Олег Пленков - Культура на службе вермахта
Когда директор школы (убежденный нацист) упрекнул Змарзлика в том, что он, будучи звеньевым в ГЮ, ходит на уроки закона божьего, мальчик ответил, что хочет остаться верующим католиком. Директор похвалил школьника и сказал, что каждый человек должен иметь собственные убеждения и не отступать от них под давлением обстоятельств{36}.
О расовом учении в школе особенно не распространялись, лишь на уроке биологии описывали различные расовые типы; некоторое время в классе было модно завидовать «нордическим типам», но Змарзлик успокаивал себя тем, что «восточно-балтийский расовый тип», к которому он сам относился, обладает, по словам педагога, «способностью к языкам и музыкальностью».
Часто и сами учащиеся пытались из идеологии нацизма и собственного активизма извлечь для себя хоть какую-нибудь пользу. Так, Дресслер вспоминает, что он и его друзья-гимназисты, измученные латынью и греческим, не готовили уроки, мотивируя это занятостью общественной работой в ГЮ. На недовольного их пропусками и хронической неуспеваемостью учителя они решили надавить через партийные инстанции. В итоге лоботрясы избавились от утомительных занятий древними языками, а учителя уволили{37}. ГЮ претендовала на роль воспитателя молодежи — для этого ей была выделена суббота (при сохранении ежедневного учебного плана в 6 часов занятий). Затем следовали различные кампании, собрания и митинги — из-за них произошло выпадение 25–30% учебного времени: вследствие этого учебный год — по подсчетам учителей Дюссельдорфа — составил максимум 30 недель{38}.
Наряду с обычной школой нацистами были учреждены элитные школы НАПОЛА (NAPOLA — Nationalpolitische Lehranstalten) — национально-политические учебные учреждения, в которых готовили будущих функционеров нацистского государства. Первые три НАПОЛА возникли уже в 1933 г., в них принимались 10–18-летние молодые люди. После преобразования кадетских интернатов до 1935 г. возникло еще 12 НАПОЛА. Они были основаны как полные средние школы (hoheren Schulen), отчасти как гуманитарные гимназии, и готовили для поступления в университет; это были интернаты, построенные по образцу прусских кадетских училищ. Наряду с интенсивным военно-политическим обучением (каждый год кадетов отправляли на военные маневры), учащиеся несколько месяцев должны были отработать на заводах, в шахтах и в деревне. Ответственным за НАПОЛА был инспектор, генерал СС Август Хайсмайер. Девизом НАПОЛА были слова «Glauben, Gehorchen, Kampfen» (верить, слушаться, бороться).
Программа НАПОЛА была направлена на воспитание в юношах солдатского духа, мужества, простоты и готовности к жертве. Первоначально руководство этих школ находилось в руках партии, но потом СС перехватило инициативу и подмяло эти школы под себя; эсэсовцами были и большинство учителей. До начала войны число школ НАПОЛА достигло 31 (из них три школы НАПОЛА для девочек). Наиболее характерным для школ НАПОЛА было подчеркнуто милитаристское воспитание на фоне строгой нацистской идеологической выучки; школы готовили будущих руководителей СС, полиции, других учреждений нацистского государства, а также офицеров. Услышав, что часть учеников в одной из школ НАПОЛА посещают католическую церковь и проходят там конфирмацию, Гиммлер рекомендовал руководству школы требовать у родителей и учеников выхода из церкви{39}.
Школы НАПОЛА располагали прекрасной материальной базой — конюшнями, парком мотоциклов, автомобилей, аэродромами с планерами и т. д. Во время войны Гитлер согласился на предложение Гиммлера создать две школы НАПОЛА в Голландии с одной третью учеников-голландцев и двумя третями немцев, причем заключительную часть курса голландцы должны были пройти в Германии; аналогичные школы Гиммлер планировал создать и в Норвегии{40}.
Знаток системы образования в Третьем Рейхе немецкий историк Гаральд Шольтц указывал, что только в войну были созданы условия для действительного превращения интернатов в учреждения мировоззренческой муштры и сокращенных учебных программ{41}. Любопытно, что Шольтц настаивал на тезисе о том, что при нацистах не было элитных школ, но были школы, более отвечающие потребностям режима. По Шольтцу, парадокс состоял в том, что нацисты, сами будучи враждебны образованию и просвещению, стремились и новую элиту общества сделать такой же{42}. Иными словами, отборные школы (Ausleseschulen) не производили элиту, но имитировали процесс отбора.
