Николай (Ярушевич) - Правда о религии в России
В начале оккупации немцы дали широковещательные обещания, что всем жителям, дескать, будет при них хорошо, что при них можно будет молиться в церквах. Но это были только слова. Без немцев мы беспрепятственно служили в церкви. Жестокость же их по отношению к населению, расстрелы, издевательства произвели на верующих глубокое впечатление. Многие стали открыто сочувствовать партизанскому движению. Прихожанка нашего храма Евдокия Ильинична Тютина, за открытое выступление, за призыв верующих поддерживать партизан, была расстреляна.
Когда немцы отступили из Можайска, население воспрянуло духом, а приход наших красных воинов создал прямо радостное, пасхальное настроение. Мы отслужили множество благодарственных молебнов.
Протоиерей г. Можайска, ц. Иоакима и Анны, Александр Воскресенский
12 апреля 1942 года.
Неделя о Фоме.
Глава вторая
Воры и убийцы в церковной ограде
В Московскую Патриархию
В живописной местности расположены наши города Московской области. Большая дорога от Боровска к Малоярославцу, не доходя до него километра три, сворачивает к лесу и выходит на просторную лужайку, по которой у подножия высоких, крутых, утесистых гор течет река Ружа, образуя большую глубокую дугу, выпуклою стороною к городу. Вид с боровской дороги на Малоярославец, особенно летом, очень красив.
Город лежит на высотах, изрезанных оврагами, и весь утопает в вишневых садах.
Дремучие леса окружают город Боровск. Он стоит на ровной возвышенности, простирающейся по обоим берегам реки Протвы. Ручей Тикижа, впадающий в Протву почти в середине города, резко меняет вид площади, оканчивающейся крутым обрывом.
Здесь, как и в других наших городах, тихо протекала жизнь русских людей с их радостями и печалями. Заброшенные в прошлом города, не теряя своей живописности. все больше и больше разрастались, становились значительными культурными центрами; жители их свято «хранили и оберегали все то, что говорило об исторических моментах жизни Русского государства, в которых играли большую роль Можайск, Медынь, Боровск, Малоярославец и другие славные форпосты, отражавшие натиск татарских, литовских, французских и других полчищ.
В наши дни этим городам суждена была еще более тягостная доля: пережить нашествие немецко-фашистских орд. Правда, фашистская немецкая армия, оккупировав города и села, застала их почти пустыми: жители с приближением врага стремились по возможности покинуть свои жилища. Но все же многие формы нормальной жизни города здесь сохранялись. Работали больницы, лавки, магазины, действовали соборы, церкви. И вот чем дольше оставались фашисты в этих городах, тем все более уничтожались эти жизненные формы, и под конец все слилось в одно нераздельное безжизненное поле грабежа. Вопреки всем нечеловеческим издевательствам, пыткам, диавольскому стремлению уничтожить в захваченных городах и селах дух русского народа, все же, по бесчисленным донесениям верующих, в этих разрушенных городах оставалось что-то невещественное, могущественное и неразрушимое, не поддававшееся влиянию фашистских оккупантов, — нерасторжимая любовь русского человека, связывающая его со всей русской землей. И особенно теперь, после освобождения, эта любовь, любовь созидательная, проявляется в русском человеке. Со всех сторон, отовсюду стремится русский человек в очищенный от врага свой город, в свое село или деревню. И как бы ни старались фашисты прикрыть свои злодеяния, память о кошмарных днях оккупации останется навсегда.
Правда всплыла наружу; упрямые факты, которыми располагает Московская Патриархия, красноречиво говорят, что немецкий фашизм превзошел в своих злодеяниях самого диавола.
* * *Надругательства над святынями, пастырями и верующими широкой волной захлестнули верующее население в районах, занятых фашистско-немецкой армией.
В стремлении онемечить русское население фашисты закрывали православные храмы и превращали их в немецкие кирки.
