Вернер Штиллер - Агент. Моя жизнь в трёх разведках
Как я узнал тридцать лет спустя, как раз этого человека БНД использовала как курьера для связи со мной. Штази сама это выяснила. И произошло это так: контрразведка МГБ в 1978 году при анализе радиограмм для агента с позывным 688 заметила, что в трех случаях количество радиограмм значительно увеличивалось, так же, как и количество повторений. Они сделали разумный вывод, что в эти три временных периода происходило что‑то важное, вероятно, в том или ином направлении отправлялся материал или проходили агентурные встречи. После этого были перепроверены все заявки на въезд и дневные визы и вычислены лица, точно в это время приезжавшие в ГДР. В сеть попался Дитрих Нистрой, который приезжал в ГДР все три раза и потому был идентифицирован как курьер БНД для связи с агентом 688. Так как Нистрой был зарегистрирован в архиве как лицо, разрабатывавшееся мною, не требовалось большого ума, чтобы предположить, что Федеральная разведывательная службы отправляла его как раз для встречи со мной. Мне повезло, что к моменту, когда до них это дошло, я уже был на Западе.
Но как можно было человека, которого шесть лет назад уже отправляли для уранового шпионажа в ГДР, да еще и попавшего тогда под контроль полиции, позже использовать в качестве курьера для связи со своим самым важным агентом?! И, к тому же, еще и несколько раз подряд. Неужели у них так не хватало людей, или никто не решался поехать на Восток, или это была просто обычная халтурная работа?
Это еще не всё их легкомыслие. Федеральной разведывательной службе должно было быть ясно, что после моего ухода Штази будет расследовать все возможные следы, ведущие ко мне, чтобы раскрыть линии связи и провести мероприятия, которые в будущем позволят заранее раскрывать подобные случаи. Несмотря на это, Дитриха Нистроя по — прежнему отправляли в ГДР. Неудивительно, что контрразведка МГБ обратила на него внимание, и в 1979 году он был с большим шумом арестован. Нистрой отправился в тюрьму на много лет, пока в 1986 году его вместе с агентами ЦРУ не обменяли на восточных разведчиков на знаменитом «мосту шпионов» Глиникер Брюкке.
Но для агента в ГДР, к которому ехал в 1979 году Нистрой, это дело закончилось смертью. Речь идет о Винфриде Бауманне, бывшем капитане второго ранга и начальнике отдела в военной разведке ГДР, отвечавшего за военно — морские флоты НАТО. Контрразведчики Второго главного управления уже наблюдали за Бауманном, получившем у них кодовое имя «Бэр» («Медведь»). Настоящая фамилия его была Закрцовски, но он взял фамилию жены. Его уволили из‑за проблем с алкоголем, после чего он с помощью своей любовницы попытался установить контакт с БНД, выдав им себя за адмирала на действительной службе и активного разведчика Национальной народной армии в должности начальника главного отдела в Министерстве национальной обороны. (Именно поэтому в западных публикациях его впоследствии порой называли «красным адмиралом».) Он действительно некоторое время передавал сведения другой стороне, в том числе, имена шпионов на Западе. При попытке БНД вывезти Бауманна через третью страну он был арестован, вскоре после этого взяли и его любовницу. Если обычно БНД признавала арестованных агентов своими шпионами, пыталась организовать им юридическую защиту и добивалась впоследствии обмена, то Бауманна они просто бросили в беде. После этого военный трибунал ГДР приговорил его к смертной казни. 18 июля 1980 года Бауманн был расстрелян. Его любовницу, приговоренную за соучастие к пятнадцати годам тюрьмы, освободили в 1987 году в ходе обмена агентами накануне визита Эриха Хонеккера в ФРГ.
С ЦРУ К НОВОЙ ЖИЗНИ
20 февраля 1980 года мы с моим «куратором» от БНД Томасом на самолете «Люфтганзы» вылетели из Мюнхена в Нью — Йорк. Сотрудники ЦРУ заранее проинструктировали чиновников управления иммиграции и натурализации, что мы можем въехать в страну без обычных формальностей. Я получил долгосрочную визу. После короткой остановки мы на чартерной машине полетели дальше в Вашингтон, федеральный округ Колумбия. В отличие от меня Томас прекрасно говорил по — английски и хорошо знал традиции и обычаи страны. Он все устроил для меня. Кроме того, группа охранников из ЦРУ заботилась о нашей безопасности. Мы поселились в отеле «Мариотт» в Кристалл — Сити, совсем близко от Пентагона. Это было большое разветвленное бетонное здание с множеством конференц — залов и со всеми только возможными удобствами внутри. Я на все смотрел с жадностью, в конце концов, для меня это был совсем новый мир.
