Михаил Лубягов - В боях за Ельню. Первые шаги к победе
Когда Ельня была освобождена полностью, Жуков по этому поводу издал торжественный приказ, в котором дал высокую оценку всем участникам Ельнинской наступательной операции. Вчитаемся в некоторые абзацы документа:
«В ожесточенных боях с немецко-фашистскими войсками бойцы, командиры и политработники 24-й армии показали высокие образцы доблести, мужества и бесстрашия. Славные красные воины геройски защищали честь и свободу нашей Родины, на деле показали свою беззаветную преданность советскому народу, великой большевистской партии.
Блестящая победа, одержанная частями 24-й армии, вдохновляет всю Красную Армию…
Товарищи красноармейцы, командиры, комиссары и политработники! Военный совет фронта поздравляет вас с блестящей победой и призывает вас к новым боевым подвигам…»
Согласно приказу Жукова командиры дивизий и отдельных частей должны были представить наиболее отличившихся воинов к награждению орденами и медалями. Работа развернулась в массовом порядке. Командиры полков и их комиссары на официальных бланках наградных листов или, из-за отсутствия их, на обыкновенных листах бумаги по установленной форме описывали подвиги своих бойцов и командиров, определяли, кто какой награды заслуживает, скрепляли подписями и передавали документы командованию дивизий. Там комдив и комиссар дивизии делали свое заключение — снижали или повышали награду и расписывались. От них наградной лист попадал к командарму и члену Военного совета армии, которые давали свое заключение и тоже ставили подписи. Затем документ поступал в штаб фронта, где командующий и член Военного совета вписывали в него свое заключение и ставили подписи. Естественно, что при такой многоступенчатой фильтрации требовалось на оформление награды немало времени. Потому Жуков и поторапливал командиров. Сам он часть наградных листов подписал 6 сентября. Но 9 сентября Сталин отозвал Жукова в Москву и дал ему другое задание — спасать Ленинград. Должность командующего Резервным фронтом занял Маршал Советского Союза С.М. Буденный, однако Семен Михайлович до конца месяца не подписал ни одного наградного листа. А в первых числах октября гитлеровское командование начало операцию «Тайфун», обстановка на подступах к Москве осложнилась, наградные листы остались нереализованными. В настоящее время они хранятся в Центральном архиве Министерства обороны РФ, в фондах 24-й армии и некоторых дивизий, и могут много рассказать о воинах, отличившихся в боях за Ельню.
Жуков же, уезжая в Москву, захватил с собой всего несколько наградных листов. По одному из них представлялся к званию Героя Советского Союза командир 586-го стрелкового полка 107-й дивизии Иван Михайлович Некрасов, чье имя было широко известно в 24-й армии. Среди других наградных документов Жуков обратил внимание на наградной лист подполковника Матвея Степановича Батракова, командира 765-го стрелкового полка той же дивизии. Он представлялся командованием дивизии и армии к награждению боевым орденом. Однако Жуков, хорошо узнавший Батракова в боевой обстановке и разглядевший в нем перспективного военачальника, нисколько не сомневаясь, сделал свое заключение: достоин звания Героя Советского Союза. И вот уже 12 сентября газета «Красная звезда» опубликовала Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Некрасову и Батракову звания Героя Советского Союза.
Другим оставшимся в живых участникам боев за Ельню пришлось утешаться наградами за свои подвиги в новых битвах, ельнинская же в их биографиях осталась хотя и ярким, но не отмеченным наградой эпизодом большой войны. Ходатайствовать же за представленных к награждению посмертно было некому.
И все же в послевоенное время неоднократно вставал вопрос о награждении героев боев за Ельню. Некоторым ходатаям, стремившимся к исторической справедливости, даже удалось чуть-чуть исправить прошлые упущения. Так, указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1978 года звание Героя Советского Союза было присвоено генералу И.Н. Руссиянову и рядовому А.И. Сашко. В 1991 году Президиум Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Советского Союза командарму Ракутину. Константин Иванович по итогам Ельнинской наступательной операции представлялся к награждению орденом Ленина.
«Всю операцию по разгрому фашистов в районе Ельни, — говорится в этом представлении, — армия провела под его руководством. Лично руководя организацией наступления и нанесением решающего удара немцам, находясь почти беспрерывно на передовых позициях, тов. Ракутин проявил умелое большевистское руководство войсками, энергию и решительность, беспощадно пресекая всякую дезорганизацию. Волевой и энергичный командир умело руководил войсками в сложной боевой обстановке».
