Юлия Кантор - Прибалтика: война без правил (1939—1945)
ЦК КП(б) прибалтийских республик обязали развернуть политическую работу среди населения, особенно в деревне, разоблачая при этом «лживую фашистско-националистическую пропаганду, направленную против Советского Союза и Красной Армии». Аграрный сектор стал одной из острых проблем ресоветизации Прибалтики. Местное крестьянство не спешило встраиваться в советскую систему сельского хозяйства и вообще работать на государство. О колхозах в Прибалтике были наслышаны: немало поработала в этом направлении немецкая пропаганда, но еще убедительнее любых пропагандистских акций были рассказы очевидцев, информация от вновь прибывших в республики жителей России и собственные наблюдения.
Крестьяне колхозов не хотели, колхозов боялись и готовы были бороться против них в том числе и с оружием в руках (последнее с особой очевидностью демонстрировала Литва — самая «сельскохозяйственная» из трех республик). С подобной ситуацией вынуждены были считаться и Москва, и местные власти — разрушенной войной стране необходимо было продовольствие. Во время проведения кампании по выборам в Верховный Совет СССР в 1946 г. наблюдатели от партийных органов и других структур в своих отчетах и сводках фиксировали наличие устойчивых антиколхозных настроений у населения всех трех республик. Чтобы избежать возможных эксцессов, агитаторы и чиновники, ответственные за проведение предвыборной кампании в регионе, стремились при контактах с местным населением вообще избегать «колхозной темы». В этом контексте достаточно показательным является такой факт: уполномоченный ЦК КП(б) Эстонии в волости Вигала предложил агитаторам читать «Обращение ЦК ВКП(б) к избирателям» не полностью, а в выдержках. Дело в том, что в документе упоминалось о развитии «колхозного сельского хозяйства», а эстонские крестьяне, считал уполномоченный, «боятся слова «колхоз»»{601}.
Характерно, что сохранившийся отчасти привычный — досоветский — уклад сделал Прибалтику одним из регионов, где после войны было меньше проблем с продовольствием, нежели в других республиках, переживших оккупацию: здесь можно было купить хлеб, муку и другие продукты. После отмены в 1946 г. ограничений на передвижение населения, в Прибалтику (особенно, в Латвию и Эстонию) хлынул поток из разрушенных дотла соседних Псковской, Новгородской (выделенных из состава Ленинградской в 1944 г.) и Ленинградской областей: ведь уже к осени 1946 г. в РСФСР возникли серьезнейшие проблемы с продовольствием{602}.
Политическая работа была выстроена по принципу тотальности. Повсеместно организовывалось систематическое информирование населения о текущих военно-политических и международных событиях, об основных этапах Отечественной войны Советского Союза, о росте его военного и экономического могущества, международного авторитета, а также организовалась политическая работа среди интеллигенции, имея «целью воспитание интеллигенции в духе учения Ленина—Сталина»{603}.
Для проведения в жизнь этих руководящих указаний было принято и обеспечивающее их постановление «О мерах помощи Эстонской ССР в деле улучшения массово-политической и культурно-просветительской работы».
«Для оказания помощи ЦК КП(б) Эстонии в проведении массово-политической работы:
а) поручить Управлению кадров и Управлению пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) направить на постоянную работу в Эстонскую ССР до 16 ноября 5 квалифицированных пропагандистских работников, трех работников, окончивших газетные курсы при ЦК ВКП(б), и трех работников, окончивших курсы преподавателей марксизма-ленинизма;
б) поручить Управлению пропаганды и агитации ЦКВКП(б) направить не позднее 15 ноября в Эстонскую ССР пропгруппу Управления пропаганды сроком на два месяца.
Обязать ЦК КП(б) Эстонии и Совнарком Эстонской ССР восстановить уездные, городские и волостные библиотеки.
Поручить ЦК КП(б) Эстонии очистить библиотеки от фашистской и буржуазно-националистической литературы.
Управлению пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) оказать необходимую помощь ЦК КП(б) Эстонии в проведении этой работы.
Обязать Наркомпрос РСФСР (т. Потемкина) выделить для Эстонской ССР одну республиканскую библиотеку для Тартуского государственного университета (г Тарту) в количестве 10 тысяч книг, скомплектовать четыре городские библиотеки (гг. Тарту (2 биб.), Нарва и Пярну), пополнить литературой 10 уездных библиотек.
