Владимир Соколов - Военная агентурная разведка. История вне идеологии и политики
Для этой цели на Черном море была сформирована специальная транспортная флотилия в количестве более 100 судов, способная одновременно поднять 2684 офицера (из расчета 1 офицер на 7–8 солдат), 20 097 солдат, 21 259 лошадей, 1137 гужевых повозок. В порядке подготовки к этой операции создавались части и соединения морской пехоты.
28 августа (10 сентября) 1916 г. статус разведывательного органа штаба флота был повышен: приказом начальника Морского штаба Ставки адмирала А.И. Русина № 260 разведывательное отделение преобразовано в разведывательную часть. Возглавлял деятельность разведчасти и контрразведывательного отделения третий помощник флаг-капитана оперативной части.
В сентябре 1916 г. Одесскому МРП ставится задача по агентурному обеспечению планирования и качественного проведения десантной операции. Месяцем позже к этой работе подключились силы Особого делопроизводства МГШ. С марта 1917 г. к систематической разведке побережья в районе намеченной высадки десанта приступили эскадренные миноносцы и гидроавиация. Однако нарастающее революционное движение среди матросов Черноморского флота заставило Ставку отказаться от намеченного на неопределенный срок.
Как справилась со своей задачей агентурная разведка, можно судить по содержанию одного из докладов командующего ЧФ: «.Неудовлетворительность нашей агентурной разведки делала блокаду очень трудной, требовавшей очень большого напряжения сил личного состава и большого изнашивания механизмов, так как, не имея сведений о движении флота и транспортов неприятеля, приходилось все время крейсировать, разыскивая транспорты броненосным флотом».
Приказом начальника Морского штаба Верховного главнокомандующего от 1 (14) января 1917 г. № 1 вводится в действие новое «Положение.», касающееся структуры и деятельности штабов флотов. Утверждение новых, изрядно увеличенных штатов повлекло за собой рост численности штабов флотов и расширение их структуры. В состав штаба теперь входили:
— оперативная часть;
— распорядительная часть;
— артиллерийская часть;
— флагманские специалисты;
— главный священник.
Оперативная часть включала в себя 5 отделений:
— оперативное отделение;
— разведывательное отделение;
— организационное отделение;
— общее отделение;
— особое контрразведывательное отделение.
Штатная численность штаба командующего флотом насчитывала (без учета нижних чинов):
— вице-адмирала;
— 2 генерал-лейтенантов;
— генерал-майора;
— 26 штаб-офицеров;
— 21 обер-офицера;
— 11 чиновников;
— 1 священника.
Согласно новому положению штаб являлся «органом командующего флотом:
1) по сбору, содержанию и обработке сведений, необходимых командующему флотом для руководства военными действиями,
2) по разработке его указаний для ведения военно-морских операций,
3) по передаче по принадлежности его приказаний и распоряжений».
К апрелю 1917 г. на флоте возник синтез отдельных направлений разведывательной деятельности, который в целом составил систему военно-морской разведки. Она включала в себя агентурную разведку, радио- и дешифровальные разведки, корабельную (судовую) разведку, воздушную разведку, контрразведку с непосредственным управлением их силами на флотах и центральным координирующим органом в МГШ. Военно-морской контроль (контрразведку) в морском Генштабе возглавлял коллежский асессор М.К. Рындин. Агентурная разведка была представлена оперативной агентурной разведкой и дипломатической (стратегической) разведкой.
Таким образом, на третьем этапе эволюционное развитие всего многообразия составных частей военно-морской разведки обеспечило ей потенциальную возможность успешно выполнить поставленные задачи.
На четвертом этапе эта эволюция была почти полностью прервана революционными событиями 1917 г., и процесс создания системы военно-морской (в том числе и агентурной) разведки так и не был завершен. Тем не менее советская военно-морская разведка по отдельным специальным направлениям смогла сравняться с достигнутым уровнем своей предшественницы лишь через более чем двадцать лет.
В конце 1917 г. Одесский МРП был передислоцирован в г. Новороссийск и стал называться НовороссийскимМРП. 27 декабря 1918 г. белогвардейцами создаются Вооруженные силы Юга России (ВСЮР). В их состав вошли войска Добровольческой армии, Донская армия и Черноморский флот. Новороссийский МРП по специальным вопросам стал подчиняться особому отделению управления генерал-квартирмейстера (сокращенно — угенквар) штаба главнокомандующего ВСЮР. Общее руководство его деятельностью осуществлял начальник штаба Черноморского флота капитан 2-го ранга Николай Александрович Рябинин. (После окончания Гражданской войны работал мастером судостроительного завода имени Марти в г. Николаеве. 10 декабря 1929 г. арестован Николаевским отделением ОГПУ. Дальнейшая судьба неизвестна.)
