Александр Больных - Дарданеллы 1915
Чуть позднее Келли снова сделал вид, что ему неизвестен запрет Милна заходить к востоку от мыса Мата-пан, если это не позволяют запасы угля. Но, к величайшему своему разочарованию, в 15.40 капитану «Глостера» все-таки пришлось прекратить преследование, так как топлива действительно оставалось мало.
* * *А чем в это время занимался сэр Беркли Гебен? Он в этом время заправлял углем свои корабли на Мальте. Так как для погони за немцами требовался буквально каждый узел, Милн потребовал, чтобы бункера заполнили до отказа. Но с другой стороны, когда 8 августа в 00.30 его 3 линейных крейсера вместе с «Веймутом» вышли с Мальты, они двинулись в сторону Эгейского моря со скоростью всего лишь 14 узлов. Вдобавок бардак в Адмиралтействе продолжался. Один из клерков, вернувшись с ленча, увидел на конторке соседа пачку телеграмм, подготовленных для отправки. Предположив, что их случайно позабыли, клерк отправил все. Одна из телеграмм была циркулярной: «Начать боевые действия против Австрии».
Милн послушно повернул свои корабли на север, чтобы усилить отряд Трубриджа, блокирующий Адриатику. Никто из британских адмиралов не подумал: а зачем, собственно, австрийцам пытаться вырваться оттуда? Что они забыли в Средиземном море? Лишь в 15.00 Милн получил радиограмму: «Радиограмма о начале военных действий против Австрии аннулирована». Однако Милн не был бы Милном, если бы, получив прямой приказ, не начал его уточнять. В 16.35 он радирует: «Должен ли я понимать, что приказ Адмиралтейства о начале военных действий против Австрии отменен?» Ответ пришел еще через час: «В ответ на вашу 407. Да».
Вы полагаете, что на этом все закончилось? Как бы не так! Еще через полчаса прилетает новая радиограмма: «В отношении отмены телеграммы, извещающей о начале войны с Австрией. Ситуация критическая». Теперь вы можете себе ясно представить ту обстановку сумасшедшего дома, в которой началась Первая мировая война. Никто не понимал, что происходит, и что следует делать, события полностью вырвались из-под контроля людей и развивались сами собой.
Можно только пожалеть Милна, на которого обрушился ворох столь противоречивых директив. Но, с другой стороны, для того адмиралам и дают золотые эполеты, чтобы они принимали самостоятельные решения и брали на себя ответственность. Вы полагаете, что Джервис, Нельсон, Каннингхэм, Вайэн тоже стали бы растерянно метаться из стороны в сторону, жалобно вопрошая Лондон: а что же нам делать? В результате Милн принял решение, казавшееся ему очень мудрым: не делать ничего вообще. Лишь 9 августа он получил приказ из Лондона: «Войны с Австрией нет. Продолжайте преследование „Гебена“, который 7 августа прошел мыс Матапан курсом на северо-восток». Какое «преследуйте»?! К это времени Милн отставал от Сушона уже более чем на двое суток. Тем не менее он бесцельно слонялся по морю, пока 11 августа в 09.30 не получил с Мальты радиограмму: «Получена информация из Дарданелл, что „Гебен“ и „Бреслау“ прибыли туда 10 августа в 20.30. вам следует установить блокаду Дарданелл, но при этом опасайтесь мин». Разумеется, Милн решил уточнить: «Должен ли я понимать, что доступ в Дарданеллы запрещен всем кораблям или только немецким? Если будет установлена формальная блокада, последует ли официальное заявление правительства?» Теперь вы понимаете, почему Фишер именно так отозвался об адмирале Милне?
В общем, адмиралу оставались лишь постараться второй раз не выпустить «Гебен». Формально эту процедуру выполнил легкий крейсер «Веймут» (капитан 1 ранга Д. Черч), который вечером 11 августа подошел к Дарданеллам. Его встретили 2 турецких миноносца, попросивших лечь в дрейф. Черч согласился, но турки ограничились формальными приветствиями, пока «Веймут» дрейфовал к берегу. Когда до него оставалась всего миля, форты дали два предупредительных выстрела холостыми. Черч приказал расчетам стать к орудиям, одновременно сигналом запросив лоцмана. На это с берега последовал ответ: «Невозможно».
Крейсер остался караулить пролив, отойдя подальше. На следующий день снова появился турецкий миноносец, и армейский лейтенант, прибыв на борт британского корабля на ломаном английском сообщил, что немецкие корабли находятся в Константинополе и куплены турецким правительством. Черч попытался получить разрешение войти в Дарданеллы, но ему отказали.
* * *А сейчас самое время выяснить, как все это выглядело с немецкой стороны, но здесь описание будет довольно кратким. Например, первым не слишком понятным поступком адмирала Сушона является заход в Мессину 2 августа для бункеровки. В этот день «Гебен» принял всего 173 тонны угля, а «Бреслау» — 200 тонн. Стоило ли это риска? Какие у немцев были гарантии, что англичане будут действовать столь пассивно, как это произошло позднее?
