. Медленно было его движение по причине огромного количества повозок под канцеляриями различных штабов и экипажей множества чиновников…
Прикрытие состояло большей частию из войск вице-короля италианского и прочих союзников. Уклоняясь от большой дороги, они почитали себя в безопасности, не соблюдая порядка, ни малейшей осторожности.
Внезапное появление тучи казаков с самим атаманом Платовым привело все в замешательство; никто не помышлял о защите, всякий искал спасения. Взяты в плен: один генерал, занимающий важное место в армии, все чиновники, много нижних чинов и многочисленная коллекция карт и планов. Казакам при самой незначительной потере достались в руки шестьдесят три орудия и богатая весьма добыча.
Атаман Платов, пришедши на правый берег Днепра, остановился против предместья Смоленска, укрепленного французами. Наполеон с гвардиею и вся армия занимали город…»
Многочисленная коллекция карт планов значительно обогатила картографическое депо русской армии. Среди этих трофеев, к примеру, оказалась огромная карта большей части Германии, «изящно и во всех подробностях отделанная (рисованная и оттушеванная кистью)». Многих карт театра военных действий, утраченных штабом Наполеона близ Духовщины, в самой Франции не было, что в известной мере сказалось на действиях сторон в 1813 и 1814 годах на германской территории.
…Атаман М. И. Платов на всем пути отступления, а потом бегства сперва Великой армии, а потом ее остатков от Малоярославца до Березины демонстрировал высокое искусство ведения «малой войны» на путях движения походных колонн наполеоновских маршалов. Платовские рапорты в кутузовской штаб-квартире ожидались с нетерпением: по ним полководец мог читать действия и устремления своего венценосного соперника. Эти донесения часто ложились в основу того, что каждодневно докладывалось о ходе войны на имя императора Александра I.
В рапортах за подписью генерал-фельдмаршала князя М. И. Голенищева-Кутузова часто звучали восторженные слова по поводу победных дел казачьих партий и самого атаманского летучего корпуса. Как, к примеру, такая строка: «Казаки делают чудеса, бьют на артиллерию и пехотные колонны…»
Со своей стороны, в штабе императора французов постоянно анализировалась ситуация на путях движения Великой армии. Непрерывные налеты «степных ос» на вражеские походные колонны вынуждали Наполеона искать «противоядие» такому бедствию, которое каждодневно и зримо сокращало численность войск. Среди таких мер стало установление новых походных порядков, чтобы «спутать карты» казачьим генералам и полковникам, командирам легкоконных армейских партизанских отрядов при организации налетов на уже заснеженные дороги Смоленщины.
Маршал империи Л. А. Бертье, начальник главного штаба Великой армии, озаботился такой бедой еще во время своего «сидения» в сожженной Москве. Он действительно был большим мастером вождения войск на театрах войн, которые вел его император. 21 октября Бертье, в частности, отправил предписание вице-королю итальянскому Эжену (Евгению) Богарнэ, в котором говорилось:
«Ваше высочество!
Настоятельно необходимо изменить порядок походного движения ввиду того, что у неприятеля такое количество казаков. Нужно двигаться, как мы ходили в Египте, с обозами посередине, сомкнуто во столько рядов, сколько позволяет дорога, имея полубатальон в голове и полубатальон в тылу; необходимо вести батальоны рядами на флангах, чтобы, повернувшись во фронт, обеспечить огонь во все стороны.
В том, что эти батальоны пойдут на некоторых дистанциях один от другого, неудобства нет, если разместить между ними, по флангам, по нескольку орудий. Нельзя допускать ни одного отдельного или безоружного человека…
Так как для производства отступательного марша достаточно корпусов герцога Эльхингенского и принца Экмюльского, то императору угодно, чтобы Ваше высочество продолжали со своим корпусом двигаться на Смоленск большими переходами».
…После Вязьмы, 23 октября, генерал-фельдмаршал М. И. Голенищев-Кутузов дал новое предписание войскам, которые непосредственно преследовали Великую армию по столбовой Смоленской дороге. В приказе главнокомандующего говорилось:
1) Милорадовичу идти по пятам неприятелей и теснить их сколько можно больше.
2) Платову стараться с правой стороны дороги опережать их одним переходом, нападать на головы французских колонн во время марша их и беспрестанно тревожить.
3) То же самое исполнять графу Орлову-Денисову с левой стороны дороги.
4) Давыдову и графу Ожаровскому с их армейскими партизанскими отрядами по возможности приблизиться к Смоленску…
Полководец писал в своих повелениях казачьим вождям генералу от кавалерии М. И. Платову и генерал-адъютанту В. В. Орлову-Денисову: «Такой род преследования приведет неприятеля в крайнее положение и лишит его большей части артиллерии и обозов». То есть это было полное одобрение главнокомандующим предшествующих авангардных действий казачьих отрядов, начиная от боя под Колоцким монастырем.
Милорадович отправил по столбовой (Новой) Смоленской дороге казачий отряд генерал-майора Карпова. В подкрепление ему был послан отряд генерал-майора Юрковского. Атаман Платов от Дорогобужа повернул вправо, догоняя походную колонну вице-короля Итальянского Эжена Богарне: 4-й армейский корпус еще сохранял известную боевую силу и организованность. Поэтому «истребление» его виделось задачей непростой, но совершенно необходимой для победного завершения военной кампании 12-го года.
