Александр Больных - Дарданеллы 1915
Но теперь возникли сомнения: удастся ли не упустить «Гебен»? Пока что он поддерживал скорость 22,5 узла, временами развивая 24, несмотря на неисправности в котлах, которые так и не удалось устранить. Британские линейные крейсера не выдерживали этой гонки. Они давно не были в доке и имели кочегарные команды, укомплектованные по штатам мирного времени, то есть уменьшенные. К 17.00 немецкий линейный крейсер уже был едва различим с «Индомитебла», хотя «Индефетигебл» и «Дублин» не отставали. Ну и чисто английская специфика, Кеннеди отметил в бортжурнале «Команда имеет пить чай. „Индефетигебл“ делает это после нас». Файв-о-клок, какие тут погони? Традиция, господа!
Адмирал флота сэр Джон Дональд Келли — в 1914-м был командиром крейсера «Дублин». Предложил открыть огонь по немецким кораблям до официального объявления войны в ходе «большой погони за „Гебеном“.
Легкий крейсер „Дублин“.
В результате к 17.35 Сушон так оторвался от преследователей, что сначала „Индомитебл“ потерял его, а вскоре и „Индефетигебл“. Более быстроходному „Дублину“ удавалось продержаться на хвосте у немцев еще 2 часа. Командир „Дублина“ запросил разрешение открыть огонь по „Бреслау“, но получил отказ. Поднялся легкий туман, и немцы окончательно пропали, когда корабли находились у северо-западной оконечности Сицилии.
Здесь нужно сделать небольшое отступление. Известный британский историк Вильсон рассказывает, что „Гебен“ после ремонта в Поле мог развить скорость на 2 узла больше, чем показал на испытаниях, то есть 30 узлов. В то же время, дескать, британские линейные крейсера не могли дать более 22 узлов. Но как при этом Кеннеди удерживался на хвосте Сушона целых 5 часов? Ведь за это время „Гебен“ должен был оторваться на целых 40 миль!
Предполагая, что германские корабли должны вернуться в Адриатику, Кеннеди должен был двигаться на восток и закрыть своими линейными крейсерами северный вход в Мессинский пролив. Однако он получил известие, что Италия покинула Тройственный союз и объявила о своем нейтралитете. Она запретила кораблям воюющих держав подходить на расстояние менее 6 миль к своим берегам, Уайтхолл потребовал соблюдать этот запрет. В результате оставшиеся ни с чем преследователи соединились с „Инфлексиблом“ и легкими крейсерами „Чатам“ и „Веймут“ чуть западнее от Сицилии. Милн решил патрулировать там, чтобы помешать Сушону атаковать транспорты, перевозящие французские войска. Британский командующий, однако, допускал, что германцы будут гораздо меньше уважать итальянский нейтралитет, и приказал Трубриджу отделить легкий крейсер „Глостер“ капитана 1 ранга Говарда Келли для наблюдения за южным входом в Мессинский пролив. В результате, когда „Глостер“ 5 августа в 04.00 подошел к южному входу в пролив, „Бреслау“ вошел в него с севера.
Сушон получил серьезное преимущество: германский морской атташе в Риме передал: „Несмотря на участие в Союзе, Италия останется нейтральной, но флотское командование не одобряет этого и расположено дружески к нам“. Поэтому он не колебался, когда 5 августа в 5.00 повел свои корабли в Мессину. Итальянские власти не помешали ему заправляться с немецких угольщиков до 17.00, когда Сушон снисходительно согласился учесть международные правила, запрещающие кораблям воюющих стран оставаться в нейтральном порту более 24 часов. При этом он вел отсчет времени не с момента захода корабля в порт, а с момента получения ноты итальянских властей. С такой интерпретацией „дружески настроенные“ итальянцы не спорили, поэтому „Гебен“ и „Бреслау“ оставались в Мессине 36 часов, до 17.00 6 августа. „Гебен“ принял 1580 тонн угля, а „Бреслау“ — 495 тонн. Кроме того, они пополнили команды моряками с угольщиков.
Тем временем и англичане занялись пополнением запасов. Милн отправил „Индомитебл“ вместе с 3 эсминцами в Бизерту. „Дублин“ после дозаправки на Мальте должен был присоединиться к эскадре Трубриджа. „Глостер“, подойдя к Мессине, обнаружил стоящий там „Бреслау“ и сообщил адмиралу. Милн принял оригинальное решение: со всеми кораблями он отправился к Бизерте, предварительно проинформировав об этом де Лапейрера, и лишь утром повернул обратно к Сицилии. Все это время „Индомитебл“ торчал в Бизерте, союзники никак не могли договориться, можно ли ему там принимать уголь.
