Петр Букейханов - Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой
В этот момент дисциплина в рядах шведов рухнула, управление частями оказалось потеряно, сотни солдат дезертировали. По оценке Левенгаупта, около тысячи пехотинцев и кавалеристов вернулись к Лесной, где они разграбили брошенные повозки, нашли в обозе алкоголь и перепились так, что на следующий день были без труда взяты в плен русскими (лейтенант Вейе указывает, что солдаты двое суток находились в состоянии боевой готовности, поэтому при отступлении уже не могли удержаться от разграбления повозок с провизией и алкоголем). По мнению генерала, именно эти военнослужащие, вместе с захваченными в шведском лагере тяжелоранеными, проходят в русских реляциях в качестве солдат и офицеров, взятых в плен в ходе битвы. Сам Левенгаупт, следовавший вместе с арьергардом, заблудился в лесу, где ему пришлось бросить свой экипаж и отдать тягловых лошадей солдатам пехоты, вместе с которыми он к утру 29 сентября добрался до сожженного русскими Пропойска. Как отмечал лейтенант Фредрик Вейе: «Та ночь была настолько темной, что нельзя было разглядеть даже протянутой руки. Кроме того, никто из нас не знал местности, и мы должны были блуждать по этим страшным и непролазным лесам по грязи, при этом или вязли в болотах, или натыкались лбами на деревья и падали на землю. В пути наши пушки завязли в болоте, и не было силы их вытащить, так как колесами сотен телег настолько разбили дорогу, что вряд ли можно было передвигаться по ней даже верхом…»[166]. Остававшуюся часть обоза было приказано сжечь или утопить в реке Сож под Пропойском, поскольку переправа через реку в районе города была заблаговременно блокирована Ямбургским драгунским полком под командованием бригадира Фердинанда Фастмана (Ferdinand Johann Fastman, уроженец Пруссии, принят на русскую службу в январе 1698 года в звании поручика; согласно «Книге Марсовой или Воинских дел…», отряд численностью в тысячу драгун и казаков под командованием Фастмана был выделен из корпуса генерала Бауэра согласно приказу царя Петра от 26 сентября, чтобы не позволить корпусу Левенгаупта переправиться через Сож[167], после чего он обстрелял шведов под Пропойском и атаковал их на переправе через Сож под деревней Глинки – в результате потери шведов составили 50–60 человек утонувшими в реке и до 20–30 человек убитыми[168]; согласно другим источникам, отряд Фастмана численностью 700 драгун был выделен из состава «корволанта» и 27 или 28 сентября направлен за Сож, чтобы разрушить мост на пути отступления противника[169]; в декабре 1708 года бригадир Фастман был арестован генералом Аллартом в связи с допущенными беспорядками и утратой дисциплины среди драгун его отряда, возникшими при взятии, разграблении и поджоге занятого шведами города Ромны в Украине, и затем, по-видимому, Фастман был уволен со службы).
Ввиду отряда Фастмана, занявшего позиции на противоположном берегу реки Сож и обстреливавшего оттуда шведов, Левенгаупт собрал остатки корпуса и повел их вниз по течению реки до деревни Глинки (Глинка, в 45–36 км южнее Пропойска). Там, по сообщению «одного еврея», находился брод через Сож. Обнаружив брод (в ночь с 29 на 30 сентября в шведском лагере под Глинками распространилась паника из-за ложного известия о появлении русских, поэтому до 500 солдат верхом вошли в воду и смогли без труда переправиться через реку, подтвердив наличие брода), шведы перешли через Сож утром 30 сентября и практически оторвались от преследования противника, которое было организовано с большим опозданием, поскольку царское командование обнаружило отступление неприятеля только утром 29 сентября, когда об этом известила разведка казаков и калмыков. Около 8–9 часов утра 29 сентября в погоню был отправлен отряд генерала Пфлуга в составе 3 тыс. солдат и офицеров (в том числе около 1 тыс. посаженных на лошадей гренадер из гренадерских рот пехотных полков, а также 2 тыс. драгун из пяти драгунских полков), который достиг Пропойска только около 16 часов дня[170]. К этому времени в районе между Лесной и Пропойском оставалось около тысячи отставших от своих частей шведских солдат, не менее 2 тыс. человек дезертировали и направлялись разными путями в Ригу или другие безопасные места, а примерно 6,5–6,7 тыс. под командованием генерала Левенгаупта подходили к деревне Глинки. Согласно русским источникам, в ходе преследования разбитого вражеского корпуса, 29 сентября арьергард шведов был настигнут и разгромлен кавалерией генерала Гебгарда Пфлуга под Пропойском – шведы потеряли убитыми и пленными более 1,1 тыс. человек, а некоторые отставшие подразделения Карельского кавалерийского полка уничтожены бригадой генерала Инфланта вблизи Стародуба уже 9 октября – погибли более 130 шведов[171].
