Коллектив Авторов - Сборник. Афган, снова Афган
— Вас понял! Спасибо! Я им, засранцам, покажу небо в алмазах! Конец связи... — ответил комбат — старший колонны.
В витиеватых матерных выражениях комбат так доходчиво объяснил нежелательность контактов с местным населением и военнослужащими, что солдат с брони как ветром сдуло.
Однако позже, уже в городе, к нам в колонну затесалось две или три автомашины с местными номерами. Судя по всему, это была служба наружного наблюдения контрразведки. Когда колонна стопорилась на перекрестках, афганцы открывали дверцы машин и перекликались с нашими «мусульманами», которые, памятуя энергичное наставление комбата, на броню не вылезали и вели беседу, высунувшись из верхних и боковых люков БТРов. Я заметил, что афганцы что-то перекидывают нашим солдатам. Присмотрелся — они бросали пачки сигарет, которые наши «мусульмане* с криками восторга ловили...
Меня снова кольнуло дурное предчувствие. Как тогда, летом, во время мятежа в крепости Бала-Хисар, я подумал, что с этими ребятами много не навоюешь: продадут с потрохами! Не будут они воевать против своих соплеменников, особенно если все это продлится долго...
А между тем колонна начала петлять по кабульским улицам. Вот мы поехали в сторону микрорайона. Здесь от колонны отделилась группа десантных БМД и скрылась за поворотом. Они до поры до времени будут прятаться где-то здесь, на каком-то нашем объекте... Вот мы повернули к дороге на крепость Бала-Хисар. И снова от нас откололись несколько бронеединиц.
Наконец колонна выбралась на проспект Дар-уль-Аман. Ага, вот она, та самая лавка, где я когда-то хотел купить в качестве сувенира офицерскую фуражку. Проехали наше посольство. Доехали до краснокирпичного, похожего на средневековую крепость здания министерства обороны, справа — Государственный музей... Повернули направо. Теперь ехали по прямой асфальтированной дороге, окаймленной деревьями с опавшей листвой.
Мы подъезжали к стоящему на юго-западной окраине Кабула дворцу, который совсем недавно Амин избрал своей резиденцией. Где-то здесь нам выделено место, где мы — по легенде, советский батальон охраны — будем базироваться якобы для обеспечения безопасности Хафизуллы Амина, главы и лидера Афганистана.
Медленно проехали КПП дворца. Нас встречали гвардейцы, которые группой (человек шесть-семь) стояли у ворот КПП. Рядом с правой стороны виднелись караульные помещения. После КПП асфальт кончился. Грунтовая дорога пошла в горку. Наконец мы остановились.
Разминая затекшие ноги, я спрыгнул на землю. Осмотрелся. В свете фар были видны какие-то недостроенные двухэтажные здания из красного кирпича. Дверей не было, только каменные проемы. В окна были вставлены деревянные рамы без стекол. Оказалось, что именно там мы и будем базироваться. Стали разгружаться. Солдаты таскали с грузовиков в здание разобранные двухъярусные железные койки, матрасы.
Комбат выставил боевое охранение: по близлежащим холмам запустили парные патрули, расставили несколько БМП и БТРов.
Часа через два наша группа кое-как разместилась на первом этаже недостроенной двухэтажной казармы.
Так началась наша жизнь на новом месте — в семистах метрах от предполагаемого объекта захвата «— дворца Амина.
Глава 39. Первым делом...
Первым делом мы занавесили пустые глазницы окон и дверей плащ-палатками. Потом, набросив матрасы на панцирные сетки кроватей, мы, не раздеваясь, завалились спать, оставив дежурного, которого договорились менять каждые три часа...
Побудка состоялась через полтора часа.
— Тревога!
Мы моментально вскочили, прихватив оружие, и выскочили во двор. Уже светало. Небо на востоке окрасилось в розовые тона. Было очень холодно. Клочья пожухлой травы на склонах горки были покрыты изморозью.
— Что случилось?
— Пропал парный патруль! — ответил озабоченный Титыч, тараща красные от недосыпа глаза. — Надо быть наготове...
И он пошел к комбату, который стоял чуть в отдалении в окружении группы офицеров «мусульманского батальона». За казармой взревели двигатели, и две БМП помчались, переваливаясь, по холмам.
Куда же делся этот парный патруль? Неужто его захватили «их-ване»? Откуда они могут здесь появиться? Кругом ведь афганские части стоят.