Второй сомнительный момент, это обстрел Бона и Филиппвиля. Командир «Бреслау» утверждал, что нанес повреждения 3 пароходам и береговым сооружениям, но это было чистое хвастовство. «Гебен» рисковал серьезнее, так как по нему открыла ответный огонь 240-мм береговая батарея[1]. Однако обошлось.
При встрече с британскими линейными крейсерами Сушон приказал сыграть боевую тревогу и зарядить орудия главного калибра. Старший артиллерист занял место в посту управления огнем. Чего стоило немцам оторваться от англичан, рассказывает капитан цур зее Аккерман: «Увеличили скорость для того, чтобы не позволить англичанам приблизиться. Чтобы добиться этого, пришлось отправить в бункера полную боевую вахту, поэтому вести бой мне пришлось бы только со сменной вахтой, иначе скорость упала бы с 24 до 15 узлов». Вот они, недостатки угольных котлов! Все свободные люди, в том числе офицеры, были отправлены вниз, чтобы помогать кочегарам у топок и в бункерах. Работать пришлось даже радиотелеграфистам, которым по штату положено беречь руки.
Когда корабли возвращались в Мессину, сгоряча еще раз объявили боевую тревогу, но замеченные миноносцы оказались итальянскими. Кстати, заправка углем проводилась вне порта, на рейде, где эскадру ждали «Генерал» и еще 4 немецких судна. Вахту несли по расписанию военного времени, то есть матросам после 4 часов на боевых постах предстояли 4 часа «отдыха» на погрузке угля. Особую пикантность ситуации придает то, что часть угля «Бреслау» принял с британского парохода «Уилстер». Объяснение было потрясающим: груз был заранее закуплен немецкой фирмой, и то, что к этому времени началась война, ничего не означало. Контракт следует исполнять!
Во время стоянки в Мессине произошло еще одно важное событие, которое часто не упоминается. В результате обмена телеграммами между Берлином, Веной и Мессиной выяснилось, что помощи со стороны австрийского флота ждать не приходится. Далее Сушон мог полагаться только на самого себя. Более того, из Берлина сообщили: «Заход в Константинополь пока невозможен по политическим причинам», что отражало колебания турецкого руководства. Британский посол в Константинополе сэр Луис Малле предупреждал, что Оттоманская империя все больше склоняется на сторону Германии. Дело в том, что германский посол в Константинополе фон Вангенгейм убедил турецкого военного министра честолюбивого Энвер-пашу (ему было всего 33 года) передать армию под командование энергичного немецкого генерала Лимана фон Сандерса. Но окончательное решение не было принято. И все-таки Сушон самостоятельно принял решение прорываться на восток, интернирование в итальянском порту выглядело уж совсем позорно.
Сушон назначил угольщикам три возможные места встречи в Эгейском море, так как без дозаправки переход в Константинополь вряд ли удался бы, и покинул Мессину. Сам переход мы уже описывали, интересно, что командир «Бреслау» фрегаттен-капитан Кеттнер в своем дневнике сожалеет, что не попытался вечером 7 августа атаковать «Глостер». Немцы видели ночью проскочивший мимо «Дублин» и его миноносцы, но не выдали себя. Интересно, что во время перестрелки с «Глостером» сначала Кеттнер решил, что это броненосный крейсер «Дифенс», и разобрался лишь потом! Немцы даже начали подумывать, как им избавиться от назойливого преследователя. Сушон предложил спрятать «Гебен» за каким-нибудь мысом, примерно в районе острова Цериго, чтобы застигнуть англичан врасплох. Но Говард Келли предвидел нечто подобное, а главное — на «Глостере» подходил к концу уголь, и он отказался от преследования, сняв с Сушона хотя бы одну головную боль.
Теперь перед Сушоном замаячила другая проблема, та самая, что помешала Говарду Келли — уголь. Требовалось найти укромное место и погрузить уголь. В этом качестве была выбрана бухта на восточном берегу островка Денуса, который найти на карте не так просто. Скажем только, что он находится чуть восточнее гораздо более крупного острова Наксос, известного залежами черного наждака, в группе Киклад. В ночь на 9 августа «Бреслау» встретился с угольщиком «Богадор», замаскированным под греческое судно «Полимитис». Кстати, упоминавшийся ранее «Генерал» также превратился в голландское судно компании «Роттердам-Ллойд». Когда «Гебен» прибыл в указанную бухту, у него оставалось всего 860 тонн угля — всего четверть нормального запаса. Вскоре подошел «Бреслау», но «Богадор» появился только в 14.35. Началась лихорадочная работа, хотя за 12 часов линейный крейсер сумел принять только 450 тонн угля, а «Бреслау» — 120 тонн.