Протоиерей села Трубино Угодско-Заводского района Владимир Виноградов с болью в душе рассказывает, как храм Знамения Божией Матери в селе, где он родился и рос, где все ехму было таким родным и близким, напоминало первые радости детства и отрочества, а потом первые шаги его пастырской, священнической деятельности, — как его родной храм немцами был превращен в кирку. Сняты были и выброшены иконы, уничтожен престол, выброшены и сожжены ризы, в которых служил некогда его отец — тоже священник. И как потом на святом амвоне появился немецкий священник, по внешнему виду скорее похожий на солдата, при револьвере и гранатах на поясе… «Нам, православным, — продолжал рассказывать о. протоиерей Виноградов, — был отведен для службы маленький придел в нижнем этаже храма. Но и в нем недолго мы находились; срывая на нас свою злобу, нехмцы выгнали верующих из храма и устроили в нем конюшни. При мне и не стесняясь меня, они храме отправляли свои естественные потребности. Глумясь над святыней нашего храма, немцы все это старались проделывать при верующих».
Василий Иванович Чупырин, член церковного совета одного из храмов города Вереи, пишет: «Немцы опрокинули престол, выбили все иконы из иконостаса и превратили храм в груду развалин».
Священник города Вереи Алексей Соболев в своем донесении Московской Патриархии, вместе с 70 верующими, свидетельствует, с каким неслыханным зверством надругались немцы над святынями православной церкви. «Обезображены старинные фелони XVII века; чтимая икона преподобного Пафнутия, другие иконы и евангелие были выброшены на улицу и подобраны руками верующих».
В городе Малоярославце, как свидетельствует настоятель церкви села Корижа Малоярославецкого района игумен Сергий, немцы превратили Успенскую церковь в кирку.
В православные церкви немцы входили в шапках, с оружием, шли в алтарь чрез царские врата, стаскивали со святыни храма — престола — священные вещи, стреляли в случайно залетевших в храм голубей, курили табак, крали иконы и кресты. Они избивали и грабили священников и верующих, как это было в селе Холме Можайского района. Избивали представителей церковных советов православных церквей только за то, что они не давали пьяным немецким солдатам взламывать православные храмы. Фашисты разували, раздевали и грабили верующее население, не щадя и младенцев. Так, верующие города Вереи Максимова, Тарасова и Синодская свидетельствуют, что немцы раздели новорожденного младенца, сняли с него ватное одеяльце, в котором его несли в церковь крестить, а ребенка оставили в сорокаградусный мороз в одной пеленке.
* * *История не знала еще таких случаев, чтобы храмы и церкви были превращены в места казни и расстрелов верующих.
Но вот священник города Вереи Алексей Соболев рассказывает: «Я был ошеломлен гнусностью преступления немецких фашистов в нашем городе. Придя в Верейский собор, сразу после изгнания немцев из города, для богослужения, я застал в нем более тридцати верующих, расстрелянных немцами, по-видимому, перед самым своим уходом из города. Некоторые тела находились в молитвенном положении. Весь пол соборного храма был залит кровью этих невинных страдальцев за свою Русскую Православную Церковь. И в алтаре я нашел еще расстрелянных. Ничто не могло спасти их: ни святость места, ни святыня алтаря. За короткое время моего пребывания в этом обесчещенном элодея ми-фашистами храме я поседел. Одно время мне казалось, что я схожу с ума, — таким невероятным мне показалось это преступление немцев. Позже я получил сведения, что немцы в этом же Верейском соборе в верхнем этаже, собрав около 200 пленных и раненых воинов русской армии, облив их керосином, сожгли живыми. Я не нахожу слов, чтобы описать все те пытки и истязания, которым подвергали немцы русских только за то, что они русские».
Верующий старик Иоаким Егоров, проживавший в селе Тру* бино Угодско-Заводского района Московской области, был расстрелян немцами на улице своего родного села.
Елизавета Николаевна Качанова, проживающая в деревне Колодези Медынского района Смоленской области, рассказывает, что ее хорошая знакомая, верующая, Надежда Петровна Матерникова, в возрасте около 50 лет, была заживо сожжена немцами в своем собственном доме.
В городе Медыни зверски убиты верующие: Ромашев, глухонемой старик 60 лет, вместе со своим племянником, мальчиком 15 лет, Травкиным. Оба они были застрелены пьяными немецкими солдатами во время сна.
Благочинный православных церквей Наро-Фоминского района Московской области протоиерей Сергий Павлов сообщает, что в городе Наро-Фоминске член церковного совета, старик Михаил Юхацкий, был расстрелян немцами лишь за то, что он Христом-Богом умолял не разувать его в сорокаградусный мороз на улице, а снять с него валеные сапоги дома.
