Эндрю Лоуни - Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды
Осознав опасность – Рис мог обратиться к властям, – Блант поспешил в Зоннинг, где Рис сказал ему, что, по его мнению, Бёрджесс – советский агент. Блант попытался убедить его, что доказательств никаких нет. Бёрджесс – известный фантазер, и убеждение Риса, «что он может быть советским агентом, основывается всего лишь на единственном замечании, оброненном тем много лет назад»[769]. Он указал, что Бёрджесс – один из его старинных друзей и сделать такое голословное заявление – поступок не дружеский. Тем не менее Рис продолжал настаивать на уведомлении властей.
В понедельник 27 мая Мелинда сделала два звонка в Форин Офис. Первый был в американский департамент – она спрашивала, там ли ее муж. Второй последовал вечером и был адресован Кэри-Фостеру, с которым она встречалась в Вашингтоне несколько лет назад и знала, что он глава службы безопасности. Она сказала, что Дональд уехал в пятницу вечером вместе с коллегой Роджером Стайлсом, и поинтересовалась, где он может быть[770].
Многие авторы утверждают, что это признак невиновности Мелинды. Считается, что она ничего не знала о шпионской деятельности своего мужа и стала невинной жертвой холодной войны. Визит Бёрджесса был для нее полнейшей неожиданностью, она понятия не имела, что муж собирается куда-то уезжать и когда вернется. И даже в сентябре 1981 года Мелинда продолжала настаивать на этом в ФБР. «Миссис Маклин ни разу не заподозрила, что ее муж является советским агентом и марксистом. …Миссис Маклин впервые встретилась с Гаем Бёрджессом в день, когда ее муж бежал из Британии, 25 мая 1951 года. Миссис Маклин не смогла припомнить, упоминал ли ее муж об этом человеке раньше»[771].
Рисунок Гая Бёрджесса – Джек Хьюит в квартире на Нью-Бонд-стрит
Правда совсем иная. Все эти звонки были сделаны, когда стало очевидно, что оба друга находятся в безопасности. Мелинда на протяжении всего их брака знала, что ее муж – советский агент, и в 1943 году даже согласилась, если понадобится, стать посредником между ним и русскими[772]. Именно она настояла, чтобы Маклин уходил, а не изворачивался на допросах, утверждая, что всегда сможет присоединиться к мужу позднее. Даже Модин признавал, что Мелинда отлично знала Бёрджесса[773]. Когда родственницу Мелинды и ее супруга, Нэнси и Роберта Эткинг, в 1954 году опрашивали в ФБР, они сказали, что, вне всяких сомнений, никто не ждал возвращения Маклина. Для него на столе не ставили прибор[774].
Согласно неопубликованным мемуарам Патрика Рейли, в Форин Офис тревоги не было, поскольку Роджер Макинс считал, что, возможно, сам дал разрешение на отсутствие Маклина в понедельник, так же как и в субботу[775]. Правда, реальность была другой. В понедельник Джордж Кэри-Фостер и Патрик Рейли устроили встречу с главой Форин Офис Уильямом Стрэнгом. Позже к ним присоединились Перси Силлитоу и Дик Уайт из МИ-5. Решив, что им необходимо согласие министра внутренних дел на отзыв разрешения на выдачу Бёрджессу и Маклину паспортов, Кэри-Фостер, Силлитоу и Уайт направились в министерство внутренних дел, где бесконечно долго ждали в кабинете личного секретаря министра, пока тот принимал решение относительно отсрочки приведения в исполнение приговора убийце[776].
Затем Кэри Фостер позвонил Роберту Макензи в парижское посольство, чтобы тот заручился помощью французской полиции и французской контрразведывательной службы – Deuxieme Bureau. К тому моменту, как Макензи перезвонил, было уже очень поздно. Кэри-Фостеру помогал его новый заместитель – Мило Талбот, бывший ученик Бёрджесса в Кембридже, которого он сам привел в британскую разведку[777].
Тем вечером Хьюит вернулся с работы, ожидая увидеть Бёрджесса. «По состоянию квартиры я понял, что он не вернулся. Все было чисто и аккуратно». В 9 часов он позвонил Рису и поговорил с Марджи, которая сообщила, что последний раз общалась с ним в пятницу утром. Потом он позвонил Бланту «и спросил, может ли тот предположить, поехал ли Гай в Париж или, возможно, куда-нибудь еще». Он предложил Бланту позвонить в «Грин-Парк-отель» и спросить, там ли Бернард Миллер.
«– Я не стану этого делать, – сказал он.
– Почему нет? – удивился я.
– Не думаю, что удачная идея – побеспокоить сравнительно незнакомого человека, который, несомненно, разочарован тем, что не поехал в путешествие, – ответил Блант».
Хьюит продолжал настаивать, заявил, что сам позвонит Миллеру. Блант «некоторое время молчал, потом сказал:
– Я не хочу, чтобы ты говорил с Бернардом. Если Гай по явится, пусть мне позвонит. Если я не получу от него никаких вестей, то сам позвоню тебе завтра. Не волнуйся и, пожалуйста, сделай, как я говорю»[778].