Вдруг на гребне холма, на фоне разгорающегося рассвета появились две нелепые фигуры: расхристанные, в шинелях без хлястиков, в зимних солдатских шапках с опущенными ушками, они были похожи на каких-то оборванцев или дезертиров. В таком виде у нас в армии обычно ходят стройбатовцы. Однако за плечами у обоих было оружие: у одного — ручной пулемет, у другого — снайперская винтовка Драгунова. Кто-то из офицеров крикнул:
— Да вон же они! А ну, давай сюда! Бегом, марш!!
Это и был тот самый парный патруль, который потерялся...
Подчиняясь команде, солдаты неуклюже побежали вниз по холму, причем один, запутавшись в длинных полах шинели, упал и, пыля, покатился, как куль с дерьмом, по склону, но затем поднялся, подобрал пулемет, закинул его за спину и, переваливаясь, снова побежал.
После опроса солдат выяснилось, что они, оказывается, успели побывать в гостях...
Судя по их рассказу, все выглядело примерно так: через полчаса патрулирования к ним вдруг подошел какой-то человек в военной форме и по-таджикски сказал, что, мол, сейчас холодно, вы, наверное, замерзли, пойдем к нам, чаю попьем с земляками. Втроем спустились с холма, прошли по какой-то тропинке. Там стояли какие-то одноэтажные здания. Солдат провели внутрь. Там был афганский офицер. Он начал спрашивать: кто такие, сколько вас, откуда, зачем приехали, кто командир и так далее. Отобрал оружие. Потом бил по щекам, чтобы правду говорили. Все, что знали, то ему и рассказали. Офицер похвалил, сказал, что земляки должны уважать друг друга и помогать... Потом пили чай с конфетами и орешками, разговаривали... Потом их отпустили, и они пошли обратно... Офицер подарил сувениры: пачку сигарет «Кент» и брелок для ключей...
Комбат заскрипел зубами, потемнел лицом и объявил общее построение.
— Товарищи бойцы! — зычно выкрикнул комбат. — Сегодня всех вас подняли по тревоге из-за пропажи вот этих двух... — Комбат запнулся, подбирая определение «этим двоим», однако не подобрал и продолжил: — А они, оказывается, добровольно сдались первому встречному и выболтали все, что знали! Мы выполняем здесь боевой приказ! Нас послала Родина! На нас возложена огромная ответственность! И вот эти двое нарушают приказ, нарушают присягу, за что по закону военного времени... — при этих словах комбат вытянул из кобуры длинный ТТ, — ... положен расстрел!
Двое нарушителей стояли перед строем, опустив головы. Оба плакали, и текущие потоком слезы оставляли полосы на их грязных лицах. Услышав слово «расстрел», оба упали на колени.
Ни фига себе! Неужто пристрелит? Вообще-то есть за что...
— Однако, — потрясая пистолетом, продолжал комбат, — меня тут уговорили (кивок в сторону стоявших отдельной кучкой офицеров) до расстрела дело не доводить... Поэтому приказываю: этих двоих отвести в сарай и бить палками! Увести их...
Вернувшись в казарму, мы долго обсуждали происшедшее. Действительно ли этих недоумков будут бить палками?
Серега Чернота был в этом уверен. Более того, он заявил, что иначе с этими азиатами разговаривать нельзя.
— Они не понимают нормального человеческого обращения! Если к ним хорошо относишься, они воспринимают это как твою слабость. И тут же наглеют! Их надо наказывать физически: только так они понимают, что хорошо, а что плохо. А если привить рефлекс: поступишь вот так — будет больно, а если будешь делать вот этак — ничего тебе не будет, тогда они поймут... — Тут Серега взглянул на стоявшего рядом Нурика, нашего коллегу, старлея, опера из Душанбе, вспомнил, что он таджик, несколько смешался и добавил: — Извини, Нурик» не хотел тебя обидеть...
— Да нет, Серега, ты не прав, — заговорил интеллигентный Виталик из Ленинграда, — они такие же, как и мы. Просто, может быть, этим солдатам не хватает образования, может быть, они плохо понимают русский язык...
Худощавый Нурик с удлиненным лицом и грустными умными глазами тихо сказал:
— Да что там извиняться? Сережа в чем-то прав. Есть люди, которым что-то втолковать очень трудно... И среди таджиков, и среди узбеков, и среди русских... так ведь?
— Еще бы! — отозвался Саша Звезденков из ПГУ. — Сколько угодно!
И тем не менее все мы подумали, что с «мусульманским батальоном» каши, наверное, не сваришь.
Мы вышли покурить на свежий воздух. У входа встретили спешившего куда-то Мишу-особиста.
— Миш! Правда, что их палками наказывают?
Тот махнул рукой:
— Да ну вас, на хрен! Совсем, что ли, соображения нет? Командир просто припугнул их! Будут сидеть на «губе» в сарае — вот и все! Все, ребята, мне некогда...