6. Обязать Комитет по делам кинематографии при СНК СССР (т. Большакова):
а) выделить до конца 1944 г. Эстонской ССР 10 стационарных киноаппаратов и 5 электродвижков;
б) отправлять в Эстонскую ССР по 2 копии каждого вновь выходящего художественного фильма и журналов кинохроники»{604}.
Осенью 1944-го были приняты и постановления Оргбюро ЦК ВКП(б) «О мерах помощи Литовской ССР в деле улучшения массово-политической и культурно-просветительской работы» и «О задачах партийной организации Латвийской ССР в области политической работы». Полгода спустя республиканские партийные руководители отчитывались о проделанной работе. Отчеты эти выглядели весьма оптимистично: «Проделана значительная работа по повышению идейно-политического уровня руководящих народов Республики, усилилось влияние и поднялся авторитет партийного руководства»{605}, в столичных городах создаются университеты марксизма-ленинизма, в уездных центрах — партийные школы, на предприятиях, в учреждениях, учебных заведениях и народных домах организованы политкружки. Слушатели изучали: «Краткий Курс истории ЦК ВКП(б), книгу тов. Сталина «О великой Отечественной войне Советского Союза», Конституции СССР и прибалтийских республик, Устав ЦК ВКП(б)… Кружками руководят партийные, советские работники, а также лучшая часть беспартийной советской интеллигенции»{606}. В отчетах обращалось внимание на «неуклонный рост» количества политкружков и количества их членов-слушателей. В городах и уездах республик работали семинары для учителей, где изучали опять же Краткий курс истории ВКП(б), книгу тов. Сталина «О великой Отечественной войне Советского Союза»{607}. Указывалось, что просоветская агитация приобрела «наступательный характер»: «Многие агитаторы, умело используя факты зверств и издевательств (выделено мною. — (Ю. К.), которые проводились немецко-фашистскими захватчиками над советским населением, а также разоблачая действия буржуазных националистов как прямых пособников фашистов, добиваются повышения бдительности среди населения и повышения политической активности трудящихся»{608}.
Близилась пятая годовщина установления советской власти в республиках, и это событие нужно было встретить так, чтобы исключить любые сомнения в ее устойчивости. Или как минимум исключить зримые проявления этих сомнений.
Интеллигенция «в большинстве своем оставалась антисоветской, но ей претили жестокость нацистских оккупантов, демонстрация расового «превосходства» немцев, облавы,… казни»{609}. Потому возвращение советской власти значительная часть оставшихся в Прибалтике, а не бежавших на Запад в конце войны, представителей интеллигенции готова была принять относительно лояльно, к тому же надеясь, что победа в кровопролитной войне смягчит жестокость советской сталинской системы, сделав ее если не либеральнее, то милостивее. Для многих жителей Прибалтики новая ситуация давала шанс на возвращение к нормальной жизни. Уже в конце 1944 г. республиканские газеты сообщили о начале работ по восстановлению взорванных немцами при отступлении или разрушенных во время боев за освобождение электростанций, мостов, больниц и других, жизненно важных объектов в прибалтийских городах{610}. Много внимания советская власть уделяла возобновлению учебы в высших учебных заведениях в Прибалтике, закрытых нацистами. Например, Вильнюсский и Каунасский университеты были открыты уже осенью 1944 г Забота о вузах и народном образовании объяснялась не только острой необходимостью подготовки специалистов и воспитания их в нужном идеологическом духе. Большое значение уделялось и пропагандистскому эффекту: еще идут бои, но духовное возрождение, принесенное Красной Армией—освободительницей, уже начинается. К тому же, что принципиально, открытие университетов и школ обязательно проводилось под руководством «местных партийных товарищей» титульных национальностей{611} — так подчеркивалось, что вернувшаяся в Прибалтику советская власть, своя, родная, а не насаждаемая извне.
Основной политико-культурной проблемой Прибалтики стал введенный на ее территории принцип двуязычия. При массовом притоке руководящих кадров и обычных мигрантов из других республик де-факто русский язык стал главным в Прибалтике, что по понятным причинам крайне болезненно воспринималось коренными жителями, для которых сохранение родного языка стало с момента вхождения в СССР последним критерием самоидентификации. Отношение к национальным языкам у вновь прибывших было зачастую пренебрежительным, порой враждебным. Характерно, что приезжавшие в Литву, Латвию и Эстонию как добровольно, так и по комсомольским и партийным путевкам считали республики «вражескими». Да и прибалты отвечали тем же — встречали приехавших недружелюбно.