С другой стороны, по мнению Левенгаупта, подтверждаемому Вейе и Петре, нападения Фастмана, Пфлуга и Инфланта ограничивались мелкими стычками с шведским арьергардом, где потери с обеих сторон составляли не более чем от 10–15 до 20–30 человек убитыми, иначе, если суммировать все приведенные выше русские данные о потерях шведов, то получится, что потери превышают исходную численность шведского корпуса (вполне вероятно, что русское командование включило в общие потери шведов также убитых, раненых и захваченных в плен «нонкомбатантов», следовавших вместе с обозом корпуса, то есть торговцев, маркитантов и проституток. – П. Б.). В дальнейшем отсутствие глубокой разведки со стороны русского командования позволило остаткам шведского корпуса беспрепятственно пройти более 120 км и достичь района дислокации своих главных сил.
Тем временем части королевской армии прошли через Кричев на Костеничи, миновав район Мглина, и двигались к Стародубу, который, как и Мглин, был уже занят русскими войсками. 28 сентября в город вошли части из отряда генерала Инфланта, насчитывавшего, по оценке шведов, около 10 тыс. солдат и офицеров вместе с иррегулярной казачьей конницей[172], поэтому шведы не решились взять Стародуб штурмом, как 24 сентября взяли Мглин, и также им не удалось овладеть стратегически важными опорными пунктами и ключевыми узлами коммуникаций Северской земли – городами Новгород-Северский, Почеп и Погар. 11–12 октября 1708 года к шведскому отряду генерала Лагеркруны в районе деревни Проконовка под Стародубом присоединились 6,5–6,7 тыс. солдат и офицеров из корпуса генерала Левенгаупта без артиллерии и обоза (по некоторым данным, 1303 рейтара, 1749 драгун, 3451 пехотинец)[173]. Безвозвратные потери корпуса составили приблизительно столько же – около 6,3–6,5 тыс. человек убитыми, пленными и дезертировавшими (по данным Роберта Петре, шведы потеряли 6397 солдат и офицеров, из которых 697 рейтар, 1151 драгун, 4549 пехоты), а также 16 орудий, более 1 тыс. голов скота и лошадей, около 8 тыс. повозок с разнообразными предметами вооружения и снабжения, часть которых в целости и сохранности досталась русским, в том числе 20 тысяч ружей, 500 тонн мушкетных пуль, 6 тыс. бочонков пороха, 600 тысяч рейхсталеров[174].
Сам Левенгаупт оценивал так называемые «кровавые» потери в битве в пределах около одной тысячи убитых и раненых солдат и офицеров, тогда как общие потери – в количестве немногим менее 1,7 тыс. человек убитых, раненых и пленных, то есть остальные 4,6–4,8 тысяч погибли, попали в плен, отстали или разбежались при ночном отступлении из-под Лесной, причем, примерно две тысячи из них собрались в отдельный отряд и направились обратно к Риге, куда и добрались около 1,3–1,5 тыс. дезертиров под командованием подполковника Бьернеборгского полка Кристена Горна, многих из которых впоследствии арестовали и судили[175]. Кроме этого, Левенгаупт говорит о каких-то 1,5 тыс. человек, приведенных им в качестве пополнения в армию кроля Карла, помимо тех 6,5–6,7 тысяч, которые вышли к Стародубу в составе частей и подразделений под его командованием (возможно, это частью солдаты из охраны обоза и возничие, а частью следовавшие вместе с обозом гражданские лица). Таким образом, безвозвратные потери личного состава шведского корпуса под Лесной можно оценить в пределах около 5 тыс. солдат и офицеров, из которых примерно 3–3,5 тыс. убитыми, тяжелоранеными и пленными в ходе самой битвы, и еще примерно 1,5–2 тыс. человек были потеряны убитыми и пленными на этапе преследования остатков корпуса русскими, а также дезертировали из шведских вооруженных сил.
По русским данным в «Книге Марсовой или Воинских дел…», общие потери шведов в битве составили 8 тыс. человек, а в ходе преследования остатков корпуса Левенгаупта еще более 1,5 тыс. были убиты или взяты в плен под Пропойском, на переправе через реку Сож и в районе расположения главных сил шведской армии вблизи Стародуба[176]. Учитывая изложенное выше, оценка потерь шведов преувеличена примерно в два раза. Отсюда представляет интерес мнение генерала Левенгаупта, который утверждает, что, по сведениям иностранных офицеров, участвовавших в битве под Лесной на русской стороне, общие потери царских войск достигают около 9 тыс. солдат и офицеров. При этом по опыту Первой и Второй мировых войн хорошо известно правило оценки потерь, распространенное в русских и советских командно-штабных инстанциях, согласно которому противнику обычно приписывают собственный урон.
