Сергей Ченнык - Вторжение
Ну хорошо. Атака на флот в море не состоялась. Первый шанс упущен. Эскадра неприятеля движется к Крыму и почти готова высадить десант не куда-нибудь, а на территорию империи. Упущен только первый шанс, один из многих. Ведь и для союзников благоприятствовала судьба, а не предвидение военного гения: «Рискованное предприятие, начатое без достаточных сведений, — высадка в Крыму — прошло удачно; быка схватили за рога, но он оказался сильнее, чем предполагали».{1077}
И вот тут для русских появляется шанс второй, может быть, даже более реальный, чем первый. Одно дело крушить борта кораблей, трюмы которых хотя и забиты пушечным мясом, но на палубах многих установлены целые батареи и они тоже могут неслабо огнем огрызнуться. Другое дело расстрелять его на подходе к берегу или, еще лучше, на берегу. Мокрого, слабого, на незнакомой местности, с только носимым комплектом боеприпасов, продовольствия, без воды. Тем более мы знаем, ще он будет высаживаться. И мы даже предвидим направление его ложной высадки. Что мешает князю Меншикову встретить врага в момент десантирования? Пусть даже не в первый день. На следующий.
Высадка — операция сложнейшая и рискованная. Решиться на нее можно лишь при наличии полного господства на море, примерно, как в наше время, напоминаю, таковым является господство в воздухе. Признаем — к сентябрю 1854 г. союзный флот диктовал условия в Черноморской акватории. Но и противостояли европейцам не дикие племена, а современная армия с возможно лучшей в мире полевой артиллерией.
С вашего разрешения я снова немного помучаю вас теорией. Как в XIX в., так и сегодня наиболее слабое место любой десантной операции — момент, когда десант находится на плаву, когда он еще не достиг берега. Любое огневое воздействие на него в это время — убийственно. В 1944 г. немецкий фельдмаршал Эрвин Роммель, командовавший обороной побережья на линии Атлантического вала, понимая, что флот и авиация Германии не смогут предотвратить десант союзников на северное побережье Франции, говорил: «Я встречу их на берегу, когда они будут высаживаться». Достаточно сказать, что при глобальном превосходстве союзников в море и в воздухе немцы сумели так прижать американцев на Омаха-бич, что те были на грани оставления плацдарма.
Сами англичане оказались наказанными историей, когда попытались повторить единожды проделанное ими в Крыму в 1915 г. во время высадки в Галлиполи. В ходе Дарданелльской операции британцы попытались высадить солдат австралийско-новозеландского корпуса (АНЗАК) на полуострове Галлиполи. Экспедиция была плохо подготовлена и неудачно осуществлена. Турки не оказались похожими на Меншикова и встретили десант стеной артиллерийского огня в море и лавиной пулеметного огня на подходе к берегу и непосредственно на берегу. Буксируемые пароходами баркасы стали смертельной ловушкой для десанта. Турки удержали основные позиции и под командованием полковника Кемаля (позднее Кемаля Ататюрка) контратаковали. К 8 мая в жестоких боях Гамильтон потерял около трети личного состава, но игнорируя призывы к эвакуации, отдал приказ по армии окапываться. Дополнительная высадка б августа 25 000 чел. в бухте Сувла успеха не принесла. 20 декабря флот начал эвакуацию АНЗАК.
Это был шанс для Меншикова, пусть рискованный, но шанс атаковать союзный флот в момент высадки десанта. Особенно в то время, когда десантные силы еще не достигли берега или только начали высадку. Поспорим с Э. Тотлебеном, уверяющим нас в безнадежности такой попытки. Он считал, что корабельная артиллерия британского и французского флотов могла просто смести с берега огнем по флангам любого, кто вознамерился бы помешать высадке.
«Двинуть войска под такой огонь, для попытки, благоприятный результат которой был более чем сомнителен, значило тоже, что вести их под огонь сильнейшей сухопутной крепости, которая, как известно, вооружением своим уступает еще вооружению кораблей». Конечно, если флот способен вести огонь через головы своих войск, может быть. Но это маловероятно. А если атака будет комбинированной? С моря и с суши одновременно? Тут уж не до шуток будет союзникам. Глядишь, пока отбили атаку нескольких кораблей (пусть даже только пароходов) из Севастополя, на берегу русская артиллерия перемешала с песком добрую часть неприятельской пехоты?
