Игорь Атаманенко - Сага о шпионской любви
Зам. начальника резидентуры ФСБ в Стамбуле
майор Заика
Дождавшись, когда Карпов закончит чтение телеграммы, Казаченко с плохо скрываемым раздражением изрек:
— Леонтий Алексеевич, у меня складывается впечатление, если больной разведчик очень хочет жить, то контрразведчики бессильны. Какое дьявольски изощренное воображение надо иметь, чтобы до такого додуматься! Нет, вы только представьте: заказывать эшелоны не имеющих сбыта станков, помещенных в короба из кедровых досок. И ведь знал же, стервец, что именно кедром будут обшивать станки. Ахмед-паша сделал расчет на то, что доски будут цельные, по размеру контейнера: 4 × 2,5 м и 8 × 5 м, — и ни разу не прогадал! Это ж сколько кубометров ценнейшей древесины украл у России Ахмед-паша, если только в последний рейс на караван из семи судов было погружено семьдесят железнодорожных платформ со станками!
— Почему украл? Он же оплачивал товар в валюте, кроме того, отечественные производственные мощности не простаивали, наши работяги вовремя получали зарплату, ты сам говорил…
— Да в том-то все и дело, Леонтий Алексеевич, что платил турок лишь за станки, а древесина как упаковочный материал, фурнитура, в стоимость поставки не входит! За станки он платил гроши, а ценнейшая кедровая древесина доставалась ему даром! Доведись ему закупать ее в чистом виде, он бы разорился! Именно древесина приносила ему и его дяде основную прибыль. Мебель из кедра на Западе считается самой экологически чистой и стоит бешеных денег! Не удивлюсь, если излишки древесины, что дядя сам был не в состоянии переработать, он сбывал по выгодным ценам основным производителям мебели в Европе — итальянцам и испанцам. А мы потом эту мебель из нашего же кедра втридорога у них покупаем. Ловок, ничего не скажешь, этот военный атташе!
— Так это не вина, а его заслуга. Плюс наше головотяпство. А почему кедром обшивались контейнеры, почему не сосной или березой?
— На поверку выходит, Леонтий Алексеевич, что Ахмед-паша нашу географию и экономику изучил лучше, чем чинуши из российского Министерства внешнеэкономических связей. Он прекрасно знал, что еще со времен бывшего Советского Союза вся наша продукция, идущая на экспорт, обшивается ценными породами древесины. Потому и был уверен, что, приобретая неликвидные станки-монстры, заполучит даром десятки тысяч кубометров кедра…
— А откуда дровишки? — равнодушно спросил Карпов.
— Из Красноярского края. В том регионе еще с советских времен на десятках тысяч гектаров лесных делянок лежат и гниют миллионы и миллионы мачтовых кедровых стволов. Вывезти их нечем: то горючего не выделили, то технику работяги на запчасти разобрали и пропили. Русская предприимчивость, вы ж понимаете!
— А станки, как турок использует станки?
— Да очень просто — продает сталелитейным компаниям как металлолом — это же сотни, тысячи тонн высококачественной стали…
Казаченко выпрыгнул из кресла и, заложив руки за спину, зашагал по кабинету. Успокоившись, остановился перед Карповым и произнес:
— Проблема, в конце концов, не в этом… Что будем делать с Ахмед-пашой?
— Чтобы тебя, Олег Юрьевич, хоть как-то успокоить, расскажу тебе один исторический курьез.
Однажды приснопамятный Лазарь Каганович, будучи членом Военного Совета, выступал на слете бойцов-отличников Калининского фронта. Шел сорок третий год, и всех интересовал один вопрос: когда же союзники откроют второй фронт. На это Каганович ответил так:
«Открытие второго фронта целиком зависит от одного человека — от Черчилля. Если бы Черчилль был членом ВКП(б), мы с товарищем Сталиным вызвали бы его в Кремль и сказали: или открывай второй фронт, или клади партбилет на стол! А так, ну что мы можем сделать?»
— Да, — в сердцах произнес Казаченко, — будь моя воля, Ахмед-паша не партбилет — аккредитационную дипломатическую карточку на стол положил бы…
— Ты, Олег Юрьевич, — язва! Я же для тебя стараюсь. Ну кто такой генерал Карпов сегодня? Заурядный пенсионер, которому без спецпропуска даже на свое бывшее рабочее место не попасть! А было время… Да что там говорить… Спасибо тебе — сделал меня содержателем явочной квартиры для особо ценных агентов. Если бы не ежемесячное вознаграждение, что ты мне положил за использование моей квартиры, — не знал бы, на что и жить! — в глазах генерала блеснули слезы, он в сердцах ударил кулаком по столу. Вдруг, спохватившись, вскричал:
— Стоп-стоп, Олег Юрьевич! Что-то меня занесло! Поволновались мы с тобой, праведную желчь слили, пар из патриотических котлов выпустили — и буде! Немедленно выходи на вербовочную беседу с «ЯНЫЧАРОМ». Думаю, сломать турка с имеющейся у нас доказательной базой труда не составит! Заодно спросишь, сколько ему нужно, чтобы оплатить операцию. Сто тысяч? Всего-то? Какие пустяки, ваше превосходительство! Вот вам деньги, езжайте, меняйте свою печень на новую, живите полнокровной шпионской жизнью во благо России! Ладно, хватит ерничать!