Зато германскому адмиралу пришлось столкнуться с более серьезной проблемой, чем бункеровка. Фон Вангенгейм выступил категорически против попыток фон Тирпица склонить Энвер-пашу на сторону Германии путем посылки военных кораблей в турецкие воды. Этого оказалось достаточно, чтобы Адмирал штаб передал Сушону: „По политическим соображениям переход в Константинополь невозможен. Вы должны следовать в Полу или в Атлантику“. Но оставались необоснованные подозрения, что Австро-Венгрия, которая сделала все для создания кризиса, поставившего мир на грань войны, последует примеру Италии и останется нейтральной. Поэтому распоряжение было немного изменено: окончательное решение должен был принять сам Сушон, причем подразумевалось самое простое решение — Адриатика. Сушон туда не собирался, но на всякий случай передал 5 августа по радио в Полу адмиралу Гаусу: „Настойчиво прошу вас как можно скорее выручить „Гебен“ и „Бреслау“, находящиеся в Мессине. Английские крейсера держатся возле Мессины, французских кораблей здесь нет. Когда можно ждать вашего прихода в район Мессины, чтобы выйти вам навстречу?“
6 августа германский морской атташе телеграфировал из Вены, что австрийцы отказываются помогать, так как думают, что помощь опоздает. Хотя была сформирована эскадра, чтобы прикрыть прорыв германских кораблей в Адриатику, выходить в Средиземное море австрийцы не собирались.
И здесь Милн после серии мелких промахов совершил первую грубую ошибку. У него было достаточно сил, чтобы блокировать оба выхода из пролива, так как он мог вызвать корабли Трубриджа. Однако британский адмирал упрямо не желал отказаться от мысли, что Сушон направится в Гибралтар. Поэтому он так и остался торчать у северо-западной оконечности Сицилии, оставив лишь „Глостер“ караулить восточный маршрут.
Сушон должен был выкручиваться самостоятельно, и вряд ли можно найти более удачный пример предоставления свободы выбора. Германский адмирал был уверен, что Австрия не изменит Тройственному союзу, и не видел смысла усиливать ее маленький флот, запертый в Адриатике. Он просчитал, что превратить Турцию в союзника более выгодно, чем попытаться нанести удар по французским конвоям в Средиземном море или по торговле союзников в Адриатике. Поэтому Сушон потребовал выслать угольщики в заранее оговоренные точки на своем маршруте в Константинополь. И в 17.10 „Глостер“ передал радиограмму, которая произвела эффект разорвавшейся бомбы: „Гебен“ вышел из Мессинского пролива и направляется на восток»! Угольщик «Генерал» вышел из Мессины на 2 часа позже «Гебена» и самостоятельно двинулся через все Средиземное море. В пути он получил приказание адмирала идти не к острову Санторин, а в Смирну, куда благополучно прибыл во второй половине дня 9 августа.
Можно было ожидать, что немецкие корабли вскоре попадут на прицелы британских линейных крейсеров, ожидающих за горизонтом. Увы, британские линейные крейсера уже не могли перехватить немцев. Милн писал: «Первейшей моей заботой была защита французских транспортов от германских крейсеров. Я знал, что они имеют преимущество в ходе перед нашими линейными крейсерами не менее 3 узлов, и потому был вынужден занять положение, при котором можно было бы отрезать „Гебен“, если он пойдет на запад». Милн, очевидно, полагал, что 1 дредноута и 15 броненосцев недостаточно для защиты транспортов от «Гебена». Если бы британский адмирал поменьше думал о французских транспортах и наладил нормальное взаимодействие с де Лапейрером, немцев ждали серьезные проблемы. Но в итоге спасаться пришлось уже «Глостеру».
«Глостер» неотступно преследовал немцев, постоянно донося об их курсе, хотя ему пришлось увеличить скорость до 23 узлов. Он держался на расстоянии от 16000 до 18000 ярдов от «Гебена», чтобы свести риск к минимуму. Британский крейсер начал терять противника на фоне берега, поэтому Говард Келли решил зайти между берегом и германскими кораблями, чтобы лучше видеть их. Это было крайне рискованно, так как противник мог прижать его к берегу и уничтожить. Однако «Глостер» проскочил позади немцев, и в 19.00 Келли снова их обнаружил. Однако немцы начали отрываться, Келли пришлось снова увеличить ход, теперь до 26 узлов. Внезапно «Бреслау» повернул на восток, словно намеревался атаковать его. Кстати, немцы принимали «Глостер» (2 — 152-мм и 10 — 102-мм орудий) за гораздо более сильный «Веймут» (8 — 152-мм орудий). Крейсера разошлись на расстоянии около 4000 ярдов, не сделав ни одного выстрела. «Глостер» снова сел на хвост «Гебену», который шел со скоростью от 17 до 21 узла. Но вскоре после 21.00 немцы изменили курс, и в 21.46 «Глостер» отправил в эфир вторую бомбу: «Срочно. „Гебен“ повернул на юг».