До революции начальниками МГШ были Л.А. Брусилов (1906–1908), А.А. Эбергард (1908–1911), А.А. Ливен (1911–1914), А.И. Русин (1914–1917), М.А. Кедров и А.П. Капнист (1917).
Первыми штатными начальниками разведки флота России были Л.Б. Кербер, Б.И. Доливо-Добровольский, М.И. Дунин-Борковский, А.А. Нищенков, В.А. Виноградов.
Полнота исследования деятельности разведки Морского Генерального штаба дореволюционной России затруднена тем обстоятельством, что с некоторых документов до сих пор еще не снят гриф секретности и они не опубликованы, а также фактом уничтожения многих архивных материалов в марте 1918 г., что позволяет причислять последние к безвозвратно утерянным.
Следуя недальновидной логике: флота у Советской России почти нет, поэтому и адмиралы, морские офицеры, другие специалисты ей не нужны, около 80 % всех кадровых моряков было расстреляно красными в годы Гражданской войны. Просто потому, чтобы моряки. не пошли служить на корабли и суда противника. К концу Гражданской войны советский Черноморский флот насчитывал в своем составе всего 3 боевых корабля.
Традиционная ненависть представителей всевозможных левых партий к морским офицерам зародилась еще во времена первой русской революции, когда были убиты, взяты в заложники или выброшены за борт командиры броненосца «Потемкин». В Февральскую революцию морские офицеры также стали первыми жертвами разыгравшейся «стихии». Во времена прошедшей в Кронштадте 3–4 марта 1917 г. резни погибло около 200 кадровых моряков во главе с командующим Балтийским флотом адмиралом Непениным.
Кровожадность, с которой матросы — приверженцы идей большевиков и левых эсеров расправлялись со своими офицерами, была не только ничем не объяснима, но и имела явно выраженные черты психических отклонений от нормы. Дошедшие до нас свидетельства матросов — участников тех событий отличаются какой-то патологической жестокостью и необычайным цинизмом.
Так, до 1972 г. в Киеве проживал бывший член Центробалта матрос Николай Ховрин. После его смерти в один из районных музеев города попали его неопубликованные воспоминания. «Героический опус» полон крови и ужасов:
«Вечером 3-го марта, уже после спуска флага, часть нашей команды находилась на баке и перекликалась с командой рядом стоящего корабля «Андрей Первозванный». В это время на баке появился старший офицер Яновский, ненавистный всем без исключения за свой жестокий характер. Что ему было надо, ему, который всегда и везде шпионил за командой? На корабле «Андрей Первозванный» закричали что-то, у нас подхватили, не то «ура», не то что-то вроде этого (скорее всего, Н. Ховрин в этом месте своего повествования лукавит — на самом деле матросы призывали к убийству офицеров. — B.C.). Старший офицер бросился бежать в жилую палубу, матросы за ним. В жилой палубе его схватили и повалили, но он был очень сильный и все вырывался. Тогда кто-то из кочегаров схватил из стоящей рядом пирамиды кувалду и ударил ею Яновского по голове. С этого все и началось.
Связанная между собой уже не словами, а делом, команда не могла остановиться на этом, но она не знала, что же ей предпринять дальше.
Нервы взвинчены. Кто-то предложил открыть карцер. Потребовали караульного офицера и обратились к нему с требованием открыть карцер. Караульный офицер лейтенант Славинский отказался сделать это, заявляя что-то вроде того, что только через мой труп и т. д. Это дало новую пищу возбужденной команде. Сзади его чем-то ударили. Он упал и встал на четвереньки, говоря: «Ой, позовите скорую помощь». Но тут явилось уже испытанное средство — кувалда, и лейтенант Славинский упал замертво.
Часть корабля взяла его наверх, с тем чтобы сбросить за борт корабля на лед. Когда стали выносить тело на верхнюю палубу, то, чтобы отдохнуть, опустили его и положили.
В это время он открыл глаза (вероятно, это была уже агония). Кто-то закричал: «Он жив еще, жив!» Тогда двое взяли двухпудовый чугунный балласт и с размаху бросили его ему на голову. Затем бросили тело за борт.