Карпов умолк и вопросительно взглянул на внимательно наблюдавшего за ним Казаченко:
— Извини, Олег Юрьевич, если что не так…
— Почему же, Леонтий Алексеевич? Все так! Только вот знать бы наверняка, сколько «ЯНЫЧАРУ» отпущено природой оставаться на этом свете. Я наводил справки, беседовал со специалистами. Цирроз печени, гепатитная энцефалопатия — штука непредсказуемая, тем более в таком запущенном состоянии, как у нашего объекта. Сегодня мы его вербуем, выплачиваем сто, двести или триста тысяч долларов, а завтра он возьми да и отдай концы. И что? Деньги, которые мы дадим «ЯНЫЧАРУ», пойдут на его похороны и на венки от ФСБ?..
— И ты решил отказаться от выхода на вербовочную беседу с военным атташе?! — Карпов удивленно поднял брови.
— Нет, Леонтий Алексеевич, ни в коем случае! Вербовать буду с использованием добытых «КОНСТАНТИНОВЫМ» данных, но денег турку давать не буду. Пусть сначала отработает то, что успел украсть у нас. Расквитаемся, сведем дебет с кредитом, а там смотришь, он еще и должен нам будет! Словом, поживет — увидим!
* * *Утром 17 июля разведчики службы наружного наблюдения, следовавшие за машиной «ЯНЫЧАРА» по Садово-Кудринской, стали свидетелями его гибели.
«Мерседес» с Ахмед-пашой за рулем внезапно повернул влево, пересек три полосы встречного движения и врезался в торговую палатку. Сыщики, осведомленные о проблемах объекта со здоровьем, немедленно вызвали «скорую». Несмотря на час пик, врачи на место происшествия прибыли в считанные минуты. Однако им оставалось лишь констатировать смерть турка.
По мнению врачей «скорой помощи», после рвоты кровью и обморока у иностранца приключилась брадикардия, перешедшая в острую сердечную недостаточность.
В тот же день останки военного атташе были отправлены в Стамбул на транспортном самолете турецких ВВС и преданы земле по мусульманским обычаям. На родину гроб с покойным сопровождали его жена и капитан Кямал.
«ШЕХЕРЕЗАДА», улетев в Турцию, раньше времени покинула поле предстоящей битвы, на котором тандем стратегов Казаченко — Карпов уже проводил построение своих боевых порядков.
Узнав о смерти Ахмед-паши и об отъезде его жены, Карпов отреагировал на события в свойственной ему манере:
— Не успели еще карты раздать, и вот те раз — на зеленом сукне вдруг гроб взгромоздился. Ну и дела! Но и это еще — полбеды. А вот чтобы два кандидата на вербовку одновременно сорвались с крючка — увольте! — такого в моей оперативной практике не было! Вынужден констатировать: да, его превосходительство «ЯНЫЧАР», наш объект, всех надул! Мало того, что кедровыми досками на гроб себе обеспечил за наш счет, так еще и супружницу свою, «ШЕХЕРЕЗАДУ», у нас из-под носа умыкнул, прохиндей!
— А если учесть, что в Стамбуле сейчас находится «КОНСТАНТИНОВ», а у них с турчанкой любовный роман… — подлил масла в огонь Казаченко.
Карпов протяжно посмотрел на собеседника.
— Что ты этим хочешь сказать? Что они успели согласовать встречу в Стамбуле? Вздор! Они, что? Заранее просчитали смерть «ЯНЫЧАРА»?! Давай, Олег Юрьевич, оперировать земными категориями, а то ты, извини за прямоту, все время со своими фантастическими гипотезами в какой-то виртуальный мир норовишь переместиться… И меня туда же затащить!
Глава десятая. Из боя не вернулся…
17 июля. Полдень. Стамбул, Бейоглу-туннель, проспект Истикляль, 443, Российское генконсульство.
«КОНСТАНТИНОВ» изнывал от безделья. Праздность, как известно, внушает праздные мысли, а они, в свою очередь, внушают беспокойство. А беспокоиться греку было от чего!
Чтобы скрасить неожиданно свалившийся на него бессрочный досуг, он пошел на хитрость: под предлогом покупки очков для генерала Казаченко попросил майора Заику разрешить ему выйти в город, но тут же получил резкий ответ-отповедь. Догадался, что находится под неусыпным контролем и все его передвижения ограничиваются территорией генконсульства. Стало понятно, почему первое, что сделал этот надсмотрщик, — забрал у него книжку моряка и все деньги. Призадумался, с чего бы это? Вспомнил еще раз генерала Карпова и понял, что с его уходом все кардинальным образом изменилось…