На следующее утро, во вторник, Блант позвонил Хьюиту и сказал, что им необходимо как можно скорее встретиться. Он подъехал к его офису и попросил ключи от квартиры. Объяснив Хьюиту, что он должен затаиться и постоянно находиться среди друзей, он очистил квартиру от всевозможных улик, после чего передал ключи в МИ-5, избавив разведчиков от необходимости обращаться за ордером на обыск. Блант даже сопроводил представителя МИ-5 Ронни Рида на повторный обыск. В шкафу обнаружился чехол для гитары, полный любовных писем за двадцать лет, сохраняемых из сентиментальных соображений и для шантажа[779]. Позже Блант утверждал, что имел сообщника, и перед смертью сообщил Розамунд Леман, что Рис помогал ему обыскивать квартиру[780].
Даже с учетом предварительной очистки, в квартире было найдено двадцать пять страниц внутренних документов казначейства, датированных 1940 годом. Офицер МИ-5 Эвелин Макбарнет установила, что они были написаны Джоном Кернкроссом. За Кернкроссом было немедленно установлено наблюдение, а при прослушивании телефона – выявлен запрос на встречу с представителем советского посольства для обсуждения дела Бёрджесса и Маклина. При обыске также были найдены карандашные наброски портретов разных чиновников. На них были видны выраженные слабости характера и другие черты, которые можно использовать. Блант присутствовал на официальном обыске квартиры на Нью-Бонд-стрит сотрудниками спецотдела и, по воле случая, сам нашел письмо Бёрджессу от Филби, где было сказано, что, если ему понадобится помощь, следует связаться с Флорой Соломон, которая знает все о его тайной жизни. Блант припрятал письмо[781].
Флора Соломон родилась в 1895 году. Она была дочерью банкира в царской России, одного из сторонников Александра Керенского. В 1917 году она бежала в Британию, где вышла замуж за полковника Гарольда Соломона и в 1930-х годах стала активной сионисткой. Флора с детства знала Филби, и именно она познакомила его со второй женой – Эйлин – они обе работали в фирме Marks & Spencer, и она была свидетельницей на их свадьбе. Через Филби и У.Х. Одена, который опекал ее сына Питера, она познакомилась с Бёрджессом[782].
Филби перед отъездом в Испанию признался Соломон, что тайно работает на Коминтерн, и сделал попытку завербовать ее. Питер Райт из МИ-5, беседовавший с ней в 1962 году, счел ее «странной, недостойной доверия женщиной, которая не сказала ни слова правды о своих отношениях с людьми вроде Филби в 1930-х годах. …Она явно была в гуще событий в середине 1930-х годов, была источником вдохновения, соучастницей, курьером…»[783].
Во вторник Блант также повидался с Питером Поллоком во Флондене, предположительно от имени МИ-5, и предложил ему молчать. «Ты молчишь обо мне, а я молчу о тебе»[784]. Вторник был днем начала обвинений. Кэри-Фостер рекомендовал уволить Бёрджесса за неблагоразумие и неблагонадежность до его назначения в Вашингтон и «неохотно согласился на решение других членов комиссии, представленных Эшли, – 4 против 1. Кем был Б. в то время? Неприятным молодым чиновником, головной болью департамента безопасности – а значит, не о чем беспокоиться»[785].
Новость о бегстве Бёрджесса и Маклина достигла вашингтонского посольства в срочной зашифрованной телеграмме, адресованной Джеффри Патерсону. Поскольку его секретарь был в отпуске, Эстер Уитфилд разбудили среди ночи, чтобы расшифровать послание. Филби догадывался, что там было, но ничего не мог сделать. На следующее утро он, якобы случайно, заглянул к Патерсону, лицо которого было серым. «Ким, – сказал он, – птичка улетела». Филби изобразил ужас, узнав, что Маклин сумел бежать. «Но дела обстоят еще хуже, – трагическим шепотом продолжил тот… – Гай Бёрджесс исчез вместе с ним». Впоследствии Филби вспоминал, что после этой новости его ужас стал непритворным. Учитывая, что кое-кто знал о расследовании дела Гомера, а его связь с Гаем Бёрджессом и вовсе не была тайной, Фитлби понял, что в ближайшем будущем тоже попадет под подозрение. Это всего лишь вопрос времени[786].
Дело Бёрджесса и Маклина стало третьим ударом по американской безопасности от англичан, после атомных шпионов Аллана Нанн Мэя и Клауса Фукса. Американцы стали думать, что вся их атомная программа предана иностранцами. Патерсон и Филби устроили встречу с Микки Лэддом из ФБР и передали ему телеграмму. «Лэдд прочитал ее не спеша, попыхивая сигарой, потом глубоко вздохнул и взглянул на визитеров с улыбкой. «Ну и натворили вы дел, ребята»[787].