В девять часов вечера мы встретились в баре отеля, где не играла тихая музыка пианино, зато во всю глотку орал телевизор. Показывали футбольный матч с участием команды «Уошингтон Редскинз». Но не успел я понять, по каким правилам тут играют в футбол, как началась длительная рекламная пауза, и, причем, в самый разгар игры. Никому это не мешало, все было нормально. Коллеги из ЦРУ заказали всем по бокалу «Будвейзера», но вместо так любимого мною крепкого чешского пива мне принесли бокал, наполненный до краев ледяной желтой жидкостью — совсем без пены и совсем без вкуса. Во время завтрака на следующее утро мне снова пришлось удивляться. Наши сопровождающие хотели ввести меня в добрый американский мир и продемонстрировали обильный завтрак для начала дня. Внизу на большой тарелке лежало несколько «pancakes», то есть блинов, на них навалено вдоволь тертой жареной картошки, поверх нее яичница — болтунья с жареным салом, да еще и все это обильно полито кленовым сиропом. Меня спонтанно потянуло назад в Мюнхен, и я даже не мог себе представить, что задержусь в этой стране хоть на день дольше, чем будет необходимо.
В последующие дни я прошел информационную программу, познакомившую меня с историей США и с преимуществами западной демократии. Нас водили на военное кладбище в Арлингтоне и к расположенному неподалеку мемориалу памяти погибших в сражении за остров Иводзима морских пехотинцев. Затем последовали мемориал Линкольна и мемориал Вашингтона, а в конце в плане были Капитолий и Белый дом.
Через две недели республиканец Рональд Рейган был избран президентом США, сменив в январе 1981 года демократа Джимми Картера. В штаб — квартире ЦРУ победу Рейгана встретили с нескрываемой радостью. Политика прав человека, проводимая Картером, хотя и принесла ему много очков на международной арене, внутри Америки натолкнулась на неприятие со стороны многих. ЦРУ считало, что его возможности действий по всему миру, стали из‑за этого ограниченными. Рейган теперь с новой силой включился в конфронтацию блоков и всеми силами хотел сдерживать любые действия Советов, где бы они не происходили, и по возможности заставить их отступить. Для этого ему была нужна большая и сильная разведка. И у него был еще один далеко идущий план. После анализа сухих и скучных речей советских партийных руководителей он вычислил их самую главную озабоченность. Смысл ее был такой: товарищи, империализму никогда не удастся своей гонкой вооружений заставить нас довооружаться до смерти. Так Советы добровольно через газеты и выпуски телевизионных новостей выдали самый важный секрет, и хитрые аналитики из ЦРУ быстро сделали точные выводы. Русские выразили их самые тайные и самые большие опасения. Вот здесь и находилась ахиллесова пята противника, который, как известно, сильно отставал от Запада в области высоких технологий. Потому вскоре стратеги Рейгана настояли на принятии проектов вроде «Звездных войн» и размещения ракет средней дальности в Европе. Но всё это я наблюдал уже несколько позже.
Однажды меня посадили в машину и повезли прямо в центральный офис ЦРУ. Мне предстояло добровольно пройти тест на детекторе лжи. Я согласился, мне ведь, в общем, нечего было скрывать. После того как установили детекторы на мою частоту дыхания, влажность кожи и пульс, последовали вначале тестовые вопросы, чтобы откалибровать прибор, умещавшийся в небольшой портфель. Здесь мне пришлось попеременно то лгать, то говорить правду. Потом перешли к делу.
— Вы когда‑либо действовали против интересов Соединенных Штатов?
— Нет.
— Вы когда‑либо работали на коммунистическую разведку?
— Да.
— Вы гомосексуалист?
— Нет.
— Вы пьете слишком много алкоголя?
— Нет.
Тут стрелки внезапно дернулись. Любовь к баварскому пиву не так‑то просто скрыть. Но тест я прошел с успехом.
Якобы совершенно незапланированно в последующее время появлялись люди, которые вроде бы просто хотели познакомиться со мной. Скоро я догадался, что это психологи, разрабатывающие мой психологический портрет. Они спрашивали меня, походя, о вещах, которые уже упоминались во время теста на детекторе лжи. То есть, меня одновременно проверяли несколько раз и с разных сторон.
Мое предубеждение к ЦРУ пошатнулось. Я увидел, что имею дело не с ковбоями, а с настоящими профессионалами. Один из моих собеседников, Эд, венец, уехавший из Австрии в США из страха перед нацистскими репрессиями, кое‑что мне объяснил: — Те политические новости, комментарии и анализы, которые ты читаешь в газетах и смотришь по телевизору, это лишь вершина айсберга. Политика делается скрытно. И тут, как нам кажется, мы настоящие мастера. Советники президента вовсе не отрешенные от мира фигуры. Их набирают в лучших университетах, и они проходят долгую и серьезную подготовку. Конечно, и у нас есть неудачи и поражения. Но большинство из них никогда не станет известно публике, а те неудачи, о которых пишут газеты, очень часто представляют собой специально внедряемую в общественное сознание информацию для достижения определенной цели.