Тотлебен великий фортификатор, но никогда до этого не сталкивавшийся с такой ситуацией. Принимая в расчет глубины западного побережья, удаленность флота от берега и самое главное то, что целью огня артиллерии русских должны были стать не корабли, а подходившие к полосе прибоя высадочные средства, его утверждение представляется мне спорным.
Для примера: мы уже говорили, что несмотря на колоссальное превосходство орудийных стволов, поддерживавших высадку в Нормандии в 1944 г., американские пехотинцы оказались настолько бессильны перед немецкой пехотой и артиллерией на участке «Омаха бич», насколько их положение несколько долгих часов было близким к катастрофе.
В нашем же случае не нужно сильно задумываться, чтобы понять: можно было оказать реальное противодействие высадке союзников. Еще один пример из военной истории. Давайте вспомним, как в 1943 г. при проведении Красной Армией Керченско-Эльтигенской операции при полном господстве советского флота и на первоначальном этапе советской авиации немцы не побоялись встретить десант у среза воды. И хотя солдаты и матросы советского десанта привычно проявили всеобщее мужество и героизм, результаты операции явно не стоили той цены, которую за нее пришлось заплатить.
В то же время, когда во время кампании на Тихом океане Второй мировой войны японские войска на острове Окинава, например, отошли в глубь острова, чтобы сберечь свои силы от огня корабельной артиллерии флота США и встретить американцев в более защищенной зоне, это не помогло им.
В 1854 г. союзники давали русским возможность отразить вторжение. Вот только некоторые из этих возможностей:
- район высадки был растянут на значительное расстояние. То, что союзники прикрывались соляными озерами, только с одной стороны обеспечивало им защиту. С другой стороны они столь же прекрасно могли служить прикрытием русской артиллерии или пехоты;
- управление войсками во время высадки было децентрализовано. На его восстановление требовался определенный временной промежуток;
- войска высаживались налегке и были неспособны вести боевые действия наступательного характера, в первом эшелоне было мало артиллерии, что не содействовало устойчивости десантных сил, еще не закрепившихся на побережье;
- недостаток высадочных средств затягивал процесс высадки;
- моральное состояние солдат союзных армий, особенно английских, после высадки было низким. Каждый из них был более озабочен проблемами собственного выживания, чем решением каких-либо боевых задач.
Кстати, о последнем из этих пунктов. А почему мы никогда не говорим о том, в каком состоянии высаживались союзники на крымскую землю. Ведь вот что странно. С одной стороны, русское военное командование до высадки смеется, что англичане и французы в Болгарии и Турции вот-вот передохнут от разных болезней. С другой, после высадки о болезнях никто даже не заикается. Получается, что из обессилевших тысяч людей медицина за время морского перехода каким-то чудом сделала идеально здоровых и со свежими силами.
А ведь наделе Крым увидел не стройные ряды розовощеких солдат, свежих, отдохнувших и готовых к ратным свершениям во имя королевы или императора. На берегу оказалась армия больных, смертельно уставших, измотанных морским переходом людей. Я не думаю, что даже спустя несколько часов после высадки английские и французские солдаты были готовы оказывать сколь-нибудь серьезное сопротивление. Высадившийся на крымскую землю одним из первых английских солдат, капрал Королевских фузилеров Тимоти Гоуинг тоскливо описал, что творилось в душах солдат британской армии после того, как эйфория покорителя новой колонии несколько поубавилась: «Что думали обо всем этом наши солдаты, я не знаю. Напади в тот миг неприятель, нас ничто бы не спасло. Мы находились на вражеской земле, противник был коварен и силен. Мы знали, что русские где-то неподалеку, хотя силы их были неизвестны, а у нас ни складов, ни снаряжения. Но, как говорится, удача сопутствует смелым, так что русские, к счастью, упустили эту прекрасную возможность».
Союзники, по утверждению генерала Богдановича, опасались встретить противодействие со стороны русских, которое для них было смертельным. Они ожидали встретить сопротивление при высадке, но войска князя Меншикова оставались по-прежнему на Алме и Каче, да и едва ли имели возможность действовать с успехом на совершенно открытой местности, против войск, поддержанных канонадою несметного множества морских орудий. Тем не менее, однако же, появление в виду неприятеля даже незначительного нашего отряда замедлило бы и весьма затруднило высадку Союзников. Один из адъютантов генерала Боске пишет: «Конечно, судовая артиллерия одержала бы верх над полевыми батареями, которые могли русские подвезти к берегу; но мы потеряли бы много людей от суматохи и огня неприятельских орудий; а войск у нас было мало».{1078}