Член Военного совета фронта Круглов подписал эту характеристику 25 сентября, маршал Буденный не нашел времени. А генерал Ракутин продолжал управлять войсками в боевой обстановке и геройски погиб в октябре 1941 года. Через полвека, наконец, его ратные подвиги получили достойную оценку.
Жукова за Ельнинскую операцию похвалил сам товарищ Сталин. Выслушав его рассказ о боевых действиях войск, он сказал:
— Молодцы! Это именно то, что нам теперь так нужно.
Назвав участников боев за Ельню молодцами, Сталин этим не ограничился. По его предложению Президиум Верховного Совета СССР принимает решение о формировании в Красной Армии гвардейских частей. А через десять дней после сообщении Совинформбюро об освобождении Ельни народный комиссар обороны Союза ССР И. Сталин издает приказ № 308 о переименовании 100-й, 127-й, 153-й и 161-й стрелковых дивизий соответственно в 1-ю, 2-ю, 3-ю и 4-ю гвардейские дивизии. Почетного звания сразу удостаиваются две дивизии — 100-я и 127-я, сражавшиеся в составе 24-й армии. Две другие — 153-я и 161-я — прославили себя боевыми подвигами, организованностью, дисциплиной и примерным порядком в боях на подступах к Смоленску и восточнее его. Таким образом, Смоленское сражение стало матерью советской гвардии, а ее родиной — древний русский город Ельня.
Но Сталин словно чувствует, что подвиг ракутинских войск еще недостаточно оценен, и 26 сентября он подписывает приказ наркома обороны № 318, согласно которому еще две дивизии армии Ракутина — 107-я и 120-я — преобразуются в 5-ю и 6-ю гвардейские. В результате такой высокой оценки 24-я армия заняла почетную страницу в истории Великой Отечественной войны, а воины, ставшие гвардейцами, восприняли это звание как высокую личную награду.
В послевоенное время благодарные ельнинцы, при большой поддержке всего населения Смоленщины, многое сделали для увековечения героических подвигов первых гвардейских дивизий и ряда соединений 24-й армии. В центре города воздвигнут величественный памятник первогвардейцам (скульптор А.Г. Сергеев, архитектор Г.С. Тронин), поставлены памятники на братских могилах воинов Красной Армии, обозначены места кровопролитных боев. В деревне Ушаково, ставшей символом жестокого сражения на ельнинском выступе, на высокий пьедестал поднята гаубица М-30. Надпись поясняет, что это прославившееся на войне орудие установлено на месте ожесточенных боев с немецко-фашистскими захватчикам 100-й, 107-й стрелковых, 103-й, 106-й моторизованных, 102-й танковой дивизий, 6-й дивизии народного ополчения Дзержинского района г. Москвы в сентябре 1941 года. Думается, что со временем, по мере осмысления подвига ракутинских войск, совершенного ими в июле—сентябре 1941 года на ельнинском выступе, этот памятник будет превращен в памятник воинам 24-й армии Резервного фронта, что тут будут названы все остальные соединения, сражавшиеся в ее составе — 19-я, 120-я, 127-я, 303-я и 309-я стрелковые дивизии. Без их героических подвигов не было бы победы под Ельней в сорок первом!
Напомним, что еще тогда, в сорок первом, Г.К. Жуков поздравлял с победой все соединения 24-й армии, не исключая, по его выражению, даже молодых дивизий. А 19-ю Воронежскую ордена Трудового Красного Знамени стрелковую дивизию он ставил на первое место и в документах сорок первого года, и в послевоенных воспоминаниях.
ШКОЛА ПОЛКОВОДЦЕВ
Ельнинская операция, по оценке самого Жукова, была его первой самостоятельной операцией, первой пробой личных оперативно-стратегических способностей в большой войне с гитлеровской Германией. Организация ее и успешное проведение в сочетании с всесторонне сложной работой в должности начальника Генерального штаба в первые пять недель войны, как писал Маршал Победы, дали ему «много полезного для командной деятельности оперативно-стратегического масштаба и понимания различных способов проведения операций».
Перед вылетом в Ленинград генерал армии Жуков детально проанализировал свои действия за прошедшие восемьдесят дней войны и соответствующие выводы отметил в записной книжке. Из тех заметок Георгий Константинович привел в книге воспоминаний пространную цитату. Вот некоторые ельнинские наблюдения полководца, сослужившие ему добрую службу в последующих сражениях:
