Владимир Шигин - Тайна брига «Меркурий». Неизвестная история Черноморского флота
Николай I подписал решение генерал-аудитора Однако на стороне Яцына выступил прекрасно знающий всю подноготную этого дела бывший начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал Мелихов, ставший в это время товарищем (заместителем) генерал-аудитора. Яцын подал прошение о пересмотре его дела, причем снова обвиняя Грейга и его жену в хищении больших сумм денег и лоббировании приближенных купцов при получении подрядов на строительство флота Грейг, живший уже к этому времени в столице, не на шутку испугался возможных последствий — ведь могло начаться новое расследование! Встревоженный Грейг торопится уверить Николая в своей преданности: «Сия мысль (о воровстве. — В.Ш.) для меня столь крайне обидна и отвратительна, что мне стыдно и унизительно на нее отвечать. Возможно ли думать, чтобы я дерзнул в чем-либо обмануть всемилостивейшего моего государя, когда вся моя жизнь, могу смело сказать, и все мои действия доказывают неусыпное старание к отвращению зла и строгому соблюдению казенных выгод? Совесть моя ни по сему, ни по какому другому делу службы меня не упрекает, и душа моя покойна». Не письмо по существу дела, а поэма!
Причем Грейг не только клянется в своей любви к императору и своем «отвращении зла», но далее требует ужесточения наказания для Яцына, а заодно и расправы над еще одним своим недругом — контр-адмиралом Мелиховым. Николай I, которому уже поднадоели слезницы Грейга, распорядился никакого нового дела не начинать, а старое за давностью времени прекратить. Тогда же Мелихов добился и возвращения Яцына полковником на военную службу, причем с зачислением ему всех проведенных за решеткой лет в служебный стаж, т.е. фактической реабилитации и компенсаций за нанесенные обиды. Пусть с большим опозданием, но правда в данном случае все же восторжествовала.
Грейга заносило все больше и больше. Так он пытался командовать инженер-капитаном Бурачковым, подчиненным лично князю Меншикову. А когда тот установил факт очередного воровства, Грейг пытался его арестовать, но адъютант Меншикова успел покинуть Николаев раньше, чем за ним пришли. За Бурачкова Грейг получил нагоняй от царя.
Еще большим получился скандал с главным кораблестроителем Черноморского флота полковником Александром Кирилловичем Каверзневым, одним из талантливейших кораблестроителей своей эпохи. Поначалу отношения Грейга и Каверзнева складывались неплохо, но едва кораблестроитель уличил обер-интенданта Критского в воровстве ценнейшего подольского корабельного леса и попытке заменить его дешевым и некачественным маломерным, Грейг сразу же взял строну своего любимца. Каверзнева же огульно обвинили в «нецелевом» использовании леса и арестовали, сделав на него начет на 118 тысяч рублей, которые тот не мог бы выплатить и за пять жизней. Каверзнев потребовал объективного разбирательства. Инспекторский департамент Морского министерства очень быстро установил, что дело против Каверзнева сфальсифицировано. Испугавшись последствий, Грейг пошел на попятную, но Каверзнев заявил, что более служить с ворами не желает, и подал в отставку. Так как терять специалиста такого уровня Россия себе позволить не могла, Каверзнева высочайшим указом перевели подальше от Грейга — на Балтику, где его талант раскрылся в полной мере.
Еще более резонансным был конфликт Грейга с начальником штаба Черноморского флота В.И. Мелиховым. Василий Иванович Мелихов был не среднестатистическим офицером, а настоящим интеллигентом и интеллектуалом. Он много плавал, а помимо этого был сведущ в делах административных. В 1922 году Мелихов был уже начальником распорядительной части в канцелярии Черноморского департамента. Должность немалая, но и ответственная. Именно Мелихов предложил Грейгу создать Морскую библиотеку в Севастополе для занятия досуга офицеров. В 1826 году Мелихов предложил Грейгу создать первый на Черном море штаб флота.
Во время Русско-турецкой войны 1828–1829 годов Мелихов, как начальник штаба и «правая рука» Грейга, участвовал в осаде Анапы и Варны, возглавил отряд «охотников», который ночью на шлюпках отправился к крепости и неожиданно атаковал и захватил стоявшие под берегом турецкие суда. За захват этих 14 судов Мелихов получил от императора чин капитана 1-го ранга.
После окончания войны отношения между Грейгом и Мелиховым испортились. Официально из-за разногласия в распределении «призовых денег». На самом же деле — после появления в Николаеве Лии Сталинской, которая всеми силами старалась ему пакостить.
Конфликт между командующим и начальником штаба стал еще большим, когда Мелихов попытался доказать. Грешу, что его пассия чересчур сует свой нос в дела управления флотом. После этого Мелихов был фактически отстранен от всех дел и вынужден был искать защиты у князя Меншикова. В Петербурге Мелихов получил назначение на пост вице-директора инспекторского департамента Известно, что Мелихов долго и последовательно боролся против засилья Грегйа и его жены на Черном море. В частности, именно он спас от тюрьмы главного бухгалтера Черноморского флота Яцына и добился признания его невиновности. Вместе с Яцыным пытались снова вернуться к вопросу воровства Грейга, но Николай I их не поддержал.
В 18 31 году Грейг решается на совсем уж рискованный шаг. Он посчитал, что настала пора воплотить в жизнь его давнюю мечту — превратить Черноморский флот полностью в свою личную вотчину. Честно говоря, я не нахожу логичного объяснения этой выходке Грейга, ведь он был умный человек и просто не мог не понимать, что всему есть свой предел и этот предел он уже перешел. Но он все же делает этот шаг! Думаю, что просто к тому времени сам Грейг был уже чисто фиктивной фигурой, которая ничего не решала, и от него самого в черноморских делах ничего не зависело. Решение на фактическую самостоятельность от Петербурга приняла зарвавшаяся в своей безнаказанности «большая четверка» — Лия, Критский, Серебряный и Рафалович. Уверовав в свою безнаказанность, они потеряли чувство реальности, и это стало их роковой ошибкой.
Без всякого согласования с императором и Морским министерством, Грейг и его окружение реорганизовали флотские управленческие структуры по собственному проекту. Изумленный Николай I был поставлен Грейгом уже перед свершившимся фактом. Взамен нескольких независимых друг от друга и поэтому контролирующих друг друга тыловых структур он создал Главное черноморское управление, замкнув эту структуру, разумеется, на лично преданного ему обер-интенданта Критского. При этом Грейг значительно расширил полномочия Критского, дав ему права директора департамента и замкнув его на себя. Отныне Критскому было подчинено все, что имело хоть какое-то отношение к финансам: кораблестроительная, комиссариатская и артиллерийская экспедиции, учетный кораблестроительный комитет, организация всех закупок и всех выплат. Отныне именно Критский самолично решал, где и за сколько нанимать плотников и мастеровых, кому выдавать наряды на работы по адмиралтействам, заводам и фабрикам, где, у кого и по какой цене закупать корабельный лес, пеньку, парусину, смолу, краски, свинец и т.д. Если ранее в каждом случае следовало проводить тендеры и выгодность любого контракта определяли комиссии, куда помимо чиновников входили и корабельные офицеры, то теперь все это было отменено. Отныне все единолично решал только Критский, и его решение было законом для выполнения всеми. Отчитывался же оберинтендант лишь перед самим Грейгом, а если быть точнее, то перед его гражданской женой. Самое же главное заключалось в том, что именно только Критский отныне принимал решение, кому давать подряд на постройку кораблей и судов. Такие понятия, как коллективное обсуждение на совете флагманов выгод и невыгод того или иного предложения о постройке, сразу ушли в прошлое, вместе с этим ушли в прошлое и конкурсы (тендеры) подрядчиков, организуя которые, можно было значительно снижать стоимость постройки кораблей и судов.
Отныне друзья Лии и Критского получили монопольное право на сделки с Черноморским флотом, причем на условиях, которые устраивали именно их. Объемы же сделок были фантастическими, достигавшими ежегодно десятков миллионов рублей (по тем временам это гигантские суммы!). К примеру, отныне корабельная древесина для верфей покупалась исключительно у купца Рафаловича (основателя знаменитой в будущем одесской зернотрейдерской и банкирской династии) и близкого родственника Лии Грейг. Задуманная Грейгом и его супругой схема полного выкачивания государственных денег в свой карман стала реальностью.
Одновременно вместе с женой Юлией-Лией Грейг делал все от него зависящее, чтобы превратить Николаев в собственную столицу, в противовес Одессе графа Воронцова и Севастополю, где он должен был считаться с мнением флагманов. С этой целью Грейг принял решение на уничтожение кораблестроения и промышленности в Херсоне и перевод верфей и фабрик в свой стольный град Николаев. Уничтожение казенных верфей обставлялось как забота о благе государства и флота. Чтобы избежать полного разорения Херсона, граф Воронцов был вынужден начать борьбу за херсонскую адмиралтейскую верфь, чтобы сохранить ее для постройки купеческих каботажных судов и вывести ее из-под контроля «грейговской мафии». Несмотря на его многочисленные прошения в Петербург, генерал-губернатору Новороссии удалось решить вопрос только частично. Верфь граф сохранил, но мафия тут же наложила на нее свою тяжелую руку.