Несколько иначе, чем с НАПОЛА, обстояло дело со «школами Адольфа Гитлера» — АГШ (Adolf Hitler-Schulen), — в них принимали 12–18-летних юношей и готовили из них кадры для НСДАП. Если учебные планы школ НАПОЛА базировались на старых программах для средней школы, то в АГШ основное внимание было обращено на политическое воспитание, а интеллектуальным развитием вовсе пренебрегали. В АГШ на занятиях учащиеся вели себя свободно; учителя, в отличие от обычных немецких школ, были не высшими, недосягаемыми личностями, но, скорее, старшими товарищами и друзьями юношей. Оценки не выставлялись, но в конце каждого года устраивались нацистские «показательные выступления»{43}. Так же, как в НАПОЛА, большое значение придавалось военному обучению, но в АГШ детей меньше ориентировали на практическую работу (на заводах, в шахтах, в деревне). В АГШ не было даже стандартного «аттестата зрелости» — документ об окончании АГШ по приказу Гитлера приравнивался к аттестату{44}. АГШ финансировались партией (теоретически все расходы брало на себя государство, а на практике родители должны были делать взносы в специальный фонд АГШ), учащиеся были в полном распоряжении партии — они могли быть исключены, но самовольно или по желанию родителей из школы их не отпускали. АГШ не имели большого успеха, ибо родителиненацисты неохотно отдавали в них детей{45}. Вопреки протестам Руста, АГШ были подчинены не министерству просвещения, а партии и ГЮ. Даже по признанию партийных инстанций, АГШ не достигли академического уровня нормальной школы… К началу войны таких школ было 10, и они конкурировали с НАПОЛА. В середине 30-х гг. Альфред Розенберг разрабатывал планы создания Высшей школы партии на Химзее, которая должна была стать своего рода альтернативой АГШ, НАПОЛА и эсэсовским орденсбургам{46}. Война помешала этим планам. В АГШ дети с 12-летнего возраста бесплатно учились 6 классов; в будущем нацисты планировали иметь АГШ в каждом гау. К 1942 г. в Германии насчитывалось 11 АГШ{47}.
Ежегодно в каждом гау производился отбор в АГШ 12-летних мальчиков с «выдающимися способностями к руководству», при этом во внимание прежде всего принималась расовая «чистота» и здоровье, а не знания и сообразительность; социальное положение не имело никакого значения. После тщательного многоступенчатого отбора (проходил лишь небольшой процент кандидатов) 20 апреля — в день рождения Гитлера — происходил торжественный прием в школу. Новая методика преподавания в этих школах состояла в направляемой преподавателем дискуссии с заранее известным итогом, в поощрении инстинктивных оценок школьников тех или иных явлений без обязательного доказательного или документального подтверждения точки зрения. И все это — на фоне обязательной военно-спортивной муштры, идеолого-политического оболванивания в «главных» предметах — биологии, истории, этнографии немцев и географии.
Своего рода партийной академией — последней ступенью в системе формирования нацистской элиты — были так называемые орденсбурги, которые были отстроены в виде крепостных сооружений, как рыцарские замки, от чего они и получили свое название. В орденсбургах готовили к партийной работе, поэтому идеологическая муштра и идеологическая «учеба» доминировали над содержательной частью образования и профессиональным обучением. В мае 1936 г. Роберт Лей открыл три орденсбурга-интер-ната в Фогельзанге (Vogelsang), Зонтхофене (Sonthofen) и Гроссинзее (Grossinsee). В орденсбурги принимали избранных выпускников НАПОЛА и АГШ; располагались они в бывших областях средневекового «Немецкого Ордена». Первые юнкера из АГШ и НАПОЛА пришли в орденсбурги в 1937 г. В одном орденсбурге одновременно обучалось 1000 юнкеров. Они должны были пройти все три орденсбурга. Запланированную Леем смену орденсбургов юнкера начинали в орденсбурге Grossinsee, занимаясь парусным спортом, легкой атлетикой, планеризмом и верховой ездой. Затем в «крепости веры» (в орденсбурге Vogelsang) юнкерам предъявляли более высокие требования: там планировали создать самый большой в мире дворец спорта. Крытый бассейн и манеж для верховой езды был уже готов. Орденсбург Sonthofen поднимал планку еще выше — там занимались горными лыжами и альпинизмом. В 1938 г. Гитлер распорядился, чтобы в этом орденсбурге юнкеров обучали еще и пилотированию спортивных самолетов{48}. Лей считал, что верховая езда необходима для обучения юнкеров повелевать живым существом{49}. Воспитанники проходили пробы на мужество, дисциплинированность и организованность.
